Ретт прикрыл глаза.
— Вы отчасти правы. Артур всегда был… Сложным мальчиком. Он и раньше мог функционировать и казаться вполне здоровым, даже наглым, но внутри у него всегда была неразбериха. Я не говорил, но это изнасилование не первое.
Бейли напрягся.
— Мистер Дуглас… Такие вещи нужно сообщать сразу.
— Знаю, я… Он больше всего боится, что кто-то узнает. Всегда, что бы не произошло. И я знаю — он не хотел бы, чтобы кто-то узнал о том, что случилось много лет назад. Я так привык к нему, что и сам начинаю бояться этого.
Бейли постучал пальцами по столу.
— Всё же хорошо бы провести с ним несколько сеансов терапии. Он должен сам рассказать, что тревожит его.
Ретт стиснул кулак.
— Он не будет говорить.
— А что, если будет?
— С ним уже работал психолог. В первый раз. Это ни к чему не привело. Я встретил его через два года, а он всё ещё был разбит, только спрятал это глубоко внутри.
— Позвольте судить мне, — сказал Бейли, стараясь говорить как можно мягче. — И… Мистер Дуглас, вы всё время зовете его мальчиком… Вы знаете, сколько ему лет?
— Конечно. Двадцать пять.
Бейли хмыкнул.
— Чем вы занимались в двадцать пять?
— Я… Не помню. Кажется, я как раз начинал свой бизнес.
— Подумайте об этом.
— Я вас не понимаю.
— Просто подумайте. Чем он занимается сейчас?
Ретт покосился на дверь и поджал губы.
— Он в душе. Уже полтора часа. Доктор Бейли, я даже боюсь давать ему бритву…
— Я ничего не могу сказать, не поговорив с ним самим.
Дуглас вздохнул.
— Я подумаю. Простите, мне нужно проверить, всё ли в порядке.
— Конечно, мистер Дуглас. Идите.
Бейли отключился, а Ретт подошёл к двери. Она не была заперта — ни у кого из них давно уже не было привычки запираться в ванной, даже после крупных ссор.
Приоткрыв дверь, Ретт с трудом сдержал кашель, когда в глаза ему ударило облако горячего пара. Ретт вгляделся в царивший внутри туман.
Артур стоял в душе ссутулившись и, опершись о стену одной рукой, разглядывал собственные пальцы. Сколько он так стоял — Ретт не знал, но вполне мог предположить, что все прошедшие полтора часа.
Намокшие волосы облепили шею, и сейчас он в самом деле выглядел взрослее. Капельки воды стекали по узкой спине и поджарым ягодицам, оставляя прозрачные дорожки. Одна такая дорожка убегала в расщелину между ягодиц, заставляя промежность Дугласа сладко ныть.
Наблюдать обнажённого Артура рядом и не сметь коснуться его было почти невыносимо. Сначала он думал, что будет достаточно того, что его мальчик находится рядом, но этого хватило ненадолго. С каждым днём случайные прикосновения и заботливые объятья становились всё мучительнее.