Армия кн. И.А. Хованского потерпела под Полонкой тяжелое поражение, которое на какое-то время изменило соотношение сил в Литве между воюющими сторонами. Однако, собрав остатки разбитой армии, кн. И.А. Хованский в короткий срок смог вновь начать активные военные действия в землях Великого княжества Литовского, хотя масштаб этих походов был уже несравнимо меньшим. Успешная реализация плана русского правительства решительного наступления на Варшаву, по мысли московских политиков, должна была привести к окончанию войны и закреплению за Россией всех занятых русской армией земель, население которых уже присягнуло Великому Государю. Но время было упущено, а силы и финансы подорваны. Блестящая стратегическая акция польско-литовского командования, которое нанесло удар на опережение и разгромило под Полонкой значительную часть действующей русской армии, сорвала планы русского правительства.
Когда осенью на р. Басе развернулись ожесточенные бои, Алексей Михайлович по вестям из с. Губарева от кн. Ю.А. Долгорукова, 3 октября 1660 г. направил грамоту кн. И.А. Хованскому, указав оставить в Полоцке гарнизон, а самому с товарищем Еноклычем Челищевым «со всеми ратными людьми» выступить против поляков «куды лутчи и пристойнее тотчас без всякого мотчанья». Кн. Иван Андреевич исполнил указ Алексея Михайловича и, выдвинувшись с Новгородским полком в глубокий тыл польских войск, предопределил тем самым успешные действия армии кн. Ю.А. Долгорукова под Могилевым и в целом Великом княжестве Литовском.
Литовский поход Армии кн. Ю.А. Долгорукова в 1660–61 гг. и бои на р. Басе
(24 сентября ― 10 октября 1660 г.)
После разгрома кн. И.А. Хованского при Полонке победоносная польско-литовская армия неудачно приступала к Борисову, а затем осадила Могилев. Вместо планировавшегося стратегического наступления русским войскам предстояло спешно закрывать образовавшуюся после поражения кн. И.А. Хованского брешь. Войска, первоначально предназначавшиеся для наступления на Варшаву, теперь вынуждены были использовать для оборонительных действий по защите своих завоеваний в Великом княжестве Литовском. Для этой цели в столице формируют новую армию под командованием кн. Ю.А. Долгорукова, которому 27 июня 1660 г. объявили назначение главным воеводой предстоящего похода[58]. В Смоленск боярин и воеводы кн. Ю.А. Долгоруков и стольник О. Сукин с армией пришли в середине августа 1660 г.[59] К этому времени под осажденным противником Могилевым собрались значительные силы польско-литовских войск. Под Смоленском на Девичьей Горе воевода устроил смотр своей армии, который показал в наличии 14714 человек пехоты и конницы. Из Смоленска кн. Ю.А. Долгоруков «наперед себя» послал к Красному своего товарища Осипа Сукина «над польскими и литовскими людьми промышлять и Могилеву помощь чинить», а сам с основным войском выступил следом 8 сентября 1660 г.[60]
Армия кн. Ю.А. Долгорукова вышла из с. Романовичи, направляясь к Могилеву, 18 сентября и в тот же день же узнала о расположении Жмойцкой армии обозного Великого княжества Литовского Михаила Паца в с. Углах на р. Басе и о подходе к нему писаря польного Великого княжества Литовского А.Х. Полубенского с его полком. Кн. Ю.А. Долгоруков приблизился к р. Басе 24 сентября 1660 г., разбил свой стан в с. Господы и «учал строиться обозы» напротив лагеря Паца в 40 верстах от Могилева[61]. В тот же день из-под Могилева и Шклова подошли гетман Павел Сапега и «воевода русский» Стефан Чарнецкий с польско-литовской конницей, оставив полковников Аскирку и Мурашку осаждать Могилев. С ходу отряды охотников из польско-литовской конницы подошли к лагерю кн. Ю. А. Долгорукова, завязав стычки с русской конницей, но кн. Юрий Алексеевич в свою очередь атаковал противника. В ходе боя, длившегося с 6 часов вечера до второго часу ночи, полк кн. Ю.А. Долгорукова сбил польско-литовские войска с поля у с. Губарей и преследовал до обозов М. Паца на р. Басе. Тогда же ночью кн. Ю.А. Долгоруков перевел свой лагерь в отбитое с. Губарево.
Следующий день прошел в кавалерийских стычках, а 26 числа польское войско подступило к русским обозам. Кн. Ю.А. Долгоруков вывел армию на поле, построил и сам атаковал поляков, сбил с поля и вновь преследовал до их обоза за р. Басей[62]. Столкновение армии кн. Ю.А. Долгорукова с объединенными силами М. Паца, П. Сапеги, С. Чарнецкого, А. Полубенского и Кмитича на поле на р. Басе 27 сентября, как представляется, не принесли явного успеха ни одной из противоборствующих сторон, хотя каждая записала себе победу.
Наиболее ожесточенное сражение на поле от с. Губарева до р. Баси разгорелось на следующий день 28 сентября. Польское войско, выступив из лагеря с полуночи, построило на поле 5 шанцев, на которые оперся центр боевого порядка объединенной армии М. Паца. Около полудня кн. Долгоруков стремительно вышел из лагеря и сходу атаковал польские порядки при поддержке русской артиллерии, накрывшей противника перекрестным огнем[63]. На первом этапе сражения успех сопутствовал русской армии, и польские войска были сбиты с поля «втоптаны» в польские шанцы, на бою взяты большое знамя Жмойцкого войска М. Паца, большая пушка (4 гривенки ядро) с шестеркой лошадей, 6 ротных гусарских, рейтарских и казачьих знамен, 46 гусарских древок с прапорами и 32 языка, о чем тут же с поля отписали в Москву с сеунщиком[64].
Однако, первоначальный успех и успех центра русской армии не удалось развить на флангах, по которым пришелся основной удар польской армии. Конные сотни и два рейтарских полка, усиленные драгунским полком X. Юнкмана и солдатскими полками полковников Ф.А. Фан-Буковена и В. Брюса — не выдержали напряжения боя, дрогнули, были опрокинуты поляками и бежали в лагерь, бросив своих начальных людей[65]. Польская конница, ведомая гусарами, смяла и опрокинула русские конные сотни и рейтарские роты, а следом за ними — драгунские и солдатские шквадроны, прикрывавшие фланги армии кн. Ю.А. Долгорукова[66]. Когда поляки сокрушили фланги русской армии, развивая наступление на флангах, польское войско на плечах бежавших подошло к самому русскому лагерю. Кн. Ю.А. Долгоруков, увидев поражение на флангах своей конницы, ушел в боевые порядки пехоты. Загнав опрокинутые русские фланги за укрепления лагеря, поляки обнаружили свой центр практически разбитым и атаковали центр русского войска с тыла и флангов, отрезав его от лагеря[67]. В это время русские войска, находившиеся в центре, уже праздновали блестящую победу.
Поддержанная своими победоносными флангами, уже практически разбитая центральная «баталия» польского войска смогла перестроиться и поддержать своих. Видя поражение на флангах, атакованные со всех сторон русские войска принуждены были продолжать бой практически в полном окружении. Однако, русская армия до темна не уступила поля боя, сражение затихло лишь в ночи. Русская пехота в полном боевом порядке вернулась в лагерь в с. Губареве лишь в третьем часу ночи. Никакие атаки противника не смогли нарушить боевые порядки русской пехоты[68].
Помимо серьезных потерь убитыми, ранеными, пленными и разбежавшимися армия кн. Ю.А. Долгорукова утратила в этом бою солдатское, драгунское и 3 сотенных знамени и 4 пушки. Тяжелые потери понесли и польско-литовские войска. Утрату полковой хоругви «пана обозного Великого княжества Литовского», доставшейся русским войскам в качестве трофея, признал и сам противник[69].
После тяжелого боя радостным событием для русской армии стало прибытие из района Кричева воеводы Максима Ртищева с его полком (900 чел.). Последующие несколько дней, когда обе армии подсчитывали свои потери и рассчитывали свои возможности, прошли в стычках конных отрядов. Наконец, 10 октября 1660 г. кн. Ю.А. Долгоруков вновь вывел свою армию на поле и отбросил к обозам М. Паца вышедшее против него коронное войско, но сил для развития успеха у него уже не было. Этот бой подтвердил установившееся равновесие сил, когда ни одна из сторон не могла достичь решительного преимущества. Военная активность проявлялась в малозначащих конных стычках и маневренной войне в окрестностях и на дорогах. Наступала осень, которая в условиях разоренной войной земли, грозила бескормицей для лошадей, раскисшими дорогами и голодом в армии. Польские воеводы получили известие, что в их тыл выдвинулся кн. И.А. Хованский со своей армией, на перехват которого скрытно ночью ушла конница П. Сапеги и С. Чарнецкого. Поход кн. И.А. Хованского решил затянувшееся противостояние, и армия М. Паца, сняв блокаду Могилева, отошла к Шклову. Сил на преследование поляков у кн. Ю.А. Долгорукова не было: все подкрепления были еще на подходе, — не было на то и царского указа. Для преследования М. Паца и развития наступления на Шклов кн. Ю.А. Долгоруков очевидно ожидал полк своего брата.
В начале осени 1660 г., когда армия кн. Ю.А. Долгорукова уже миновала Смоленск, в Москве спешно снаряжают войско кн. П. А. Долгорукова в помощь его брату под Могилев. Окольничий воевода кн. П.А. Долгоруков 8 сентября 1660 г. был «у Великого Государя у руки на отпуске», а 13 числа выступил со своим полком из Москвы[70]. Кн. П.А. Долгоруков продвигался к Смоленску медленно, поджидая догоняющие его воинские части и отдельных ратных людей. В Смоленск войско кн. П.А. Долгорукова пришло 18 октября, а лагеря армии кн. Ю.А. Долгорукова под Могилевым полк его брата достиг 6 ноября[71]. Из лагеря под Могилевым где-то между 7 и 13 ноября 1660 г. главный воевода послал своих товарищей кн. П.А. Долгорукова и М. Ртищева с их полками вослед ушедшей армии М. Паца под Шклов[72]. Прежний указ о выдвижении к Шклову объединенной армии кн. Ю.А. Долгорукова, возможно ввиду глубокой осени и разорения окрестных земель, отменялся. Оставив крепкие гарнизоны в Могилеве и Старом Быхове и нового воеводу в Могилеве, кн. Юрию Алексеевичу ноябрьский указ предписывал возвращаться в Смоленский уезд, где разместить армию на зимние квартиры[73].
Однако под Шкловым действовали отряды полковников С.Я. Липницкого и С. Бобровницкого. Отход на зимние квартиры откладывался и 22 ноября вослед полкам своего брата и Максима Ртищева отправляет двух других своих товарищей Осипа Сукина да Семена Змеева. В сражении под Шкловом русские воеводы разбили отряд С. Липницкого и С. Бобровницкого и с победой вернулись под Могилев 24 ноября 1660 г.
Теперь армия кн. Ю.А. Долгорукова смогла отойти к Смоленску на зимние квартиры, откуда самого главного воеводу отозвали в Москву[74]. После него малую маневренную войну в уездах возглавил остававшийся в Смоленске кн. П.А. Долгоруков. Он посылал своего товарища стольника воеводу Семена Даниловича Змеева с войсками против польско-литовских отрядов под Стародуб, Гомель, Чечерск. Войска, участвовавшие в походе под Могилев и далее, возвращались из Смоленска частями в течение 1661 г. С отходом на зимние квартиры закончился Литовский поход 1660 г. кн. Ю.А. Долгорукова. События этого похода продемонстрировали, что даже, объединенные силы Речи Посполитой, только что одержавшие победу над шведской армией, уже не в силах добиться решительного перелома в войне с Россией и в открытом поле совладать с русской армией. Стало очевидно, что, не взирая на окончание полько-шведской войны, Речь Посполитая уже не в состоянии без союзников завершить войну с Россией на приемлемых для нее условиях.
Катастрофа под Чудновым
(октябрь 1660 г.)
В первых числах августа 1660 г. В.Б. Шереметев (15031 чел., 33 пушки), имея под своим командованием казачьего полковника Цецуру (до 20000 казаков, 7 пушек) из Киева начал поход на Львов. Параллельно его армии, прикрывая крымскую границу, вдоль правого берега Днепра двинулся гетман Ю. Хмельницкий со своим войском[75]. Для той же цели прикрытия татарской границы Ю. Хмельницкий оставил запорожцев с «охотниками», придав им для усиления Черкасский и Каневский полки[76]. Навстречу русско-украинским войскам двигались силы Речи Посполитой. В Подолии гетману Е. Любомирскому (7160 чел. пехоты и несколько большее количество конницы) присоединился И. Выговский с верными ему казаками (ок. 2000 чел.). Близ Константинова Любомирский соединился с войском великого коронного гетмана С. Потоцкого (8000 чел.)[77]. Дойдя до Котельны, Шереметев узнал, что под Межибожем стоит уже объединенная польская армия. Имея вместе с казаками Ю. Хмельницкого преимущество в численности, В.Б. Шереметев, возможно не очень доверяя Ю. Хмельницкому, не спешил с ним соединиться, и благоприятный момент для нападения на противника был упущен. Вскоре в конце августа на помощь польской армии пришли крымские и нагайские татары (30–40 тыс. чел.), и соотношение сил изменилось не в пользу русско-украинской армии.
Армия Шереметева от Котельны повернула к Межибожу и начала отступление, преследуемая польско-татарскими войсками. Первый раз польские гетманы настигли воеводу 4 сентября у местечка Любара и атаковали русский укрепленный лагерь, но были отбиты. Наконец, так и не дождавшись прихода Ю. Хмельницкого и истощив припасы, 16 сентября Шереметев пошел «отводом» к местечку Чудново. Все русское войско представляло собой укрепленный лагерь, поставленный на колеса — табор, — где телеги были превращены в подвижные укрытия от огня и стрел противника, а конные и пешие роты и сотни, движущиеся между рядами телег, пресекали всякую попытку разорвать боевой походный порядок или напасть на обоз.
Подвижная русская крепость прошла даже сквозь лес, прорубив просеку для телег. Польско-татарские войска, пытавшиеся атаковать табор, были с потерями отброшены. И всё же на подходе к Чуднову Шереметев потерял часть своего табора: поляки устроили артиллерийскую засаду и массированным огнем из пушек с близкого расстояния отсекли и разбили около трети обоза, довершив разгром этой части русско-казачьего войска конной атакой[78].
17 сентября русско-казачья армия остановилась между местечками Чудновым и Пятком, надеясь на скорый подход Ю. Хмельницкого с украинским войском, где простояла в укрепленном лагере до 4 октября. Не собираясь долго задерживаться под Чудновым, Шереметев встал на весьма невыгодных позициях, не заняв даже Чудновского замка на господствующей высоте, чем не замедлили воспользоваться преследовавшие его польско-татарские войска. 21 сентября к польско-татарской армии подошло подкрепление в лице воеводы Сандомирского генерала Яна Замойского (600 всадников, 400 драгун и гайдуков)[79]. Потоцкий и Любомирский блокировали Шереметева настолько плотно, что когда воевода 24 сентября получил сведения о приходе Ю. Хмельницкого в Слободищи в 15 верстах от Чуднова, его попытка пробиться из окружения к Слободищам провалилась. После кровопролитного и упорного боя казаков с поляками и татарами, когда стала очевидна безвыходность положения армии В.Б. Шереметева Ю. Хмельницкий заключил Слободищенский трактат о переходе Украины в подданство короля[80]. После подписания Слободищенского трактата украинским казакам, находящимся с армией Шереметева, передали вести о переходе украинского гетмана на сторону поляков и татар и распоряжение Ю. Хмельницкого о присоединении к польско-татарско-казачьему войску.
Оказавшись после измены украинского гетмана и бывших вместе с русской армией казаков в катастрофическом положении, В.Б. Шереметев принял решение о капитуляции. 23 октября 1660 г. армия В.Б. Шереметева в полном составе сдалась в плен польским гетманам. Но по требованию крымского хана Потоцкий и Любомирский передали самого воеводу хану, а татары, видя, что добыча уплывает из их рук, атаковали уже сдавшееся русское войско, стоящее в лагере под польским караулом и, сбив польскую стражу, захватили русских ратных людей в татарский плен, перебив при этом раненых и беднейших ратных людей. Лишь начальные русские люди и бывшие на русской службе иноземцы успели укрыться в польском лагере и тем избежали крымского рабства. Польские гетманы не решились противодействовать татарской орде и противоречить крымскому хану[81]. Не потерпевший до этого случая ни одного поражения В.Б. Шереметев провел в крымском плену почти весь остаток жизни, вернувшись в Россию уже глубоким старцем.
Капитуляция под Чудновым стала возможно самым тяжелым поражением России за всю тринадцатилетнюю русско-польскую войну. Именно Чудновская катастрофа оказала решающее влияние на неудачный для России итог русско-шведских мирных переговоров в Кардиссе, начавшихся 23 марта 1661 г.[82] Однако и надежды польского командования на овладение после их успеха под Чудновым всей Украиной и Киевом не оправдались. Многие казаки во главе с полковником Золотаренко отказались признавать Слободищенский трактат, а изменившего присяге Ю. Хмельницкого — украинским гетманом. Киевский же воевода кн. Барятинский организовал столь активное сопротивление попыткам взять Киев, что польско-татарско-украинские войска принуждены были оставить мысль о захвате древнерусской столицы и с потерями отступить. Убедившись, что Левобережная Украина сохраняет верность России и узнав о приближении свежей армии кн. Г.Г. Ромодановского, польские гетманы и изменники предпочли отойти на правый берег Днепра.
Сражение на Кушликовых Горах
(октябрь 1661 г.)
Когда осенью на р. Басе развернулись ожесточенные бои, Алексей Михайлович по вестям из с. Губарева от князя Ю.А. Долгорукова, 3 октября 1660 г. направил грамоту кн. И. А. Хованскому, указав оставить в Полоцке гарнизон, а самому с товарищем Еноклычем Челищевым «со всеми ратными людьми» выступить против поляков «куды лутчи и пристойнее тотчас без всякого мотчанья»[83]. Князь Иван Андреевич исполнил указ Алексея Михайловича и, выдвинувшись с Новгородским полком в глубокий тыл польских войск, предопределил тем самым успешные действия армии князя Ю.А. Долгорукова под Могилевым и в Великом княжестве Литовском.
В феврале 1661 г. князь И. А. Хованский на Западной Двине разбил полковника Лисовского под Друей, после чего отошел в Великие Луки. Его войска были обескровлены, их требовалось пополнить и усилить. 22 марта Великий Государь указал стольнику князю Юрию Ивановичу Шаховскому быть на службе с князем И.А. Хованским в товарищах, а с Москвы ему отвести в полк главного воеводы пополнение[84]. Шаховской настиг Хованского 2 июня в Вороначе, где передал ему по наличному смотру: 4 дворян и детей боярских торопчан, 60 рейтар Давыдова полку Зыбина, 70 луцких казаков и шквадрону выборных драгун майора Пимена Орлова (215 чел.)[85].
В начале октября 1661 г. кн. И.А. Хованский, соединившись с А.Л. Ординым-Нащокиным, выступил из Полоцка и, не доходя 10 верст до Десны, у села Кушликовы (Кушниковы) горы 6 октября встретил литовское войско маршалка К.Х. Жеромского (Жюравского)[86]. На следующий после встречи войск день 7 октября кн. И.А. Хованский, воспользовавшись непогодой, предпринял попытку обходным маневром через лес захватить польско-литовскую армию врасплох в ее лагере и неожиданным ударом разгромить противника. Однако, из-за листопада в лесу, сделавшего лес прозрачным, русский отряд был обнаружен раньше, чем на то рассчитывало командование, и вынужден был вернуться, потеряв во время этой рискованной акции офицера — инозеца, возглавлявшего авангард русской колонны[87].
В тот же день 7 октября к Жеромскому подошло подкрепление под командой полковников С. Кмитича и Н. Хлевинского. Это придало уверенности литовскому войску, и на следующий день маршалок решился на сражение. Выслав к русскому лагерю отряд конницы под командой пана Одаховского[88], Жеромский построил свое войско перед лагерем. Русская армия в 5 боевых колоннах, преследуя Одаховского, приблизилась к литовскому войску и стала перед болотистым ручьем на берегу[89]. Дистанция между противниками оказалась столь близкой, что войска кн. И.А. Хованского сразу накрыли мушкетным огнем первую линию литовцев, а артиллерийским огнем — боевые порядки противника на всю их глубину. Попав под плотный огонь русской пехоты и артиллерии, командование литовского войска было вынуждено атаковать русскую армию, дабы не подвергнуть свои хоругви безнаказанному расстрелу, введя в бой большее количество частей, чем мог вместить узкий фронт атаки[90]. В непосредственном боестолкновении одновременно смогло принять участие менее половины польского войска. Выгодная позиция, занятая русскими войсками, заставляла противника атаковать на узком фронте, преодолевая «переправу», под интенсивным огнем русской пехоты и артиллерии. Скученные войска на линии атаки представляли хорошую мишень. Мешая друг другу, неся серьезные потери в людях и лошадях от прямого плотного огня на всей линии атаки, расстроенные переправой через два ручья, польско-литовские хоругви атаковали сплоченные строи русской пехоты, «обтыкавшейся» полупиками, прикрытые рядами «копий долгих спис». В «кустарнике» полупик под сенью «долгих спис» польско-литовских всадников встречали солдаты и стрельцы вооруженные бердышами, которыми они подсекали лошадям ноги. Расстроенные огнем русской артиллерии и пехоты польско-литовские хоругви были атакованы русскими рейтарскими ротами и дворянскими сотнями. В результате этих лобовых атак польско-литовская армия понесла тяжелые потери и была отброшена на всем фронте до самого лагеря, а в числе захваченных русскими оказалось и гетманское знамя[91].
Отойдя, литовцы вступили в переговоры с кн. И.А. Хованским, затягивая время в ожидании подхода короля Яна Казимира с коронным войском. В период противостояния русского и литовского войск, когда литовское командование вело вялые маскировочные переговоры с русским, войска противников постоянно сходились друг с другом в мелких стычках и схватках. В ночь с 22 на 23 октября в стан Жеромского прибыл «воевода русский» Стефан Чарнецкий, командовавший элитной королевской регулярной дивизией и посланный королем вперед себя, а 24 числа подошли его пехотные полки. С подходом коронных войск С. Чарнецкого превосходство польско-литовской армии над армией кн. И.А. Хованского стало подавляющим. В ночь с 24 на 25 октября кн. Хованский надеялся скрытно сняться с лагеря и уйти из-под удара. Но на ту же ночь Чарнецким и Жеромским была спланирована ночная атака за два часа до рассвета. Пехота Чарнецкого с приданной ему конницей правого крыла польско-литовской армии должна была обойти русский лагерь и шанцы и атаковать противника с тыла, а маршал Жеромский со своей пехотой и конницей левого крыла — в лоб[92]. Планы обеих сторон не удались: ночные маневры поляков не позволили князю Хованскому тайно отступить, а пехота Чарнецкого, отставая от конницы, не смогла вовремя выйти на запланированный к атаке рубеж.
Сорвав ночной отход войск князя Хованского, обходная колонна польской армии с большим опозданием на рассвете 25 октября вышла на линию атаки. К этому времени польско-литовскую конницу облетело известие об оставлении «москвой» своих шанцев, и они немедленно ринулись в атаку на русский лагерь. Беспрепятственно ворвавшись в русский лагерь в густом тумане, польско-литовская конница попала в засаду. Стоявшая в полной боевой готовности, прикрывшись рогатками и обтыкавшись полупиками, московская пехота в упор расстреливала заметавшихся польских всадников. Но ситуация изменилась с подходом польской пехоты и артиллерии, и русская армия отступила из лагеря на поле, где развернувшись еще раз дала бой превосходящим силам противника. Когда польско-литовская армия, выбравшись из захваченного русского лагеря, смогла построиться для правильной атаки, армия кн. И.А. Хованского вновь отступила и, закрепившись у леса, вновь в третий раз дала бой польско-литовским войскам. Здесь Жеромскому и Чарнецкому, наконец, удалось сломить стойкость русской пехоты. Первым был опрокинут Лифляндский полк А.Л. Ордина-Нащокина, а следом начал отступать и полк кн. И.А. Хованского. Единое руководство армией было разрушено, ряд полков опрокинут и рассеян[93], другие отступали, отбиваясь до самого Полоцка от атаковавших их польских хоругвей[94]. Сам кн. Хованский пробился в Полоцк, возглавив костяк конницы и едва не попав в плен.
Победителям досталось множество пленных, включая сына кн. И. А. Хованского и 8 полковников, а в качестве трофеев — обоз со знаменитой чудотворной иконой, знамена и вся русская артиллерия[95]. Однако и польской стороне победа досталась дорогой ценой и развить свой успех польская армия не смогла, не смотря на все мольбы и слезы короля[96]. Проведя 22 ноября смотр ратных людей, вышедших из сражения на Кушликовых горах в Полоцк и другие места и вновь собравшихся к нему в полк, кн. И.А. Хованский, исполняя приказ Алексея Михайловича, отступил с Невеля на Луки Великие, оставив в Полоцке сильный гарнизон[97]. Результатом поражения под Кушликовыми горами стало падение в ноябре 1661 г. героически обороняемого воеводой кн. Д. Мышецким Вильно, помочь которому кн. И.А. Хованский уже не мог.
Кампании 1662–1664 гг.
и отражение похода короля Яна Казимира в Северскую Русь
[58] Белокуров С.А. Дневальные записки приказа Тайных дел 7165–7183. М., 1908. С. 96.
[59] АМГ. Т. 3. С. 130–132.
[60] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 28об–29.
[61] АМГ. Т. 3. С. 163–164; РГАДА. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 39об–40.
[62] АМГ.Т. 3. С. 164–166.
[63] Pamiętnik Jana Władysława Poczobuta Odlanickiego (1640–1684). // Potocki L., Kroszewski I.J. Warszawa. 1877. S. 39.
[64] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 46–46об.; Pamiętniki Łosia, towarzysza chorągwi pancernej Władysława margrabi Myszkowskiego, wojewody Krakowskiego, obejmujące wydarzenia od r. 1646 do 1667, z rękopismu współczesnego, dochowanego w zamku podhoreckim, wydane. Kraków, 1858. S. 60–61; Pamiętnik Jana Władysława Poczobuta… S. 40.
[65] АМГ. T. 3. C. 167–168.
[66] Pamiętniki Josia… S. 64; PamiKtnik Jana Wiadysiawa Poczobuta… S. 39.
[67] Pamiętniki Josia… S. 64–65.
[68] Pamiętniki Josia… S. 65.
[69] PamiKtnik Jana Wiadysiawa Poczobuta… S. 40.
[70] Там же. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 25об–26.
[71] АМГ.Т. 3. С. 316.
[72] Там же. С. 197.
[73] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 73–75.
[74] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 137.
[75] Санин Г.А. Указ. соч. С. 59.
[76] Яковлева Т. Руі'на Гетьманщини: Від Переяславскоі ради–2 до Андрусівськоі угоди (1659–1667 рр.). Киев, 2003. С. 92.
[77] Гордон П. Указ. соч. С. 56.
[78] Там же. С. 58–62.
[79] Там же. С. 63.
[80] Яковлева Т. Указ. соч. С. 97–116.
[81] Гордон П. Указ. соч. С. 72–76.
[82] Мальцев А.Н. Указ. соч. С. 126–127; Кобзарева Е.И. Указ. соч. С. 272.
[83] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Записные книги Московского стола. Кн. 11. Л. 39об–41.
[84] АМГ. Т. 3. № 378. С. 343.
[85] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Столбцы Московского стола. № 322. Л. 201–203; АМГ. Т. 3. № 378. С. 345.
[86] Жеромский Казимер Хвалибог — староста Виленский, маршалок войсковый (выборная должность главы конфедерации): Акты, изданные Виленской комиссией для разбора Древних Актов. Вильно, 1909. Т. 34. С. 517.
[87] Pamiętnik Jana Władysława Poczobuta… S. 50.
[88] Одаховский Кшиштоф — полковник ВКЛ: Акты, изданные Виленской комиссией для разбора Древних Актов. Вильно, 1909. Т. 34. С. 517.
[89] Pamiкtnik Jana Wiadysiawa Poczobuta… S. 51.
[90] Там же. S. 51.
[91] АМГ. T. 3. № 535. С. 457–458; № 549. С. 469–470; Pamiкtnik Jana Władysława Poczobuta… S. 51–53.
[92] Pamiкtnik Jana Władysława Poczobuta… S. 53.
[93] Там же. S. 54.
[94] РГАДА. Ф. 210. Разряд. Столбцы Новгородского стола. № 123. Л. 251–256.
[95] АМГ. Т. 3. № 435. С. 457–458; № 549. С. 469–470.
[96] Витебская старина. Т. IV. 1885. Ч. 2. С. 377–378. Перевод с латыни на русский фрагмента «Битва под Кушликами» выполнен по изданию: Samuel Węsławski. Victor et victus Vine. Corvinus Gąsiewski, Supremus M.D.L. Tesauarius et campi Mareszaicus. Krakow. 1691.
[97] АМГ. T. 3. № 558. C. 475–476.