— Я на диете.
Мик сделал вид, что изумлен.
— Зачем это? Ты же совсем не полная.
— Но склонная к полноте. Моя мама была такой, как я, в моем возрасте. Я видела ее фотографии в юности. Ни за что не скажешь, что это она.
— Она мне вовсе не показалась толстой.
Карен нахмурилась.
— Да ты ее не разглядел. Сама-то она говорит, что у нее просто широкая кость.
— Она ведь еще не старая, верно? Скорее на твою сестру смахивает, чем на мать.
Карен протестующе затрясла головой.
— Ни капельки я на нее не похожа. Я на папу похожа. Все так говорят. И глаза у меня его.
Мик заглянул ей в глаза, но он ведь не знает ее родителей, так что судить не может.
— Ты с ним хоть видишься?
— Иногда. Когда ему случается сюда приезжать. Он водит грузовик на дальние расстояния…
Карен совсем сникла, замолчала и, вытащив розовый бумажный платок, прижала его к носу. Мику стало жаль ее; он даже перестал жевать.
— Ну что с тобой?
Карен не отвечала. Только мотала головой, потом успокоилась, высморкалась и выбросила мокрый платочек.
— Сегодня… на меня накатило. Когда я была маленькая, папа во время каникул ходил со мной в кино…
Она снова опустила голову и вытащила сухой платок. Мик видел, как сияют ее волосы под лампой дневного света.
— Тебе, наверно, очень тяжело. Я иногда убить своего отца готов, но представить себе, что он уйдет из дома, не могу.
— Ко всему в конце концов привыкаешь… Или это только так кажется. Вроде все уже забыла, а потом вдруг вот как сегодня…
Воспоминания снова захватили ее; Мик, кино и ужин на столе словно куда-то отступили. Мик с жадностью поглядывал на остывшую рыбу.
— Эй!
Карен взглянула на него.
— Что?
— Ты будешь есть эту рыбу?
Карен равнодушно ковыряла свой кусок вилкой.
— А что, ты хочешь?
— Не выбрасывать же ее…
Она подтолкнула ему через стол пластиковый подносик, и он переложил рыбу себе. Мик уже приготовился ее уплетать, когда Карен вдруг спросила:
— Интересно, сколько сейчас времени?