Напротив Знаменской церкви, возле Невского проспекта, перед нынешним Московским вокзалом, стоял большой деревянный дом с постоянно закрытыми ставнями.
Именно в этом доме и совершались все таинства.
Сюда скопцы приходили поклоняться Христу, который, по их убеждению, был первым сыном императора Петра III, которого они объявили своим богом.
Приняв на веру предание о том, что после рождения первого ребенка Петр III потерял вследствие несчастного случая мужскую силу, они отказывались признать законность прав Павла I, считая его незаконнорожденным и узурпатором.
Что же касается Петра III, то факт убийства в Ропше для них как бы не существует. Петр III только исчез, но не умер; он вернется на землю, и это будет день, когда начнется славное царствие.
Как видите, это нечто подобное иудейскому Мессии.
В дни собраний, а мы уже сказали, что эти собрания происходили в том большом доме с закрытыми ставнями, Христос, сын Петра III и бог, как и Петр III, восседал на троне рядом с матерью, Девой Марией.
Сектанты входили и простирались перед ним ниц.
Потом Пресвятая Дева поднималась и произносила перед собравшимися речь, увещевая их быть чистыми и неотступно следовать своей вере.
Затем начиналось пиршество, состоявшее исключительно из фруктов, овощей и молочной пищи.
Мясо, рыба — словом, все живое, скопцам решительно запрещено.
Иногда, тем не менее, при определенных обстоятельствах, когда это связано с сохранением здоровья, можно есть рыбу, но сырую, чтобы не распалять кровь.
После пиршества начиналась страда, производное от глагола страдать, что значит терпеть муку.
Слово страда — старое, забытое слово, которое помнят только ученые.
Страда была пляской, сначала медленной и спокойной, которая затем, подобно пляске кружащихся, а точнее, вертящихся дервишей, становилась постепенно неистовой и опоясывала трон Христа и Богородицы все более стремительными кругами. Эта пляска обычно кончалась обмороком пляшущего, который, исполняя ее, испытывал ежеминутное наслаждение, смешанное с неслыханными страданиями — и то и другое к вящей славе Божьей. Отсюда и слово страда.
Во время плясок производились операции, превращавшие людей в скопцов.
Павел I узнал про эту секту и пожелал увидеть Христа.
Он призвал к себе мужика, игравшего роль Иисуса.
Царь увидел фанатика, уверовавшего в свое божественное происхождение и убежденного в своем праве не только на корону Небесную, но и на корону всея Руси.
Павел сослал Христа и Деву Марию в Сибирь, а Иоанна Крестителя — в Олонецкую губернию.
Поскольку Христос и Мария, бесследно исчезнувшие в этих ужасных пространствах, которые так редко выпускают свою добычу, никогда больше не появлялись, скопцы, решив, что эти божества вознеслись на небо, до сих пор ждут их возвращения.
Что же касается Иоанна Крестителя, то его приверженцы утешились тем, что они не теряли его из виду, поскольку Олонецкая губерния соседствует с Санкт-Петербургской.
Он умер в Олонецкой губернии, и там находится его могила. Сектанты совершают к ней паломничество и, покидая ее, уносят с собой осколки надгробного камня или горсточку окружающей его земли. Эту землю они растирают в порошок и, растворяя в воде, пьют, заболев, как лекарство.
Пока незаметно, чтобы от этого их умирало больше, чем православных, которых пользуют местные лекари.
Поскольку могила считается священным местом, ночью там производят операции оскопления.
Эта секта, которую преследует правосудие, чрезвычайно богата. Правосудие же в России подобно Аталанте: оно останавливается, когда ему кидают золотые яблоки.
Почти все менялы — скопцы. Слово меняла происходит от глагола «менять». Менялы завладели всем золотом и серебром империи, и потому два эти металла встречаются здесь крайне редко. Поскольку их вера запрещает всякое излишество в еде, а их физическое состояние исключает любовь, они живут, ничего не тратя, и, избавленные от всяких страстей, почти всегда накапливают огромные состояния.
Скопцы поступают так не только из любви к наживе, но и для того, чтобы иметь все деньги в тот день, когда настанет славное царствие, то есть когда Святое семейство вновь сойдет на землю.
Скопец, то есть один из скопцов, питает отвращение к иноземцам, но, быть может, еще в большей степени — к своим православным соотечественникам.
Все, к чему прикоснулся иноземец, называется поганым, то есть оскверненным.