Артур подумал, что всё бы отдал за то, чтобы Ретт оказался в этот момент рядом с ним, обнял его и снова заставил не думать. Но тот, скорее всего, изливал сейчас душу Мартину, рассказывая о нём же в самом неприглядном свете.
«Эта история сведёт меня с ума». Артур не мог представить, о какой истории идёт речь, если только не об их собственной. В самом деле, их история, видимо, слишком затянулась. Полтора года — слишком много для игрушки. Артур в своё время узнавал, сколько романов было у Дугласа в прошедшие годы — не у него самого, Ретт вряд ли сказал бы что-то внятное. Куда проще было разговорить Заворски, заведовавшего личными делами Дугласа. Это разделение — один секретарь для деловых поездок, другой для походов по шлюхам — оказалось очень удобным, потому что копаться во всех гостиничных счетах было бы слишком долго.
Как правило, интрижки Дугласа длились около двух недель. Затем прощальный подарок и возвращение к Жозефине — вечной и неизменной.
Часто Артуру казалось, что Дуглас всё ещё любил её. Иначе, что могло удерживать этих двоих вместе?
Его собственный срок, видимо, выходил. Там, в кабинете, сидел другой, куда более сексуальный, с кем Дуглас мог говорить обо всём.
Пальцы дрогнули, крепче сжимая стакан.
В другое время он, наверное, пытался бы что-то изменить — теперь просто не мог. Стоит ли драться за то, что никогда не было твоим?
Артур не заметил, как забрался на диванчик с ногами, забившись в самый угол, и потянулся ко второму телефону.
Сообщение от Гарднера пришло ещё днём, но увидел его Артур только теперь. Там было фото особняка — новое, такого Артур не видел никогда. Перед особняком стоял красный порше с открытым верхом.
К фотографии прилагался один короткий вопрос: «Как думаешь, с чего начать ремонт?».
Читая фразу, Артур понял, что руки его дрожат. Больше думать он не мог и не хотел. Просто спрятал телефон в карман и потянулся за стаканом. Наполнил и залпом осушил. Он успел опустошить бутылку почти полностью. В голове стояла невнятная марь. Одной рукой вытряхивая последние капли в стакан, другой он взял в руки собственный телефон, уже собираясь набрать номер шофёра. Рука дрогнула, и мобильный полетел на пол, так что Артуру пришлось наклониться и залезть под стол, чтобы достать его. Краем глаза он увидел чьи-то стройные ноги в дорогих джинсах рядом со столом, а когда снова поднялся, обнаружил, что на диванчике рядом сидит мужчина лет тридцати пяти. Он был небрит и мог бы показаться одетым небрежно, если бы Артур не знал точно, сколько стоит его кожаная куртка и коричневый с тиснением ремень.
— Заказать ещё? — спросил мужчина, наблюдая, как Артур опустошает последний стакан.
В голове сорвало какой-то тормоз.
— Да.
Мужчина подозвал официанта.
— Бутылку Jack Daniels, — он перевел взгляд на Артура и запнулся.
— Malaccan, — поправил тот.
— Malaccan, — повторил мужчина и усмехнулся. — А у вас есть вкус.
— Я родом из Англии и пью только шотландский.
Новая усмешка.
— Странно, что я не догадался.
Мужчина откинулся назад и, опустив локти на спинку, принялся с любопытством наблюдать за Артуром. Тот аккуратно спрятал в карман мобильник и тоже попытался расслабиться, но такой же непринуждённости изобразить не получилось. Он в самом деле выглядел уроженцем из Англии и ниоткуда больше. Об этом говорили чёткие, но плавные движения пальцев, высокие скулы и какой-то особый, полный аристократизма взгляд.
— Гэри, — произнёс он, но юноша не ответил, и Гэри снова принялся разглядывать изящные черты.
На столе появилась бутылка маллакана, и Гэри принялся разливать виски по стаканам.
— Как вас сюда занесло? — спросил он, поднимая свой стакан.
Артур залпом осушил свою рюмку и посмотрел на него.
— Я здесь работаю.
Всё вставало на свои места.
Гэри тоже осушил стакан и окинул мальчика взглядом еще раз. Очаровательно тонкие ключицы трогательно торчат из выреза футболки. Вся фигура как на ладони — слишком хрупкий, чтобы зарабатывать грузчиком и слишком красивый, чтобы быть просто официантом.
— Сколько? — спросил он.