— Тебе больно. Я надеюсь. Потому что и мне больно, — Артур всё-таки поднял на него глаза. — Разница между нами в том, что только один из нас вправе причинять боль.
Ретт молчал. Артур так же молча смотрел на него, пока тот не ответил.
— Это не в первый раз.
Артур рассмеялся, не узнавая собственного голоса, сухого и колючего как стекло.
— Не в первый раз… Ретт… Ты не видишь разницы? Разницы между тем, что я готов отдать тебе и тем, что ты отдал своим псам… три дня назад? Ты думаешь, это не больно? Когда за один разговор с кем-то неугодным тебе я получаю синяки на шее. Когда ты раскладываешь меня на столе в собственном кабинете, и когда я прихожу туда снова — и каждый раз вспоминаю, как это было. Какая я дрянь и каково моё место при тебе? — он сглотнул. — А затем… затем прихожу и вижу там Мартина. Улыбающегося. Счастливого. Равного тебе. Его ты не стал бы раскладывать на столе, ведь так? Ты говоришь с ним и не понимаешь, что делаешь. Какую боль причиняешь своими словами… Словами о том, что тебе легко с ним. А я не могу так говорить. Если я заговорю так с кем-то, кроме тебя — он умрёт. Я не могу иметь друзей, доверять, смеяться, когда тебя нет рядом… Но я готов был всё это отдать. Мне ничего не нужно было, кроме тебя. Тебе я отдал свободу, честь, репутацию… Но ты даже не заметил. Ты просто решил, что можешь делать со мной всё, что захочешь. Делиться игрушкой. Так, Ретт?
Ретт молчал.
— У меня никогда не было тебя, — Артур отвернулся к окну и опустил щёку на колени. — Я соврал. Есть то, чего я не могу простить.
Он замолчал. Он не ждал ответа, просто слов больше не было и не было сил. Хотелось снова погрузиться в темноту и не чувствовать ничего.
— Уйди. Пожалуйста.
Ретт закрыл глаза.
— Нет. Я обещал.
— Пожалуйста, Ретт. Иначе я не смогу уснуть.
Долгое время царила тишина, а потом Артур услышал шорох отодвигаемого стула.
— Охрана будет ждать за дверью.
Артур резко развернулся, взвился с постели и тут же наткнулся на твёрдые руки Ретта, поймавшие его и не давшие рухнуть назад.
— Ты… Они… там…
— Тихо, Артур, — голос Ретта был почти мягким. — Там Шелман и Шикимори.
Артур осел, обвис на подставленных руках. Ретт опустил его обратно на постель и укрыл одеялом.
— Ненавижу тебя, — сказал Артур тихо.
— Спи. Это пройдёт.
Часть 3
Ветер с севера
Глава 61
Клетка
Следующие две недели превратились в кромешный ад. Запах серы чувствовали оба, хотя каждый ощущал его по-своему.
Артур с трудом мог заставить себя лечь в их общую кровать. С трудом мог войти в кабинет, где его так бесстыдно распяли на руках. С трудом мог вынести малейшее прикосновение Ретта к собственному телу. Никогда раньше, какую бы боль ни причинял ему Дуглас, он не чувствовал этого неприятия. Он всегда искал и находил утешение в его руках, даже зная, что сам же Ретт и служил источником боли.
Теперь не было ничего. Ни желания, ни нежности, ни тяги к теплу. Только ледяное отвращение и тошнота, от которой едва не выворачивало наружу.
Охрана постоянно находилась в квартире. Артур не мог оценить это никак. Шелман был внимательным и фактически взял на себя обязанности не только охранника, но и личной сиделки. Артур не знал, что известно Ричарду о случившемся, но от мыслей о том, что Ричард может знать всё, становилось ещё хуже.
Он хотел остаться один и в то же время боялся этого — боялся тишины и пустоты, царивших в квартире, и воспоминаний, которые не мог прогнать ни шум телевизора, ни звуки музыки. Разговоры с людьми тоже давались тяжело.
Ретт сразу же предложил ему взять перерыв в работе, но Артур отказался. Он не мог представить, что всё время будет сидеть в четырёх стенах, особенно в этих стенах.
Квартира казалась тесной как никогда. Казалось, куда бы он ни пошёл, Ретт обнаруживался тут же — и это при том, что весь последний год он приходил не раньше девяти и после ужина почти сразу ложился спать.
В любое другое время Артур был бы счастлив такому вниманию, но теперь оно было невыносимо так же, как и эти стены.