Затем он вошел в спальню князя Репнина и сказал, обращаясь к нему:
— Встань и слушай.
Князь встал и протянул руку к своей одежде.
— Тебе не надо одеваться, — сказал царь.
И он сообщил ему обо всем, что перед этим случилось.
Потрясенный услышанным признанием, князь Репнин спросил у царя, какое тот принял решение.
— Я решил, — ответил Петр, — отрубить голову императрице, как только настанет утро.
Князь Репнин бросился ему в ноги:
— А ваши дочери, царевны Анна и Елизавета?
— А что мои дочери?..
— Подумайте, ведь вы обесчестите их, государь; подумайте, ведь вы поставите под сомнение законность их происхождения.
Петр вздохнул.
— Мне кажется, — произнес он, — что в этом деле я властен распоряжаться сам.
— О! — воскликнул Репнин. — Поступайте, как вам угодно.
Царь вернулся к себе, не прибавив ни слова.
Наутро Моне де ла Круа был арестован по обвинению в заговоре против государства; его сестра была арестована как соучастница заговора.
Было проведено дознание.
Пока оно длилось, у царя начались припадки гнева, доходившие до безумия.
Однажды вечером, возвратившись из крепости, где происходило дознание, Петр неожиданно и без свиты вошел в комнату, в которой юные царевны занимались рукоделием.
Грозный, бледный как смерть, он был вне себя; лицо и все его тело сотрясалось в судорогах, а блуждающие глаза сверкали. Некоторое время он шагал по комнате, не произнося ни слова, однако глаза его, жуткие, полные угрозы и жажды мести, останавливались временами на юных царевнах.
Обе они, дрожа от ужаса, покинули комнату.
Молодая француженка, их воспитательница, скользнула под стол и оставалась там, неподвижная, безгласная, сдерживая дыхание.
Она видела, как царь раз десять вытаскивал из ножен свой охотничий нож и задвигал его обратно, топал ногами, стучал кулаком, бросал на пол свою шляпу, бил вдребезги все, что попадало ему под руку, и наконец вышел из комнаты, толкнув дверью с такой неистовой силой, что она рассыпалась.
Моне де ла Круа был приговорен к смерти, а его сестра — к наказанию кнутом, которое, по слухам, произвел сам царь.
После этого он сослал ее в Сибирь.
Двадцать седьмого ноября 1724 года Моне де ла Круа, сознавшись во всем, что требовал от него Петр, и признав себя виновным во взяточничестве, измене и заговоре, был обезглавлен на плахе.
Он шел на казнь, словно мученик. Несчастный всегда носил на запястье маленький браслет с бриллиантами, который он получил в подарок от царицы. При аресте ему удалось спрятать браслет за чулочную подвязку и таким образом сохранить его.
На эшафоте он незаметно вручил браслет лютеранскому пастору, сопровождавшему его, и попросил возвратить эту вещь царице.
Петр смотрел на казнь из окна Сената. Когда Моне был обезглавлен, царь поднялся на эшафот, взял голову за волосы и нанес ей пощечину.
Затем, вернувшись во дворец, он сказал, обращаясь к Екатерине: