В ту ночь стало ясно, что руки могут опоздать. Или попросту оказаться руками убийцы.
Артур вздохнул и снова перевёл взгляд на Гарднера.
— Вы снова недовольны? — мрачно спросил тот.
— Нет, Дэвид, простите, — сказал Артур устало, — я в самом деле не хотел сегодня вас расстраивать. Не обращайте на меня внимания, хорошо?
Секунду Гарднер смотрел на него молча, а затем резко шагнул вперёд и притянул к груди. Он был тёплым, но при этом всё равно оставался чужим, и Артур тщательно старался не шевелиться, не желая снова вдаваться в объяснения.
— Я не отдам вас ему, — сказал Дэвид тихо, и Артур замер поражённо, осознавая смысл этих слов.
— Я не боюсь, — сказал он неуверенно, — всё в порядке, Дэвид.
— Не отталкивайте меня.
Артур и не пытался шевельнуться, всё ещё не понимая, как реагировать на происходящее.
— Я и не могу вас оттолкнуть, я же…
— Помолчите.
Не дожидаясь реакции, Гарднер поймал губы Артура и накрыл их своими.
Артур окончательно заледенел. Пожалуй, ему легче было бы представить, как он отдаётся этому мужчине, как отдавался незнакомцу в клубе. Но в поцелуе было слишком много, чтобы он мог позволить себе отдать это чужаку.
Гарднер скользнул языком по его губам и попытался проникнуть внутрь, но Артур оставался неподвижным, и Гарднер прекратил попытку. Он отстранился и стремительно отвернулся к окну.
— Я окончательно испортил вам настроение? — спросил Артур тихо.
— Да, — ответил Гарднер.
— Мне жаль.
— Найдите Элис, пусть поможет вам собрать чемоданы. Мне надоедает ждать.
Гарднер остановился в маленьком домике на окраине Вивея.
Артур быстро понял, откуда появилась идея отдохнуть именно здесь — большую часть времени Дэвид пропадал в офисе «Intelligence», расположенном ближе к центру города. Артура он с собой не брал и в дела свои не посвящал, но видеть за окнами стальную махину компании, на борьбу с которой ушло столько нервов и денег, и осознавать, что там сейчас находится человек, с которым он теперь вынужден делить дом, было странно.
Гарднер, которого он узнал в последние недели, мало походил на того Гарднера, которого он видел в офисе. Только сейчас Артур вынужден был задуматься о том, что это всё-таки одно лицо. От осознания этого на душе становилось паршиво. Теперь Артур целиком и полностью ощущал себя предателем — не только Ретта лично, но и всех тех людей, с которыми он проработал последний год.
Бегство от Дугласа казалось единственно возможным выходом — он просто не мог терпеть то яростное напряжение, которое установилось в их общем доме в последние недели. Он искал выход из лабиринта и рванулся в первый открывшийся проход — к Гарднеру.
Теперь пришло время осознать последствия. Ни приятный климат, ни красоты природы не радовали Артура, потому что мысли продолжали вертеться вокруг событий последних недель. Он пытался понять, правильно ли поступил, и не мог.
Гарднер не пытался на него давить, но Артуру казалось, что Дэвид медленно теряет терпение. Он был отчасти прав — но причиной тому было не затянувшееся ожидание.
Дэвид изо всех сил старался сгладить то и дело возникавшие шероховатости. Эссекс отказывался добросовестно выполнять условия сделки — это было очевидно. Что ж, нерадивых сотрудников Гарднер встречал не в первый раз. Ситуация осложнялась лишь тем, что именно от этого работника хотелось добиться максимальной отдачи.
График работы был не слишком напряжённым, и по вечерам он день ото дня устраивал Артуру экскурсии по местным достопримечательностям. Они побывали на самом берегу Женевского озера, доехали до легендарного Шильонского замка и один раз поднялись в горы.
На живописном побережье Артур откровенно скучал.
Замок заинтересовал его, но там он ушёл в себя ещё глубже и перестал даже выдавать свои обычные язвительные замечания.
Хуже всего оказалось в горах — стоило юноше увидеть снег, как он сам сравнялся с ним цветом. Все попытки завести светскую беседу провалились, потому что отвечал Эссекс односложно и таким голосом, будто Гарднер в ту самую секунду держал его за горло.
Дэвид начинал уставать. Он мог позволить себе потратить некоторое время на соблазнение приглянувшегося юноши, когда ему было двадцать. С тех пор пыл его заметно поутих, и он старался иметь дело только с теми, кто осознавал своё положение. Короткие и красивые романы случались и теперь — но обычно он не платил за свои развлечения так дорого, а если уж платил — ожидал, что будет получать ответные любезности.