«Строев в начале еще как-то общался с Шарецким, — вспоминает Валентина Святская. — И Шарецкий однажды попытался сказать ему по телефону:
— Ну и как вас провели?
Строев пытался объясниться:
— Да, мы не ожидали, что Лукашенко окажется таким непорядочным человеком.
А потом Строев просто перестал отвечать на звонки. То был занят, то еще что-то… И Шарецкий перестал ему звонить».
Видимо, председатель Совета Федерации Егор Строев даже не думал о том, что такое поведение можно назвать предательством. Обычная «политическая целесообразность»: всегда разумнее общаться с победителями.
Вот так российские руководители приняли на себя политическую ответственность за все, в чем они помогли своему «стратегическому партнеру», роль которого Лукашенко играл и продолжает играть, хотя теперь уже и не всегда успешно (Россия, наконец, протрезвела и начала подсчитывать, во сколько обходится ей такое стратегическое партнерство). Но к анализу причин подобного поведения хозяев Кремля и в целом к истории отношений нашего героя с Россией мы обязательно вернемся в конце книги.
А сейчас посмотрим, как складывались взаимоотношения Лукашенко с тем, что принято называть «международным сообществом».
Самое удивительное, что точно так же, как и с «внутренним противником».
Причина для этого была: Запад не признал итоги референдума, озвученные Лидией Ермошиной, и навсегда занял почетное место в списке главных врагов Лукашенко.
Теперь у Лукашенко не было иного выхода, кроме как попытаться «опустить» и этого врага, продемонстрировать его полную несостоятельность в попытках воздействия на главу белорусского государства.
Впрочем, демонстрировать свой нрав и провоцировать ссору Лукашенко начал задолго до референдума, как бы предвидя все наперед. Весь мир потрясло сообщение об уничтоженном в белорусском воздушном пространстве воздушном шаре с двумя американскими пенсионерами: несчастные сбились с курса во время международных соревнований. Ничего не стоило заставить пилотов сесть, не уничтожая шар — и никакого смысла в этом уничтожении не было. Кроме одного — нежелания Лукашенко считаться с общепринятыми правилами и намерения об этом громогласно заявить.
Более того, как сообщали потом газеты, все командиры, принимавшие решение об уничтожении шара, получают от Лукашенко благодарность, а непосредственный исполнитель приказа — персональную награду в виде наручных часов.
«Может, поймет?»
Но благодушный Запад не сумел понять, что сбитый воздушный шар — не случайность. В 1996 году — еще до объявления референдума — Запад предпринимает попытку договориться с Лукашенко о правилах поведения в общем европейском доме. Для переговоров было решено пригласить Лукашенко во Францию с официальным визитом, а роль переговорщика исполнял президент Франции Жак Ширак.
«Этот визит уже давно и настойчиво требовала белорусская сторона. Решение о его проведении было без энтузиазма принято в результате многочисленных консультаций в Париже»252.
Я хорошо помню беседу с послом Клодом Жолиффом, сообщившим мне о возможности подобного визита.
— Как вы думаете, — поинтересовался Жолифф, — будет ли этот визит результативным? Я имею в виду, что президент Ширак попытается объяснить президенту Лукашенко, чего ждет от него Европа. Может быть, он поймет?
— Мне кажется, вы ошибаетесь, господин посол. Не нужно быть пророком, чтобы понять: Лукашенко учится лишь тому, чему он хочет научиться.
К сожалению, прав оказался я. В чем и пришлось убедиться не в меру наивным французам.
Визит «прошел достаточно пристойно, в том числе и на высшем уровне, даром что там состоялись, скорее, обмены монологами (особенно с белорусской стороны), чем настоящий диалог… После того как белорусский президент весело поразвлекался на пикардийской ферме, он выглядит довольным своим путешествием и доверчиво сообщает о том, что французская Конституция вдохновила его на реформирование собственной…»253.
Главное открытие, которое Лукашенко сделал во время своего официального визита во Францию, — оказывается, согласно французской Конституции президент избирается на семь лет! И одним из аргументов в пользу референдума 1996 года была необходимость «приблизить» Основной Закон Беларуси к европейским стандартам!
Стоит ли после этого удивляться тому возмущению, с которым «благодарный ученик» воспринял недовольство своих «учителей» всем происходящим в Беларуси? Он ведь искренне хотел научиться тому, что считал лучшим и достойным внимания. И когда «учителя» начали высказывать недовольство результатами усвоенных им уроков, он предпочел покинуть класс со скандалом.
«Да куда они денутся?»
Страна, как следует из многочисленных высказываний Лукашенко — некое замкнутое пространство, которому постоянно что-нибудь или кто-нибудь угрожает. Все, что забредает, заползает, залетает в него извне, без личного согласования с контролирующим это пространство главой государства — враг254. А если все-таки залетело — поступить с ним, как и положено с врагом: уничтожить, поставить на колени, «опустить». И точно так же следует поступать со всеми, кто не признает его, Лукашенко, власти или не соглашается с устанавливаемыми им порядками.
Наказать весь Запад за неприятие результатов референдума Лукашенко не мог. Но можно было «опустить» полномочных представителей западных государств: вы не хотите меня поддерживать — так я вас проучу!
И вот заместитель министра иностранных дел Беларуси Николай Бузо сообщил представителям ряда посольств (США, Литвы, Франции, Польши, Германии), что им надлежит немедленно освободить загородные резиденции в поселке Дрозды под Минском255. Дипломатов пытались убедить в том, что предстоит ремонт канализации в поселке, что все это — не более чем временные неудобства. Послы согласились терпеть неудобства, поскольку договоры об аренде резиденций были заключены на длительный срок, а место было очень удобным: в лесной зоне — но и в пяти минутах от центра Минска.
Хотя все понимали, что дело вовсе не в канализации, поначалу конфликт протекал вяло. Шла борьба на выдержку — у кого раньше нервы сдадут. Заниматься таким «перетягиванием каната» можно было долго, но это не устраивало Александра Лукашенко.
Ворота в резиденцию посла США были заварены, подъездные пути перекопаны, вода, электричество и телефонная связь отключены. А на следующий день послы Германии, Великобритании, Франции и Италии от имени всех стран Европейского Союза уведомили белорусские власти о своем намерении покинуть Беларусь на неопределенный срок. К их демаршу присоединились США, Литва, Латвия, Польша.
Беспрецедентный в мировой дипломатической практике кризис продолжался полгода, пока западные державы не поняли бессмысленность конфронтации и не согласились с требованием белорусской стороны освободить Дрозды — правда, лишь при условии равнозначной компенсации. Дольше всех продержался в «добровольном изгнании» американский посол Дэниэль Спекхард, но в конце концов и он вернулся в Минск.
[252] Жолифф А. Белорусское приключение // ARCHE. 2004. № 2. С. 224. Анни Жолифф — супруга первого посла Франции в Минске Клода Жолиффа.
[253] Жолифф А. Белорусское приключение//ARCHE. 2004. № 2. С. 224.
[254] Так из Минска выдворили вице-спикера Государственной думы России Ирину Хакамаду и лидера думской фракции СПС Бориса Немцова, прибывших по приглашению независимого аналитического центра.
[255] До августа 1991 года там располагались дачи руководства белорусской компартии. После падения коммунистической системы в Дроздах мирно соседствовали резиденции первых лиц белорусского государства и руководителей аккредитованных в Минске дипломатических миссий.