Артур остановился и чуть повернул голову.
— Я бы хотел знать, каково тебе самому будет видеть, как я трахаю кого-то. Тебя это хоть немного заденет?
Артур тихо фыркнул.
— Ты злее меня. Я бы не хотел видеть, как тебя имеют на глазах у твоей же охраны.
Двери лифта открылись, и он исчез.
Ретт так и не смог уснуть той ночью. Ещё три дня он засыпал с трудом, а потом снова вызвал Артура к себе.
На сей раз тот не пытался отвлекать его, просто сидел на диване мрачный и равнодушный.
— Я обдумал ваши слова, — сообщил Ретт. — Вы возвращаетесь на прежнюю должность.
Артур кивнул так, будто не был ни удивлён, ни обрадован.
— Я хочу, чтобы контракты с Эрханом были возобновлены до конца месяца.
— Само собой, — Артур встал и вышел.
Разговор получился идиотским и пустым, и Ретт чувствовал это. Что-то переменилось, и он не хотел знать, что.
Артур вернулся в свой кабинет, и Ретт больше не чувствовал его присутствия за стеной. Желание видеть его стало от этого только сильнее, и маленький экранчик телефона никак не мог погасить этой жажды, так что Ретт вызывал его каждый день сразу же после обеда.
Разговор, однако, не клеился. Они редко заходили дальше взаимных обвинений, а через некоторое время решили и вовсе не касаться личных тем.
Говорить с Артуром о работе было легко и приятно. Он не сообщал о неудачах — только о том, что прошло хорошо. Закончив разговор об очередной сделке, мог просто сидеть и молчать долго, будто ожидая чего-то — но Ретт не хотел продолжать. Не хотел снова ссориться. Он и сам не понимал уже, что хотел — возможно, снова услышать тот тихий голос, которым Артур ещё совсем недавно звал его в пентхаусе, но больше его не было.
Сентябрь уже был в разгаре, когда Ретт решил сделать хоть что-то, чтобы разорвать этот замкнутый круг молчания.
Милфорд проработала всё лето и теперь взяла двухмесячный отпуск, а с нового года просилась и вовсе отпустить её на пенсию. Ретт не знал, противиться или нет, но решил на всякий случай начать подбирать ей замену, в чём Элизабет тут же вызвалась ему помочь. Она предложила на два месяца взять на стажировку знакомого своих знакомых, Джереми Уоткинса. Уоткинсу был двадцать один год и он только только закончил малоизвестный колледж на глухой планетке, однако выглядел человеком обязательным и амбициозным. Он явно надеялся выбраться на более серьёзные должности, и Ретт не имел ничего против. Однако Уоткинс оказался куда более пробивным, чем рассчитывал Дуглас — он заявился к нему с деловым предложением уже спустя пару недель работы в офисе.
— Я знаю, что хороший сотрудник должен уметь удовлетворить потребности начальства, — заявил юноша, и Ретт едва не поперхнулся от такой откровенной наглости.
— Кто вам такое сказал?
Джереми подошёл вплотную и остановился, опираясь бёдрами о край стола.
— Об этом весь офис говорит.
— Что ж… Если назовёте мне фамилии, то штат сильно поредеет.
— Чем я хуже вашего мальчика? — спросил Джереми всё с той же откровенной наглостью.
Ретт хотел было ответить грубо, но взгляд его упал на часы, и он усмехнулся. Артур должен был прийти с минуты на минуту. Артур, который говорил что понимал, но не понимал ни черта.
— Что ж, приступайте, — Ретт чуть отодвинулся от стола и откинулся на спинку кресла, оставляя парню пространство для манёвра.
Кажется, наглость из Уоткинса немного выветрилась.
— Ну же, чего вы ждёте, — Ретт кивнул вниз на собственный ремень. — Уже передумали?
Джереми поколебался ещё секунду, а затем, стараясь сохранять грациозность, опустился на колени между его разведённых ног. Потянул на себя ремень и взялся за пуговицу.
Продолжить он не успел, потому как его прервал сухой кашель, раздавшийся от двери.
— Мне зайти попозже, мистер Дуглас?