— Ретт, о чём речь? — перебил его Бёлер.
— Я тоже пока не понял, — Ретт нахмурился и посмотрел на Артура в упор.
— Я о пункте, где говорится, что на моторах кораблей остаётся серийный номер, присвоенный «Дуглас корп». И вам, и мне понятно, что корабли эти нужны не для перевоза морковки. Ретт, неужели вы не обговаривали этот момент?
Ретт нахмурился ещё сильней. Он отлично помнил, что на кораблях в самом деле не должно было стоять печати «Дуглас корп», однако о серийных номерах речи тогда не шло.
— Уверен, это просто небрежность, — заметил Артур, видя напряжение обоих, — просто в следующий раз…
— Ретт, за два года у нас не было никаких накладок. И сейчас твой… хм… доверенный пытается меня подставить. Ты оставишь это просто так?
Дуглас побарабанил пальцами по подлокотнику.
— Я думаю, никто не будет в обиде, если мы поправим этот пункт.
— Ретт, ты это серьезно? — Бёлер уставился на него в упор, — я с тобой двадцать лет, и ты так просто ведешься на наветы этого мальчишки?
— Мистер Бёлер, я просто делаю свою работу, — заметил Артур, стискивая подлокотники.
Ретт перевёл взгляд с одного на другого.
— А в чём проблема добавить этот пункт?
— Это дело принципа, Ретт.
— Но ведь он прав. Серийных номеров там быть не должно.
— Ретт, если бы истребители использовались для чего-то противозаконного, то так и было бы.
Ретт замолчал на какое-то время.
— Хорошо, я подпишу, — сказал он и потянулся за ручкой.
— Ретт, не смей!
Ретт с недоумением уставился на Артура.
— Что ты сказал?
— Ретт… У меня плохое предчувствие. И не только у меня.
— Ты сказал что-то другое.
Артур ударил кулаком по подлокотнику и встал.
— Ретт, ты что, не видишь?
— Ретт, что несёт эта подстилка Гарднера?
Дуглас не заметил, как ручка в его руках разломилась на две части.
— Клаус, — сказал он спокойно, но все трое поняли, что значит это спокойствие.
Белер, впрочем, не дал ему договорить.
— Я сказал как есть, Ретт. Он ведь не рассказывал тебе, как Гарднер выводил его в свет? Твоего мальчика оказалось так легко купить.
Артур стиснул зубы. Глаза Ретта, наливавшиеся кровью, говорили сами за себя.