Как-то раз Екатерина, проходя по этому мосту, сказала:
— Надо бы подкрасить этих уродцев, а то они пооб-лупились.
Желание императрицы тотчас было взято на заметку. На другой же день на уродцев натравили живописца. И каждый год при жизни императрицы их всех в один и тот же день перекрашивали.
Вот уже шестьдесят три года, как императрица скончалась, но каждый год, в один и тот же день, их перекрашивают.
Несчастные уродцы, на которых наложено теперь восемьдесят слоев краски, утратили уже не только свое лицо, но и человеческий облик. Чтобы добраться до дерева, нужно проковырять краску дюйма на два.
Вот это и называется издержками.
Я нарочно поеду в Царское Село, чтобы взглянуть на несчастных уродцев, заключенных в свои футляры из кобальта и киновари.
Екатерина Вторая не выносила сальных свечей. До нее именно такие свечи жгли в императорских дворцах. Она запретила использовать их для любых целей где бы то ни было, даже в привратницкой.
Спустя два года, невзначай просматривая счета за год, она наталкивается на слова и сумму:
Это составляет 6 000 франков в наших деньгах.
Императрица, желая узнать, кто посмел ослушаться ее приказа и в связи с чем это произошло, велела провести расследование.
Выяснилось, что как-то раз, вернувшись с охоты, великий князь Павел попросил сальную свечу, чтобы смазать жиром ссадину на той части тела, которая соприкасается с седлом.
Ему принесли свечу, стоившую два су. Эти два су превратились в 1500 рублей.
Вот это и называется издержками.
Такой же случай произошел и у царя Николая, когда он, просматривая вместе с князем Волконским расходы императорского двора, наткнулся на запись о том, что в течение года было употреблено губной помады на 4 500 рублей.
Эта сумма показалась ему чрезмерно большой. Тогда ему напомнили, что зима стояла суровая и потому императрица всякий день, а придворные дамы и фрейлины каждые два дня употребляли по баночке помады, чтобы поддерживать свежесть своих губ.
Царь счел, что у всех указанных особ губы были достаточно свежие, но все же не настолько, чтобы это стоило 18 000 франков.
Он стал расспрашивать императрицу, которая ответила ему, что она питает отвращение к подобной косметике.
Он стал расспрашивать придворных дам и фрейлин, которые ответили ему, что, поскольку ее императорское величество не пользуется опийной помадой, они не позволяют себе ее употреблять.
Наконец, он стал расспрашивать великого князя Александра, ныне царствующего, который напряг память и вспомнил, что в день Водосвятия у него потрескались губы, и, возвратившись в Зимний дворец, он послал за баночкой помады.
Тотчас послали за такой же: цена ей оказалась три франка!
Пропорция, правда, все же не такая, как в случае с сальной свечой, которая стоила всего два су.
Вот это и называется издержками.
Так что не стоит удивляться, если леса на колокольне Петропавловского собора простоят год, два, да хоть десять лет! Удивительно будет, напротив, если их когда-нибудь снимут.
Между тем в прошлом с колокольней Петропавловского собора случилась история, которая должна была бы заставить архитектора ускорить ремонтные работы.
В 1830 году было замечено, что одно из крыльев ангела, который служит венчающей частью колокольни и одновременно флюгером, надломилось и грозит свалиться при первой же буре.
Для починки этого находящегося в поднебесье крыла потребовалось бы воздвигнуть очень высокие и, следовательно, очень дорогие леса: высота колокольни составляет четыреста пятьдесят пять английских футов, то есть примерно четыреста футов французских.
Подсчитали, что такие леса обойдутся в 200 000 тысяч франков.
Это показалось дороговато, учитывая, что подобную сумму предстояло потратить на то, чтобы вбить в ангельское крыло четыре гвоздя: выходило, таким образом, пятьдесят тысяч за гвоздь.
Стали совещаться о том, что можно в этих обстоятельствах сделать, и начали уже обсуждать, а не оставить ли поврежденное крыло на произвол судьбы.