Карен изо всех сил нажимала на кнопку, а Мик смотрел вверх и прислушивался — спускается ли кабина. Убедившись, что лифт пошел, он спросил:
— Я тебя еще увижу?
Карен достала из сумочки зеркальце и быстро, пока не спустился лифт, глянула на себя.
— Если хочешь.
— Когда?
Карен пригладила волосы, проверила, не размазалась ли помада и тон.
— Моя мама прямо Шерлоком Холмсом становится, когда я откуда-нибудь прихожу.
— Завтра?
Карен улыбнулась и повернула зеркальце, чтобы увидеть в нем Мика.
— А ты время даром не теряешь!
— Я за тобой в магазин зайду, ладно?
— Хорошо.
Лифт с грохотом остановился, лязгнула дверь. Карен собралась уже войти в кабину, но Мик повернул ее к себе и снова поцеловал, на этот раз она не прикрыла глаза и рукой придержала дверь, чтобы она не захлопнулась. Потом Карен попятилась, но Мик продолжал ее целовать и вошел бы за ней в кабину, если бы Карен не вытолкнула его на площадку.
— Мне надо идти.
— Хоть бы тебе не влетело.
Она задумчиво водила пальцем по кнопке лифта.
— Ой, только бы мама уже спала.
Карен нажала на кнопку; они улыбались друг другу, пока не захлопнулась дверь лифта. Мик послушал, как кабина ползет вверх, и вышел на улицу. На краю тротуара он повернулся и посмотрел на освещенные окна, хотя и понятия не имел, где живет Карен.
Он не спеша затрусил напрямик, через газон, но вскоре, разгоряченный воспоминаниями и мыслями о новой встрече, припустил быстрее. До того хорошо сейчас ему было, что он мог бы бежать вот так до самого дома, но на шоссе, ведущем к городу, он опять пошел медленнее: чего доброго, еще прицепится полицейский — куда это он так торопится.
Карен наклонилась, стараясь бесшумно вставить ключ в скважину. Медленно повернула его, открыла дверь и осторожно вошла в прихожую. Ох уж эти ржавые петли! И пальто, стоит лишь шевельнуться, гремит, словно на ветру. Да и сама она так шумно дышит, будто всю дорогу мчалась бегом. Из-под двери в гостиную пробивалась полоска света, оттуда неслись звуки душещипательной музыкальной заставки вечерней телепередачи. Карен подождала, когда музыка зазвучит громче, щелкнула замком и стала на цыпочках пробираться через прихожую. И когда это туфли скрипеть начали? Ведь они даже новые не скрипели! Никогда в жизни не наденет она больше браслетку — бренчит, точно коровий колокольчик.
— Карен!
Она застыла на полушаге, скорчив гримасу. В зеркале едва различалось смутное отражение — маленькая сгорбленная фигурка.
— Карен! Это ты?!
Полуночный бродяга выпрямился, пойманный на месте преступления.
— А ты думала кто? Джек Потрошитель?
— Иди сюда, ты мне нужна.
Карен, бренча ключом, раздумывала, что делать. Наконец мимо двери своей комнаты она прошла в гостиную.
Мама, зловеще спокойная, застыла словно изваяние на краю диванчика. Она скрестила на груди руки — тоже мне обвинитель! — всем своим видом показывая, что не замечает вошедшую Карен. Но суровый взор и осанка неподкупного судьи никак не вязались с цветастым кимоно и крашеными ногтями на ногах.
— Сколько сейчас, по-твоему, времени? — (Она не удостоила Карен взглядом, пока не задала этот вопрос.)
— Кажется, не очень поздно…