За оборону Крыма отвечал генерал А. П. Кутепов. Со стороны противника общее руководство принадлежало М. В. Фрунзе. Против 5 дивизий и 4500 всадников Русской армии красные сосредоточили 28 дивизий, 25 тысяч шашек. Имея 5-6-кратный перевес в численности людей и артиллерии, большевики непрерывно штурмовали крымские укрепления и, не считаясь с огромными потерями, бросали в бой всё новые свежие части, поддерживая их ураганным огнём орудий. Спереди и сзади каждого красного полка шли надёжные коммунистические отряды, следившие за выполнением приказов и дезертирством. По некоторым данным, за короткое время наступления на белый Крым боевыми командирами было расстреляно 2300 красноармейцев по обвинению в трусости и шкурничестве (это число может включать и бойцов Повстанческой армии Н. И. Махно)[15]. Согласно оценкам красного командования, общие потери убитыми и ранеными при штурмах перешейков составили более 10 тысяч человек. Значительные потери понесла и Русская армия, включая около 5 тысяч убитыми[16].
А. В. Кривошеин
Председатель Правительства Юга России Александр Васильевич Кривошеин так описывал последние дни обороны Крыма:
«Положение на фронте крайне напряжённое. Армия наша сражается съ прежней доблестью. Но большевики заключили миръ со всеми своими противниками и ценою различныхъ для нихъ уступокъ добились мира съ Польшей, чтобы бросить противъ генерала Врангеля все свои силы. Армия наша, которая численно всегда была гораздо слабее врага, понесла за последнее время огромныя потери въ людяхъ. Въ теченiе несколькихъ дней войсками отбиты 22 атаки; большевистская артиллерия действуетъ съ чрезвычайной, невиданной раньше силой. При этомъ большевики не считаются ни съ какими потерями; очевидцы передаютъ, что идущая въ атаку три-четыре цепи погибаютъ до одного человека, но на смену имъ бросаются всё время свежие силы, тогда какъ наши части изнемогаютъ отъ усталости, истощения и недостатка одежды. Вчера, въ часъ моего отъезда [въ Константинополь], позиции защищались тремя нашими пехотными дивизиями противъ двадцати восьми; кавалерия наша спешена и поставлена въ окопы; почти все начальники дивизий и командиры полковъ выбыли изъ строя. Долго выдерживать такую борьбу непосильно никому»[17].
Началось срочное проведение мероприятий в связи с надвигающейся эвакуацией в Константинополь: Главнокомандующий генерал-лейтенант П. Н. Врангель отдал распоряжение о подготовке судов в Керчи, Феодосии и Ялте, объясняя это якобы намеченным крупным десантом в Одессу для установления связи с действовавшими в том районе русскими частями. Для большей достоверности штабу было приказано дополнительно распускать слухи о готовящемся десанте на Кубань, грузить на суда продовольствие и боезапасы[18]. В Керчи приказ об одесской операции был получен в первых числах ноября и вызвал на флоте противоречивые оценки: одни полагали, что положение Крыма опасное и в этих условиях не следует предпринимать столь крупный манёвр, другие, напротив, восприняли десант вполне оправданным шагом командования для снятия блокады полуострова. Так или иначе, дезинформация о десанте выглядела достаточно правдоподобной — цель была достигнута[19].
В начале октября сильно обострилась болезнь адмирала Михаила Павловича Саблина: рак печени быстро развивался и совершенно лишил командующего флотом дееспособности, он слёг. Пётр Николаевич Врангель характеризовал его как энергичного и знающего человека, который, несмотря на тяжёлые условия, смог привести флот в порядок: команды подтянулись, материальная часть в значительной степени была исправлена, заготовлены неприкосновенные запасы в объёме 8200 тонн угля и 25 тонн масла на случай эвакуации. Флот успешно выполнял ставившиеся перед ним задачи.
Приказом П. Н. Врангеля от 25 октября командующим Черноморским флотом и начальником Морского управления был назначен контр-адмирал Михаил Александрович Кедров. 30 октября М. П. Саблин скончался и 2 ноября был с почестями погребён в нижнем Николаевском храме собора святого Владимира в Севастополе. Тяжёлая задача проведения эвакуации Русской армии и беженцев в Константинополь сразу легла на плечи М. А. Кедрова[20]. Последний осознавал всю трудность положения белого флота, о чём писал в 1933 году в мемуарах:
«Долженъ открыто сказать, что я съ тяжёлымъ сердцемъ выехалъ въ сентябре месяце (ст. ст.) на Югъ России. Я понималъ, конечно, какъ, можетъ быть, не понималъ генералъ Врангель, что флотъ, состоящий изъ неремонтируемыхъ, обобранныхъ до последней медяшки, сначала большевиками, потомъ немцами и, наконецъ, даже союзниками, съ командой изъ необученныхъ слабосильныхъ гимназистовъ и кадетъ, безъ угля и снабжения, что это — не флотъ.
Вступивъ въ командование подъ звуки похороннаго марша, сопровождавшаго въ последний покой моего предшественника, скончавшагося только что адмирала М. П. Саблина… я срочно… занялся ремонтомъ судовъ и заготовкой угля. Проводились въ то же время операции на помощь армии на флангахъ и съ моря и по обеспечентю нашего тыла.
Видно было, что мы съ трудомъ держимся, — наши операции въ Таврии перестали удаваться, войска устали, не было тяжёлой артиллерии, лошадей. Морские мастерские работали на армию, задерживая ремонтъ кораблей, армия была плохо одета, а наступили ранние, но необычайно суровые холода. Сама природа была противъ насъ»[21].
Начиная с 1 ноября все резервы топлива в портах было приказано считать оперативным запасом и расходовать только по согласованию со штабом флота. Спустя несколько дней началась погрузка угля и горючего на готовящиеся к отправке суда. Дополнительно топливо было закуплено за границей, но к началу эвакуации пришли лишь пароходы «Модвиг», «Корвин» и «Арарат»[22].
4 ноября командующий флотом направил директиву начальнику 2-го отряда контр-адмиралу Михаилу Андреевичу Беренсу с предписанием предотвратить возможный десант противника на крымское побережье Азовского моря, а все гражданские суда и ненужные для выполнения задания отправить в Керчь. Кроме того — усилить патрулирование Керчь-Еникальского пролива катерами в ночное время. Следующим распоряжением того же дня с целью экономии топлива было приказано перевести из пролива к Арабатской стрелке плавучую батарею «Ростислав», оставив при ней только вооружённый буксир и один корабль с крупной артиллерией.
Но 5 ноября стал замерзать Генический залив, так что весь лиман покрылся движущимся льдом, и суда начали дрейфовать, рискуя сесть на мель. Контр-адмиралу М. А. Беренсу пришлось действовать по ситуации: «Ростислав» остался охранять пролив у входа в Азовское море, а 7 ноября, когда толщина льда в заливе достигла 3 дюймов, в Керчь отправились все транспорты, а также два миноносца: «Дерзкий» и «Беспокойный». На позиции у Арабатской косы остались канонерские лодки «Грозный» (с начальником отряда), «Страж», «Урал», вооружённый ледокол «Джигит», тральщик «Чурубаш» и паровая шхуна «Пандия» с углём для судов. Эти боевые корабли держали связь с берегом, ночью освещали подступы к позициям на стрелке и обстреливали полевые батареи неприятеля.
8 ноября оба миноносца и транспорты прибыли в Керчь, откуда в тот же день под Геническ вышел ледокол «Всадник». В Керчи вместе с пришедшими кораблями к этому времени оставались: канонерская лодка «Кача», эскадренные миноносцы «Живой» и «Зоркий», база отряда гидрографическое судно «Веха», плавучий маяк «Запасный № 5», паровые шхуны «Астрея», «Павел», «Яков» и мелкие катера. По распоряжению командующего флотом вскоре была разгружена и отправлена в Севастополь наливная шхуна «Кара-Кермен»[23].
Ледокол «Всадник»
Ввиду возникшей угрозы обхода красными Перекопского вала генерал Кутепов отдал 1-му армейскому корпусу приказ оставить позиции в ночь на 9 ноября и отходить на следующую укреплённую линию. Главнокомандующему стало ясно, что предел сопротивляемости войск уже превзойдён и необходимо начинать эвакуацию для спасения армии и населения.
Заготовленный флотом тоннаж был рассчитан на 60 тысяч человек, но прибывший накануне из Константинополя дополнительный запас топлива позволял принять по нормативам до 75 тысяч человек. П. Н. Врангель отдал приказ об использовании всех способных выйти в море судов, задержал иностранные корабли в портах Крыма и приказал срочно вытребовать из Константинополя все возможные русские пароходы[24].
11 ноября Пётр Николаевич Врангель отдал приказ, запрещающий порчу казённого и общественного имущества, так как оно принадлежит русскому народу. Под страхом расстрела запрещался разгром складов, магазинов и так далее. Нести охрану до прихода новой власти было поручено вооружённым рабочим и пленным красноармейцам. Всё оставляемое оружие, военная техника и боезапасы уничтожались или приводились в негодность. Однако некоторые военные склады не взрывались ввиду угрозы для мирных жителей. Армия забрала с собой винтовки и большинство пулемётов, в Феодосии вопреки приказу были погружены и 10 пушек[25].
В 14 часов 11 ноября в Севастополь на борту крейсера «Вальдек-Руссо» в сопровождении миноносца прибыли представители Французской Республики: верховный комиссар на Юге России граф де Мартель и командующий лёгкой эскадрой в Чёрном море контр-адмирал Карл Дюмениль. Последний с большим уважением относился к России и сам был женат на русской. Состоялась первая встреча П. Н. Врангеля с контр-адмиралом, в ходе которой обсуждались условия эвакуации, официально утверждённые 13 ноября: Франция выражала готовность взять армию и беженцев под своё покровительство, оказать возможную помощь в эвакуации; русская боевая эскадра и коммерческий флот выступали залогом оплаты уже произведённых Францией и будущих её расходов по содержанию и устройству беженцев; армия генерала Врангеля намеревалась при содействии Франции продолжить борьбу на западном противобольшевистском фронте или вместе с флотом перейти в распоряжение Международной комиссии по охране проливов[26].
Генерал-лейтенант Врангель и контр-адмирал Дюмениль в Константинополе
Вид с горы Митридат на город и Керченский залив, накануне Первой мировой войны
Подготовка к эвакуации в Керчи
9 ноября, в критической обстановке штурма противником Сивашских позиций, приказом Главнокомандующего коменданту Керчи генералу Дмитрию Михайловичу Зигелю была поручена подготовка к эвакуации в городе: вместе с представителями флота требовалось распределить пристани, наметить пути движения войск, обеспечить прикрытие, охрану города и транспортов, оказать помощь начальнику снабжения в погрузке всего необходимого. После прибытия с войсками командующего 2-й армией генерал-лейтенанта Фёдора Фёдоровича Абрамова вся власть в районе порта должна была перейти к нему[27].
В 11 часов того же дня начальник 2-го отряда получил от командующего флотом оперативный приказ: «Ближайше дни предполагается большая переброска войскъ изъ Керчи до 25 000 человткъ. Срочно дайте уголь на все боевые корабли и транспорты на 500 миль плавания и пять дней стоянки»[28].
Командующий флотом контр-адмирал М. А. Кедров, оставаясь в Севастополе, назначил в другие порты посадки (Евпатория, Ялта, Феодосия и Керчь) старших морских начальников для лучшего управления действиями флота на местах, а также на случай потери связи со штабом. Распоряжение было доставлено в Керчь курьером по железной дороге на следующий день 10 ноября вместе с инструкцией по проведению эвакуации — на должность старшего морского начальника был назначен контр-адмирал М. А. Беренс, командующий базировавшимся в городе 2-м отрядом судов[29].
В инструкции указывалось, что противник стягивает к Перекопским укреплениям до восьми армий, усиливая их всеми доступными отрядами — войска могут не удержать оборонительные линии, а потому необходимо в условиях строгой конфиденциальности подготовить возможную эвакуацию армии из Крыма в Константинополь. Сообщался перечень выделенных для этого судов, запас угля и предполагаемое число эвакуируемых. Приказывалось привести все буксирные средства и транспорты в состояние готовности к переходу и принять меры к самой тщательной экономии топлива ввиду большого расстояния и возможной бури. Проведение операции поручалось старшему морскому начальнику в тесной связи с сухопутным командованием[30].
Тогда же, 10 ноября, в Керчь наконец прибыли из Севастополя задержавшиеся ввиду шторма паровые шхуны «Алки-виадис» и «Феникс», загруженные углём, причём стало ясно, что его недостаточно для совершения намеченного перехода. Нефти для миноносцев тоже было крайне мало.
Погрузка угля на русский боевой корабль, до революции
Командующий Черноморским флотом контр-адмирал Михаил Александрович Кедров телеграфировал начальнику 2-го отряда: «Соберите въ Керчи весь отрядъ, оставивъ временно на флангах два корабля, приготовьтесь принять войска для полной эвакуации Крыма черезъ 72 часа. Маршрутъ будешь дополнительно», а на следующий день приказал отозвать все суда из Азовского моря в Керчь и приступить к выполнению директивы. Вместе с тем был выслан тральщик № 412 с 250 тоннами угля на борту и дано распоряжение: в случае недостатка топлива для осуществления морского перехода выводить корабли на временную стоянку к маяку Кыз-Аул.
В полдень 11 ноября в Керчь на ледоколе «Всадник» из-под Геническа вернулся начальник 2-го отряда судов М. А. Беренс и сразу доложил командующему флотом, что угольный вопрос в порту стоит очень остро и для выполнения новых заданий требуется не 250 тонн угля, а не менее 850 тонн. В результате тральщик № 412 был отозван, а вместо него отправлен пароход «Дыхтау» с 1500 тоннами угля[31].
[15] Врангель. Указ. соч. С. 651; Последше дни Крыма (Впечатления, факты и документы). — Константинополь: Тип. «Пресса», 1920. С. 21, 35, 36.
[16] Директивы командования фронтов Красной армии (1917–1922 гг.): в 4 т. / Сост. Т. Ф. Каряева и др. — М.: Воениздат, 1971–1978. — Т. 3: Апрель 1920 г. — 1922 г. С. 510; Последние дни Крыма… С. 24, 36.
[17] Последние дни Крыма. С. 32, 33.
[18] Врангель. Указ. соч. С. 651.
[19] Карпов. Указ. соч. С. 167.
[20] Врангель. Указ. соч. С. 617, 618, 654; Кадесников Н. З. Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озёрах и реках России в 1917–1922 годах // Флот в Белой борьбе / Сост. Волков С. В. — М.: Центрполиграф, 2002. С. 62.
[21] Кузнецов. Указ. соч. С. 99, 105.
[22] Гутанъ Н. Р. Краткий очерк действий флота при эвакуацией Крыма въ ноябре 1920 г. и пребывание его на чужбине. — Эвакуация Керчи // Морские Записки. — Нью-Йоркъ, 1955. Т. XIII. № 4. С. 48.
[23] Гутанъ. Указ. соч. Т. XIV. № 2 и 3. С. 60–61.
[24] Врангель. Указ. соч. С. 655–657.
[25] Последше дни Крыма… С. 26, 34, 37, 38.
[26] Врангель. Указ. соч. С. 659–661, 665, 666, Тимооеевский К. На крей-ере «Генералъ Корниловъ» // Архивъ русской революции. Т. 5. 3-е изд. / Гессенъ И. В. — Берлинъ: Слово, 1922. С. 94.
[27] Гутанъ. Указ. соч. Т. XIII. № 4. С. 50.
[28] Гутанъ. Указ. соч. Т. XIV. № 2 и 3. С. 61–62.
[29] Гутанъ. Указ. соч. Т. XIII. № 4. С. 48, 49; Кадесников. Указ. соч. С. 62; Гутанъ. Указ. соч. Т. XIV. № 2 и 3. С. 63.
[30] Гутанъ. Указ. соч. Т. XIII. № 4. С. 49, 50.
[31] Гутанъ. Указ. соч. Т. XIV. № 2 и 3. С. 62–63.