— Мне страшно, — взгляд его теперь был задумчивым и немного грустным, — для меня ничего больше не имеет значения, кроме тебя. И я не уверен, что так должно быть. Ведь если… Если я потеряю тебя…
Ретт одним движением уронил его на кровать рядом с собой, перехватил руки, упиравшиеся ему в грудь, и, поцеловав запястья, завёл их за голову Артуру, пришпиливая его к постели будто бабочку.
— Никогда, слышишь?
Что-то снова поменялось в этих загадочных глазах. Какими-то остатками здравого смысла Ретт ощущал, что там должен быть страх, — но вместо этого на дне их просыпался знакомый уже пугающий голод. Артур развёл бёдра, заставляя Ретта уместиться между ними, и прогнулся, стараясь прижаться к нему как можно плотней.
— Я тебя никогда не отпущу, — сказал он тише, загоняя глубоко внутрь собственную клокочущую жажду, а затем, резко отпустив Артура, сел. — Надо вставать.
К удивлению Дугласа Артур в самом деле легко воспринял «усиление режима». Он не протестовал, не показывал, что соскучился по старым знакомым, и только один раз спросил, как теперь быть с занятиями по стрельбе и рукопашному бою. Вопрос показался Ретту как нельзя более своевременным — он отлично помнил, насколько пригодились эти навыки во время покушения и не считал правильным отменять тренировки. Однако позволять укрепляться новым неуставным отношениям с охраной он тоже не хотел и, посоветовавшись с бывшими сослуживцами, отыскал Артуру надёжного инструктора.
Сам парень был молодым — ему едва минуло двадцать семь — и приходился братом одному из охранников. Возраст вызывал у Ретта определённые сомнения, но все, кто знали Жерома Лефевра, утверждали, что человек он надёжный и к легкомысленным поступкам не склонный. Ретт склонялся к тому, чтобы поверить рекомендациям, но перед тем как утвердить Жерома на должность, всё же решил побеседовать с ним лично.
С мрачным удовлетворением он обнаружил на лице Лефевра рваный шрам, пересекающий скулу, который по его мнению лишал этого сравнительно молодого парня всякой привлекательности.
— Откуда? — спросил он, без особого стеснения указывая на эту метку, но Жером лишь повёл плечами. Он был молчалив и необщителен — ещё одно качество, говорившее в его пользу. Лефевр его полностью устроил, и Ретт сообщил Артуру о том, что занятия будут продолжаться. Новость эту Артур воспринял так же спокойно, как и всё остальное. Несмотря на явную угрозу жизни, Артур явно прибывал в какой-то собственной эйфории и на все вопросы отвечал только: «весна».
Весна же тем временем подходила к концу, и Ретт уже начинал задумываться о небольшом отпуске — летняя жара в мегаполисах всегда была для него невыносима. С этим же небольшим путешествием он хотел совместить и задуманную перепланировку второй квартиры — пока что там был лишь оборудован проход в их собственную и обустроено временное помещение для охраны.
Развод входил в стадию вялотекущей — и потому малобеспокоящей проблемы. Ретт почти полностью поручил это дело юристам, которые никак не могли пробить упрямство проявлявшей беспрецедентную жадность Жози. Она упорно требовала половину акций «Дуглас корп», что выглядело смешным со всех точек зрения — Жозефина не вложила в компанию ни одного кредита, никогда не работала там и не собиралась заниматься бизнесом. Ретт в свою очередь предлагал вполне гуманные по его мнению условия — пожизненное содержание и три особняка, купленные за время совместной жизни.
Хорошая на первый взгляд идея с компроматом терпела явный крах — всё грязное бельё Жози было настолько на виду, что откопать что-либо ещё не побывавшее в новостях было просто невозможно.
Ретт уже склонялся к тому, чтобы закрыть вопрос и забыть о нём, тем более, что Артуру явно было всё равно.
Неожиданно помощь пришла от человека, от которого Ретт меньше всего ожидал её получить: Мартин, с которым Ретт с некоторых пор избегал всяких личных контактов, случайно стал свидетелем его разговора с рекомендованным Бёлером адвокатом.
— Простите, что вмешиваюсь, — произнёс он, когда адвокат ушёл, и Мартин остался с Дугласом наедине, — но почему вы не хотите просто переписать основные производства на доверенных людей?
Ретт задумчиво посмотрел на Мартина.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Дуглас мрачно.
— Не себя, конечно, — Мартин покраснел, но отступать и не думал. Только, напротив, переместился на диван поближе к столу шефа. — Это же стандартная схема. Можно распродать объекты по бросовым ценам, а активы вложить в образовавшиеся дочерние компании.
— А затем объявить себя банкротом и потерять репутацию? — закончил Дуглас мрачно.
— Не обязательно. Вам ведь нужно пройти один узкий период — когда суд будет проводить экспертизу стоимости акций. Вы можете пойти на уступку и предложить госпоже де Мортен их рыночную стоимость.
— Я уже пробовал, — Дуглас встал из-за стола и пересел на диван напротив. — Она хочет мою фирму. Деньги как таковые ей не нужны.
— Она долго не выдержит. Если сейчас провести перераспределение средств как я сказал — по итогам года официальные прибыли уйдут в минус. А женщины, — в этом месте Мартин ослепительно улыбнулся своей испанской улыбкой, — редко просчитывают на год вперёд.
Ретт скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Мартина.
— Простите, вы, наверное ищите подвох… Но я просто не хочу, чтобы фирма, где я работаю, перешла к новому владельцу.
— Да нет, — сказал Дуглас задумчиво, но на миг глаза его блеснули, — хотя и странно, что вы вдруг стали переживать за дела «Дуглас корп». Мне всегда казалось, что вы не слишком-то хотите работать здесь.
Мартин снова улыбнулся, но уже не так открыто, и чуть отвёл взгляд в сторону.
— Всё меняется. Я нашёл в этой работе свои преимущества.
Ретт тоже отвёл взгляд и задумался. Доверенные люди были. Возможно, ни на кого из них он не решился бы перевести всю собственность, но распределить её по долям в принципе было вполне возможно.
— Как думаете… получится организовать это так, чтобы мои контакты с этими людьми не просматривались?
Мартин задумался.