Кутайсов поспешил во дворец, бросился к ногам императора и показал ему письмо.
Тот в свою очередь прочел послание и, отдавая его обратно, сказал:
— Вот первая разумная мысль, пришедшая в голову этому безумцу. Хорошо, пусть возвращается.
Две недели спустя Зубов был уже в Санкт-Петербурге и с соизволения Павла стал ухаживать за дочерью его любимца.
Стоило Зубову оказаться в Санкт-Петербурге, как тут же, словно ждали лишь его появления, стал составляться заговор.
Сначала заговорщики говорили только об отречении Павла, то есть всего-навсего о замене правителя; предполагалось, что император будет под надежной охраной отправлен в какую-нибудь отдаленную губернию, в какую-нибудь неприступную крепость, а на престол взойдет великий князь, которым они располагали без его согласия.
Только некоторые из них понимали, что вместо шпаги будет вытащен кинжал, а коль скоро он будет вытащен, его вложат в ножны лишь окровавленным; эти люди хорошо знали цесаревича Александра, и, отдавая себе отчет в том, что он не согласится на роль регента, они решили сделать так, чтобы он занял трон как наследник.
Да будет мне позволено позаимствовать у самого себя подробности страшного события, вследствие которого Александр взошел на всероссийский престол.
Между тем Пален, хотя он и являлся главой заговора, старательно избегал давать малейшую улику против себя; таким образом, смотря по обстоятельствам, он мог либо оказать содействие своим товарищам, либо прийти на помощь Павлу. Такая осторожность расхолаживала его соратников, и дело могло затянуться на целый год и дольше, если бы сам Пален не подтолкнул ход событий при помощи необычной уловки, на успех которой он мог рассчитывать, зная характер Павла.
Он написал царю анонимное письмо, предупреждая его об опасности, грозящей империи. К письму был приложен перечень всех заговорщиков.
Получив это письмо, Павел прежде всего приказал усилить караулы в Михайловском замке и послал за Паленом.
Пален, ожидавший этого приглашения, тотчас же явился на зов императора. Он нашел Павла I в спальне во втором этаже дворца. Это была большая квадратная комната с дверью напротив камина и двумя окнами, выходившими во двор; напротив окон располагалась кровать, а в ее изножье находилась потайная дверь, которая вела в покои императрицы; кроме того, в комнате имелся известный одному лишь императору люк, проделанный в полу. Как я уже говорил, этот люк открывался, когда на него с силой нажимали каблуком; он вел на лестницу, а лестница — в коридор, по которому можно было бежать из дворца.
Павел ходил большими шагами по комнате, издавая по временам гневные восклицания, когда отворилась дверь и вошел Пален.
Император повернулся к нему и застыл на месте, скрестив на груди руки и устремив взгляд на вошедшего.
— Граф, знаете ли вы, что происходит? — спросил он после минутного молчания.
— Я знаю, — отвечал Пален, — что всемилостивейший государь призвал меня, и я поспешил явиться в его распоряжение.
— А знаете, почему я призвал вас? — с явным нетерпением воскликнул Павел.
— Почтительно ожидаю, что ваше величество соблаговолит объяснить мне это.
— Я призвал вас, сударь, поскольку против меня затевается заговор.
— Мне это известно, государь.
— Как, вам это известно?!
— Без сомнения. Я один из заговорщиков.
— Так вот, я только что получил список, где они все поименованы. Вот он.
— А у меня, государь, есть его копия. Вот она.
— Пален! — прошептал перепуганный Павел, не зная, что и подумать.
— Государь, — продолжал Пален, — вы можете сравнить оба списка: если тот, кто сделал донос, хорошо осведомлен, они должны быть сходны.
— Посмотрите, — сказал Павел.
— Да, все так, — холодно проговорил Пален, пробежав список глазами, — однако три особы здесь упущены.
— Кто они? — живо спросил император.
— Государь, осторожность удерживает меня от того, чтобы назвать их; но теперь, когда я представил вашему высочеству доказательства моей осведомленности, я надеюсь, что вы соблаговолите отнестись ко мне с полным доверием и возложите на мое рвение заботу о вашей безопасности.