В конце концов он соблаговолил лично отправиться в поход против этого сброда, этой пыли, которую должно было развеять его дыхание. Произошедшая в Гродно первая битва и одержанная там шведами первая победа, казалось, подтверждала его правоту; но чуть дальше, при переправе через Бабич, завязалось серьезное, ожесточенное и кровопролитное сражение; правда, в нем участвовали Шереметев, Репнин и Ментиков; наконец, после его вступления на исконно русскую землю, недалеко от Могилева, Голицын отбросил его авангард, которому впервые пришлось отступить. Это непривычное сопротивление раздражает новоявленного Карла Смелого, которому уготовано умереть, подобно настоящему Карлу Смелому; он опирается на армию, в которой только шесть полков кавалерии и четыре тысячи пехоты. Московиты отступают; король преследует их по зажатым в теснинах дорогам и оказывается в кольце несметного множества калмыков, копья которых долетают даже до него. Убиты два его адъютанта, сражавшиеся подле него; его лошадь получила пять ран и пала под ним; конюший подводит ему другую лошадь и тут же падает, убитый вместе с ней; Карл, которого окружают лишь несколько офицеров, продолжает сражаться пешим. Наконец, собственной рукой уничтожив дюжину врагов, он видит, что рядом с ним осталось лишь пятеро бойцов; уже можно предвидеть момент, когда они все будут один за другим убиты, а он продолжит драться в одиночестве, пока не погибнет на этой горе трупов; внезапно сквозь ряды калмыков прорывается полковник Дальдорф с ротой своего полка и выручает короля, который, снова сев на коня, обрушивается на калмыков, и те, в свою очередь, бегут, а он, несмотря на усталость, преследует их два льё.
Присущая королю удача еще не покидает его: в этом страшном сражении он не получил ни единой царапины; но царь сказал правду: «Карл начинает учить врагов воевать».
Но это не так уж важно! В Москве поднялась ужасная паника: Карл в Смоленске, а Смоленск всего лишь в ста льё от столицы.
Однако внезапно им овладевает какое-то помутнение разума. К великому удивлению всей армии, он покидает дорогу на Москву и, вместо того чтобы идти на северо-восток, устремляется на юг, взяв с собой провианта для своих солдат лишь на две недели и отдав генералу Левен-гаупту приказ присоединиться к нему с корпусом в пятнадцать тысяч человек, с провиантом и боевыми припасами.
С Карлом идут почти двадцать тысяч солдат.
Имея сорок пять тысяч, то есть вдвое больше, чем было у Александра Македонского, он завоюет весь мир.
Разве шведы — это не македонцы XVIII века?
Но сначала надо овладеть Украиной, где его ожидает Мазепа, а затем, когда Украина будет захвачена, он вернется, чтобы завоевать Москву.
Что за ослепление поразило Карла? Уж не преследовал ли его призрак Паткуля, которого он, вопреки всякой справедливости, незадолго до этого велел четвертовать? Так или иначе, со времени этой казни Господь отвернулся от короля.
Еще раз судьба дарует ему проблеск удачи на берегах Десны, одного из притоков Днепра. Шведский король прибыл туда, изнуренный голодом и усталостью.
На противоположном берегу расположился корпус из восьми тысяч московитов; отдохнуть удастся, когда враг будет разбит.
Берега там настолько крутые, что шведы спускаются к реке, пользуясь веревками; затем они вплавь переправляются через реку и нападают на восьмитысячное войско московитов, которые отходят, оставляя поле боя.
Провидение, пожелавшее погубить короля, сделало его победителем: потерпев поражение, он отступил бы, а так его ждала Полтава.
Петр, оставшийся у стен Москвы, с радостью, к которой примешивалось удивление, следил за тем, как Карл бродит по болотам, углубляется в степи, блуждает в лесах, оставляя в них своих людей, лошадей, артиллерию, обозы, — и все это в расчете на подкрепление, которое приведет к нему Левенгаупт.
И потому надо сначала атаковать и разгромить Левен-гаупта, а затем, когда с ним будет покончено, царь атакует и разгромит Карла: короля вслед за его генералом.
Левенгаупт везет с собой обоз из восьми тысяч фур: серебро, захваченное в Литве, пушки, порох и продовольствие.
Он уже переправился через Борисфен выше Могилева и прошел двадцать льё по дороге на Украину, как вдруг возле Черикова, в месте, где сливаются Проня и Сож перед своим впадением в Днепр, появляется царь во главе сорокатысячной армии.
Левенгаупт и его шестнадцать тысяч шведов, вместо того чтобы окопаться и дожидаться царя с его сорока тысячами московитов, идут прямо на них.
Разве шведы не привыкли побеждать один против пятерых?
Столкновение было ужасным: полторы тысячи убитых московитов остались лежать на залитой кровью земле.
Петр видит смятение, начавшееся в его войске, и ему понятно, что он и Россия погибнут, если Левенгаупт со своей победоносной армией присоединится к Карлу. Он бросается к арьергарду, состоящему из казаков и калмыков, выстраивает их в одну цепь и кричит им:
— Убивайте всех, кто побежит назад, даже меня, если у меня достанет трусости отступить!
Затем он возвращается к авангарду, принимает на себя командование и выстраивает свои войска, предлагая Левенгаупту вступить в сражение.
Но Левенгаупт имеет приказ присоединиться к королю, а не сражаться с царем. Он уже заслужил почести в течение этого дня, и большего ему не надо: генерал отказывается от сражения и отправляется в путь.
Теперь черед нападать приходит Петру. На следующий день он догоняет неприятеля, идущего вдоль болота, окружает его со всех сторон и атакует.
Шведы оказывают сопротивление по всему фронту. Они сражаются в течение трех часов и теряют две тысячи человек; потери московитов составляют пять тысяч; но ни одна из сторон не отступает ни на шаг. Утром положение остается неясным, и это победа для Петра.
В четыре часа, когда усталость заставляет прервать сражение, царь видит приближение генерала Бауэра с подкреплением в шесть тысяч человек. Государь становится во главе этих свежих отрядов и бросается на шведов; сражение возобновляется и продолжается до ночи.
Наконец, численное превосходство позволяет русским взять верх: шведы разгромлены, обращены в бегство, откинуты за свои фуры. Но, собравшись позади них, они видят, что их уцелело около девяти тысяч.
Семь тысяч убиты или смертельно ранены в трех боях, которые им пришлось выдержать. Оставшиеся девять тысяч собираются вместе, сплачиваются, вновь строятся в шеренги и в боевом порядке проводят ночь.
Петр также проводит ночь, не выпуская из рук оружия.