— Да нет, выше.
Курильщик встал.
— Полковник?
— Пока еще не добрались.
Курильщик вынул трубку изо рта и принял почтительную позу:
— Так ваше превосходительство генерал-лейтенант?
— Уже ближе.
— Быть может, фельдмаршал?
— Еще одно усилие, подполковник, и вы угадаете.
— Ваше императорское величество! — вскричал курильщик и выронил трубку, которая упала и разбилась вдребезги.
— Он самый, — улыбаясь, ответил Александр.
— Ах, государь! — воскликнул офицер, падая на колени. — Простите меня!
— За что же мне вас прощать? — ответил император. — Я спросил у вас дорогу, вы мне ее указали, вот и все.
В эту минуту подъехала карета и император, махнув рукой на прощание бедному подполковнику, сел в свой экипаж.
Об этом приключении рассказал князь Волконский, сопровождавший тогда императора.
Князь добавил, что во время того же самого путешествия, в тот самый момент, когда он уснул, императорская карета, поднимавшаяся по крутому склону, своей тяжестью свела на нет усилия упряжки, и лошади стали пятиться.
Как только экипаж покатился назад, император, не разбудив своего спутника, тут же открыл дверцу, спрыгнул на землю и вместе с ямщиками и слугами стал толкать карету вверх.
Тем временем спящий, чей сон оказался потревожен переменой в движении кареты, проснулся и обнаружил, что он остался в ней один.
Удивленный, он выглянул наружу и увидел императора, который трудился в поте лица. Как раз в эту минуту они достигли вершины подъема.
— Но почему вы меня не разбудили, государь?! — воскликнул князь.
— Да что там, — сказал император, садясь рядом с ним. — Вы ведь спали, а спать так хорошо!
И добавил совсем тихо:
— Забываешься.
И в самом деле, забыть — вот что было самым большим желанием императора Александра.
Ему надо было забыть смерть отца; забыть обещание, которое было дано им в Тильзите Наполеону и которое он не сдержал; забыть свое отступничество от дела свободы.
Но по собственному желанию ничего нельзя забыть, особенно если это обременяет душу.
Обещанию, данному Наполеону, он изменил в 1811 году, нарушив континентальную блокаду.
В 1822 году, приняв участие в Веронском конгрессе, он изменил своим обязательствам перед поборниками свободы.
Посмотрим, каковы были последствия двух этих ошибок.
Такое отступление вернет нас к истории Петропавловской крепости, то есть к тому, что занимает нас в данную минуту.