— Да потому, что мы с вами не расстанемся, надеюсь, раньше одиннадцати часов или полуночи.
— Но это раннее время для графа и для графини: они никогда не ложатся спать прежде шести утра; так что мы можем отправиться туда в одиннадцать или в полночь, и это будет способ расстаться, не расставаясь.
Я повернулся к Делаажу, который был близким другом семейства Кушелевых.
Кивком он дал мне понять, что такой визит будет вполне естественным и уместным.
— А давайте представим им сегодня и господина де Сансийона, — добавил Хьюм, — чтобы одним ударом убить двух зайцев.
Я не стал интересоваться, буду ли я при этом первым зайцем или вторым, и согласился.
В тот же вечер нас представили графу и графине.
Я покинул гостиницу «Три императора» в пять утра, дав себе слово не ходить впредь в дом, откуда выходят в подобный час.
На следующий день я явился туда снова, и ушел в шесть утра.
Я явился туда и днем позже и ушел в семь.
Правда, там, в этой волшебной гостиной, Сивори играл на скрипке, Ашер — на фортепьяно, а Мери говорил.
Но от этого мои романы не продвигались вперед.
И потому я три дня подряд не посещал графа.
На третий день Кушелевы прислали за мной экипаж. Хьюму и Сансийону было поручено схватить меня за руки и за ноги и, хочу я того или не хочу, доставить в гостиницу «Три императора».
Догадавшись, что на меня готовится покушение, я решил обороняться подобно Трое или Севастополю.
Но человеческая плоть слаба: я вздохнул и последовал за двумя своими жандармами.
Упомянем попутно один факт, доказывающий, что Хьюм вовсе не лишился своего дара, как ему было угодно говорить.
Мы ехали по Амстердамской улице, сидя в коляске, запряженной парой лошадей: Сансийон и я — на заднем сиденье, а Хьюм — на переднем.
Внезапно послышался страшный шум, как если бы за нами гналась грохочущая небесная колесница. Я приподнялся и оглянулся.
Фиакр, влекомый — ведь все возможно — взбесившейся лошадью, вихрем мчался по Амстердамской улице, и нам грозило вот-вот быть раздавленными.
Я крикнул нашему кучеру:
— Правее! Правее!
Взяв вправо, кучер избежал удара.
Но, поскольку он не понимал, что происходит, я крикнул ему громче.
— Ничего не бойтесь, — спокойно сказал Хьюм, — вы находитесь со мной.
Не успел он окончить эту успокоительную фразу, как фиакр зацепился за заднее колесо коляски и повернул ее вместе с лошадью и кучером в сторону, диаметрально противоположную той, куда мы направлялись.
Наступила минута тревоги, неотделимой от подобного разворота на сто восемьдесят градусов; затем, удостоверившись, что Хьюм, Сансийон, коляска, лошади, кучер и я сам целы и невредимы, я обернулся, чтобы посмотреть, что произошло с фиакром.
Опрокинувшийся фиакр лежал на тротуаре слева; рядом, задрав кверху все четыре копыта, валялась лошадь; кучер, потеряв сознание, простерся на мостовой.
Что же касается нас, то ни у кого не было ни единой царапины.
Наконец, мы прибыли в гостиницу «Три императора». Вечер был еще оживленнее, чем всегда.