— Друзья, — сказала им Елизавета, — вы знаете, чья я дочь. Следуйте за мной!
— Мы готовы! — ответили они. — Мы их всех перебьем.
Но этого Елизавета у них не просила; напротив, она велела им никого не убивать и поехала к Зимнему дворцу.
Триста гренадеров последовали за ней с заряженными ружьями и примкнутыми штыками.
У первой же кордегардии барабанщик забил тревогу, но его барабан тотчас был пробит ударом ножа.
Кто нанес этот ловкий удар? Елизавета? Или Лесток? Оба приписывали заслугу себе.
Мы склонны думать, что это сделал Лесток, умевший пользоваться бистурием и ланцетом.
И к тому же откуда в ту минуту у Елизаветы взялся нож?
Барабан смолк, кордегардия была захвачена, солдаты присоединились к своим товарищам, и все вместе они вошли в Зимний дворец, не встретив никакого сопротивления.
Лишь у комнаты маленького императора часовой направил на заговорщиков штык.
— Несчастный, — крикнул ему Лесток, — что ты делаешь?! Проси прощения у императрицы!
Часовой упал на колени.
Герцога и герцогиню Брауншвейгских схватили в постели, точно так же, как незадолго до этого по их приказу арестовали герцога и герцогиню Курляндских.
Что касается маленького Ивана, внезапно разбуженного в своей императорской колыбели и увидевшего вокруг себя солдат, то он принялся плакать.
Бедный мученик, страданиям которого предстояло длиться двадцать один год!
Подбежавшая кормилица схватила младенца на руки, но ее ласки, почти материнские, не могли успокоить малыша.
Отца, мать и ребенка отправили во дворец Елизаветы.
В ту же ночь арестовали Миниха, Остермана и некоторых из тех, кто способствовал ниспровержению Бирона и возвышению маленького Ивана.
Три дня спустя Елизавета объявила, что принцесса Анна, ее муж и их сын не имеют никакого права на русский трон и будут высланы в Германию. Тем временем всех троих заключили в Рижский замок, потом перевезли в крепость Дюнамюнде, потом в Холмогоры, а потом в Шлиссельбург, куда ребенок прибыл осиротевшим. В переездах Анна скончалась, а герцогу Брауншвейгскому, которого из-за его бездарности нечего было опасаться, отпустили на свободу или что-то вроде этого.
Лесток получил годовой пенсион в семь тысяч рублей (двадцать восемь тысяч франков), удостоился титула графа, был назначен личным советником Елизаветы, остался ее постоянным врачом и был пожалован драгоценным портретом царевны, которую он сделал императрицей. Рамка портрета, украшенная бриллиантами, стоила восемьдесят тысяч франков.
Воронцов получил титул графа и вошел в кабинет министров.
Разумовский был возведен в графское достоинство, награжден орденом Андрея Первозванного, стал обер-егермейстером, а позднее получил чин фельдмаршала.
Его брат Кирилл в двадцать два года был назначен гетманом казаков.
Господин де Ла Шетарди стал руководителем политики и руководил ею в пользу Франции.
Шварца, немецкого музыканта, сопровождавшего императрицу в ее ночном походе, наградили деньгами.
Триста гренадеров составили роту личной охраны императрицы, причем простые солдаты этой роты получили чин поручика, а капралы и сержанты стали капитанами и майорами.
Шесть офицеров, которые выступили подстрекателями всех остальных, были произведены в подполковники.
Себя императрица произвела в капитаны этой роты и в определенных обстоятельствах надевала соответствующий мундир.
Как мы уже говорили, Елизавета представляла старую русскую партию.
Первым требованием этой партии стало изгнание иноземцев. Этими иноземцами были: образование, наука, искусство и военное дело.