— Но я ничего не могу дать взамен, Ретт.
Дуглас чуть усмехнулся и покачал головой.
— Ты просто не представляешь, как много ты мне даёшь.
Они ещё какое-то время погуляли по парку — в этот раз атмосфера больницы давила на Дугласа уже не так сильно, как в прошлый раз, а под вечер они вернулись на Асторию.
Ещё с борта яхты Ретт связался с Бёлером и назначил встречу на следующий день.
Артур подготовил всё, что требовалось со стороны «Дуглас корп», а вот стоит ли ему присутствовать на сделке, Ретт не знал. С одной стороны, именно затем он и был нужен — перехватить инициативу у Бёлера и выступить самостоятельным производителем со стороны Земли. С другой, Ретт категорически не хотел впутывать его непосредственно в дело с «Красным Архонтом». Было абсолютно ясно, что в случае чего первым уберут посредника. Бёлер впутался в эту историю сам и полностью отвечал за свою судьбу. Артур же, хоть и дал согласие, судя по всему, не представлял до конца, в чём оказался замешан.
Поразмыслив, Ретт решил, что информация наверняка уже просочилась — Танака продолжал докладывать о попытках слежки за Эссексом, а дважды дело дошло и до покушений. К счастью, оба убийцы были остановлены заранее, и Артур так ни о чём и не узнал.
Он всё же пригласил Эссекса на встречу, но пока лишь как наблюдателя.
Артур откровенно не представлял, как будет смотреть Бёлеру в глаза. Они виделись всего один раз, на том давнем приёме, который теперь казался частью прошлой и давно забытой жизни. Смущение от того, что его знают как игрушку Ретта Дугласа заметно поутихло.
Артур не мог бы сказать, что смирился… Ему всё ещё доставляли неприятные ощущения косые взгляды и перешёптывания, но по большому счёту то, что связывало его с Реттом было настолько ярче и сильнее самых смелых фантазий сплетников, что Артур мог лишь посмеяться над слухами.
Когда-то давно Дуглас спросил: что может простить ему Артур?
Тогда юноша ещё понятия не имел о том, как много ему в самом деле предстоит простить и к чему привыкнуть.
Но ему и теперь казалось порой, что он сможет простить Ретту всё. Никакая боль и никакие унижения не шли в сравнение с тем теплом, которое они дарили друг другу в минуты единения.
Жужжание завистников раздражало, но стоило посмотреть на Ретта, как Артур отчётливо осознавал всё бессилие злопыхателей.
С близкими Ретта дело обстояло сложней. Артур чувствовал острую необходимость в принятии со стороны тех людей, чьё мнение имело значение для Дугласа.
Он довольно легко общался с Танакой и ещё несколькими бывшими сослуживцами Дугласа, хоть и ощущал иногда, что его воспринимают скорее как причуду Ретта, чем как самостоятельную личность.
Каждая из его немногих встреч с Жозефиной заканчивалась чем-то подобным взрыву — впрочем, Артур заметил, что этим же обычно заканчиваются и её разговоры с Реттом.
Бёлер в его понимании был чем-то средним между графиней де Мортен и старыми товарищами. Он давно знал Дугласа, и Дуглас довольно часто говорил о нём, вспоминая былые деньки. В то же время Танака не разделял тёплого отношения Ретта, и насколько Артур смог понять, Клаус основательно не вписывался в остальную компанию сослуживцев. Он был благороден, как и Жозефина, а Артур по себе знал, какой отпечаток накладывает происхождение на все попытки общаться с обычными людьми. Когда ему казалось, что он ведёт себя вежливо и осторожно, другие воспринимали его манеры как высокомерие, когда же, напротив, кто-то пытался изобразить дружелюбие, Артуру оно нередко казалось фамильярностью.
Одним словом, мнение Танаки в данном случае не выглядело абсолютной истиной, а собственное скорее подсказывало ему, что с Клаусом можно было найти общий язык. Если бы только не выходка Ретта, которая в первый же день отрезала такую возможность на корню.
Впрочем, встреча предстояла деловая, и Артур вообще не был уверен, что у него будет возможность пообщаться с Клаусом лично.
Он молча вошёл в кабинет и устроился в дальнем уголке, стараясь делать вид, что не имеет никакого отношения к вопросам, обсуждаемым «взрослыми».
Дуглас покосился на него — но возражать не стал.
Кроме Дугласа и Бёлера на встрече присутствовало двое эрханцев, которые и вовсе не обратили на него внимания.
Эссекс молча слушал, как развиваются переговоры — они были в общем-то недолгими. Все существенные вопросы Дуглас решил с Бёлером заранее.
Несколько раз он ловил на себе заинтересованные взгляды Клауса, но старался их не замечать и полностью сосредоточиться на разговоре.
Когда эрханцы вышли, Дуглас, не обращая внимания на вопросительный взгляд Бёлера, обернулся к нему и спросил:
— Что думаешь?
Артур покосился на Бёлера. Ясно было, что Ретт попросту хочет провернуть какой-то спектакль. Как ни странно, Клаус этого, кажется, не понял и изумлённо воззрился на Эссекса, которого до сих пор, видимо, считал любопытным насекомым на стекле.
— Сроки можно так и не затягивать, — сказал он, стараясь выбирать ту часть собственных впечатлений, которая не содержит закрытой информации. — Производство уже запущено, и времени нам потребуется меньше на несколько месяцев. Но было бы лучше, если бы они сняли эмбарго хотя бы на тяжёлые металлы — доставать их втридорога, чтобы продавать обратно эрханцам, довольно глупо.
Дуглас кивнул и повернулся к Бёлеру.