А если к тому же закрыть глаза, можно было ощутить само его движение, будто поезд нёсся не мимо тебя — а на тебя.
Это было упоительно и сладко. Он будто бы обманывал саму жизнь.
День за днём Артур приходил на перрон, теперь уже не только для того, чтобы соприкоснуться с прошлым — но и затем, чтобы вновь ощутить это чувство, от которого сердце билось сильней и сильней, пока не уставало и не замирало почти до конца. Тогда Артур шёл спать и не думал перед сном, не просыпался по ночам, не вспоминал ни о Карлайле, ни о Дугласе.
Он в очередной раз закрыл глаза. Ветер трепал его волосы, шарф и пальто.
Артур чуть развёл в стороны спрятанные в карманах руки и глубоко вдохнул летящий ему навстречу ветер.
Он понял, что что-то пошло не так, когда вместо шелестящего свиста скользящих по рельсам колёс услышал оглушающий гудок совсем рядом.
Артур открыл глаза и понял, что в самом деле падает. До поезда оставалась всего пара метров. Он попытался отпрыгнуть, но нога лишь скользнула по дождевой воде на асфальте и подвернулась. Поезд приближался с неимоверной скоростью, и это чувство удара, о котором он мечтал, стало реальным, как никогда.
Сначала боль вспыхнула в руке, затем в затылке. Он ожидал, что боли будет больше — но она оказалась совсем не сильной и не долгой.
Где-то вдали, будто сквозь плотную ткань, обложившую уши, послышался отборный мат, какого Артур не знал. Его тряхнуло, и Артур разочарованно подумал, что даже теперь ему не дадут умереть спокойно.
— Ты дебил, Эссекс! — услышал он разъяренный голос у самого уха, и голос этот вряд ли принадлежал ангелу. — Ты совсем свихнулся?
Артур открыл глаза и резко выдохнул.
Над ним было серое низкое небо осенней Астории, а на фоне неба — полные ярости чёрные глаза всего в нескольких сантиметрах от его лица.
Дуглас выдал ещё одну череду отборного мата, а затем поднёс к его глазам руку с растопыренными пальцами.
— Сколько пальцев?
— Десять, — буркнул Артур и попытался встать.
Дуглас чуть отодвинулся, давая ему немного пространства. Затем потянул на себя его руку и пристально осмотрел. Артур тоже взглянул на собственную ладонь — кожа на тыльной стороне была содрана, но больше никаких повреждений он не заметил.
— Идиот, — бросил Ретт и, скинув шёлковый шарф, принялся обматывать кисть. Там, где ткань касалась обнажённой раны, тут же проснулась боль, и Артур попытался отобрать руку, но Дуглас держал крепко.
— Что это было? — спросил он, подняв на Артура мрачный взгляд.
Тот и сам не знал, что ответить, и просто пожал плечами.
— Если будешь продолжать в том же духе, придётся держать тебя под замком.
Только тут Артур заметил двух стоящих поодаль незнакомых телохранителей. Дуглас проследил за его взглядом, и тот охранник, на которого упал его взгляд, отступил на шаг назад.
— Простите, сэр.
Дуглас не ответил. Для себя он уже решил, что обоих придётся сменить, но говорить этого вслух раньше времени не хотел.
— А кто меня вытащил? — спросил Артур, с недоумением оценивая расстояние до телохранителей.
— Святой дух, — буркнул Ретт и стал подниматься, стараясь не наступать на вывихнутую ногу. Определённо, такие упражнения были давно уже не для него. — Можешь идти?
Артур попытался встать, но руки были как ватные, так что Дугласу пришлось подхватить его за пояс и поднять на ноги.
— Могу, — сказал Артур, неуверенно проверяя равновесие, но Ретт уже сделал собственные выводы и отпускать его не собирался.
— Пошли.
— Куда?
— Сначала в машину, потом к врачу.