Ретт с грохотом побросал в посудомоечную машину грязную посуду и, не дожидаясь, пока та закончит работать, направился следом.
Когда он нагнал Артура в спальне, тот уже вешал трубку.
На секунду они встретились взглядами, и Ретт уловил во взгляде Артура неприятный холодок.
— Звонил Мартин, — бросил он.
Ретт с облегчением выдохнул.
Артур поднял бровь, но развивать тему ревности не стал.
— Он говорит, тебе нужно полмиллиарда.
Ретт ударил кулаком по подлокотнику.
— А с какой стати он говорит это тебе?
— С той, что ты не хочешь это обсуждать.
Ретт огляделся по сторонам. В их старой квартире он бы сейчас скрылся в кабинете, но тут до кабинета было слишком далеко, да и своим убежищем Ретт его не ощущал.
Артур уселся на кровать и, дёрнув кресло к себе, установил его напротив.
— Ретт, продавай.
— Что?..
— У меня нет полмиллиарда. И у Мартина тоже нет. А этот дом… Ну… Мы ведь никогда не будем там жить. Это просто музей… Да и то непонятно, чьей памяти.
Ретт покачал головой.
— После всего, чего мне стоило его получить? Никогда.
Артур вздохнул.
— Почему ты стал таким упрямым?
— Я таким и был. Просто раньше ты со мной не спорил.
Артур не ответил, размышляя.
— Артур, это не мои деньги, — сказал Ретт примирительно.
— Только не начинай.
— Я его не покупал. А теперь я не имею права тратить те деньги, которые не принадлежат мне. Нужно было давно уже вернуть его тебе, но у нас всё… не было случая об этом поговорить.
— Если ты вернёшь его мне, то я его продам, — сказал Артур твёрдо, — и не смотри на меня так. Я не хочу видеть тебя несчастным и потерянным как сегодня. Если эти деньги тебя спасут, то лучше так.
Ретт покачал головой.
— Это тоже проигрыш.
Артур поднял бровь.
Ретт вздохнул.
— Я пытался его купить, но не смог. Был неудачный год. Сначала Гарднер, потом Жози со своими безумными требованиями.