Наконец, представилась и возможность объявить войну Швеции.
Ливония или, по крайней мере, значительная часть Ливонии, вместе со всей Эстонией, была уступлена Польшей Карлу XI.
Однако при этом народы, населявшие уступленные земли, в качестве непременного условия оговорили сохранение своих прав.
Все или почти все эти права Карл XI нарушил.
В 1692 году ливонский дворянин по имени Иоганн Рейнгольд Паткуль вместе с шестью депутатами провинции прибыл ко двору Карла XI, чтобы подать королю петицию, написанную почтительным, но твердым слогом.
Карл XI арестовал шестерых депутатов, посадил их в тюрьму, а Паткуля приговорил к лишению чести и жизни.
Паткуль не стал ждать исполнения приговора: он бежал и, воспользовавшись тем, что Август Саксонский был только что избран королем Польши, спешно направился к нему и напомнил ему о данной им клятве вернуть, если он взойдет на престол, провинции, отнятые шведами.
Как раз в это время Петр, со своей стороны, помышлял о завоевании Ингерманландии и Карелии.
Ему стало известно, что Паткуль прибыл в Москву.
Тот явился напомнить Петру, что Ингерманландия и Карелия некогда принадлежали России и шведы завладели ими в ходе войн, начавшихся во времена Лжедми-триев.
Петр, однако, об этом и не забывал.
Паткуль взял на себя роль посредника между русским царем и королем Польши; затем, для большей надежности, он усилил союз участием в нем Фредерика IV, короля Дании.
Карл XI умер и оставил трон своему сыну Карлу XII.
Карлу XII было всего лишь восемнадцать лет, и как военачальник он ничем еще не прославился.
Паткуль был произведен в генерал-майоры и получил задание начать осаду Риги.
Петр отправил в поддержку перебежчику шестьдесят тысяч солдат — правда, из этих шестидесяти тысяч лишь двенадцать тысяч с трудом можно было счесть регулярными войсками — и осадил Нарву.
Он остановил свой выбор на Нарве потому, что у этого города была гавань на Балтике.
Фредерик Датский, предупрежденный обо всем последним, собирал армию, чтобы содействовать операциям своих союзников.
Но Карл XII не дал ему на это времени: он двинулся в Данию и за пять недель расправился с Фредериком и его армией.
Затем он прислал подкрепление к Риге и вынудил Паткуля снять осаду.
После этого он лично, выражаясь языком военных реляций, отправился к Нарве и в отсутствие Петра, находившегося вместе с Меншиковым в Новгороде и передавшего командование осадой князю де Круа, разгромил вначале к северу от Ревеля первый русский корпус, а затем, под Нарвой, всю армию.
Известие об этом, пришедшее в Новгород, стало для Петра полной неожиданностью.
Невозможно было поверить в случившееся: располагая девятью тысячами человек и десятью орудиями, Карл XII разгромил шестидесятитысячное войско, имевшее сто сорок пять орудий.
И эти девять тысяч не только разгромили шестидесятитысячную армию, но к тому же еще семь тысяч русских убили и двадцать пять тысяч взяли в плен.
Поражение русской армии было чудовищным, и отзвук его, невероятно сильный, дошел до самых отдаленных уголков страны, до простого народа и духовенства.
Царь, однако, не пал духом; казалось даже, что эту ошеломляющую весть он воспринял бесстрастно.
— Я знаю, — сказал он, — что в сравнении со шведами мы всего лишь ученики; но, благодаря тому, что они нас побили, и мы в свой черед сделаемся учителями.
Прежде всего Петр занялся артиллерией: людей всегда можно найти, пушек же всегда недостает. Он мчится в Москву, отбирает колокола у монастырей и церквей, велит везти их со всех уголков России, отливает сто пушек крупного калибра, сто сорок три полевых орудия, мортиры, гаубицы — и все это посылает в Псков.
Затем он вступает в переговоры с королем Дании, берет у него взаймы три пехотных полка и три конных.
Наконец, он устремляется в Биржи, на границу Курляндии и Литвы, предлагает польскому королю шестьсот тысяч франков и двадцать тысяч русских солдат на условии, что шестьсот тысяч франков тот оставит себе, но русских вернет ему приобщенными к цивилизации; затем царь возвращается в Москву, посылает Репнина с четырехтысячным войском к Риге, вербует, через посредничество Паткуля, немецких, ливонских, польских солдат и офицеров; строит на озере Пейпус флот, который откроет ему путь к Нарве, и еще один — на Ладожском озере, который откроет ему путь к Нотебургу; лично обучает матросов морскому делу и чуть было не тонет вместе с лодкой во время одной из тех страшных бурь, когда Ладога будто соревнуется с океаном; но ему, как Цезарю, судьбой уготовано творить великое дело цивилизации: он противостоит буре и избегает гибели.