От этой напускной наивности мать взорвалась:
— Не поздно! Да уже первый час, чтоб ты знала!
И она указала на часы с кукушкой, висевшие в нише над камином. Карен даже не взглянула на часы. Пожала плечами, точно для нее лично в этом нет ничего особенного, будто она каждый вечер приходит в это время.
— Я на автобус опоздала. Пришлось идти пешком.
— Пешком! И ты шла одна?
Она с растущей тревогой оглядывала Карен. С виду вроде все в порядке. Волосы причесаны, пальто чистое. И колготки целы, и туфли грязью не забрызганы. Но почему дочь не смотрит на нее? Может, помада стерлась или глаза подозрительно блестят?
Надо проверить, не испачкано ли пальто сзади, когда она будет выходить из комнаты.
— Кажется, я тебя спрашиваю, Карен.
Но та изучала свой ключ, словно это могло подсказать ответ.
— Какая разница, с кем я была.
— Очень большая. Наверняка с парнем, так ведь?
Карен сжала ключ в руке и нехотя подняла глаза на мать.
— Ну и что?
— Так я и знала.
— А что тут плохого?
Миссис Лодж потянулась за сигаретами, лежавшими на журнальном столике.
— Попадешь в беду, вот что. Заявилась среди ночи… Кто знает, чем ты там занималась.
— В чем дело? Ты что, мне не веришь?
— Нет, не верю.
Сигарет в пачке не оказалось, и она бросила ее в пепельницу, окурки и обожженные спички разлетелись, и на стеклянном донышке стала видна Блэкпульская башня. Миссис Лодж подошла к камину и взяла с полки новую пачку. Взглянула на себя в зеркало и прикрутила газовую горелку.
— Я вконец извелась, пока тебя ждала.
— Легла бы лучше. Я тебя не просила меня ждать.
— Еще чего! Являешься домой, когда тебе заблагорассудится, уснешь тут…
Она скомкала целлофановую обертку, бросила ее в мусорное ведерко, на котором были нарисованы рыцари в латах, скачущие на лошадях по кругу. По другую сторону камина стояли начищенные до блеска щипцы, правда, они служили всего-навсего украшением: в доме было газовое отопление.
Миссис Лодж чиркнула спичкой и сделала первую затяжку, слушая, как трещит, разворачиваясь, целлофановая обертка в мусорном ведерке.
— Ты так и не сказала, кто тебя провожал.
Она помахала спичкой, от которой потянулся хвост дыма, похожий на узкие знамена рыцарей на ведерке. Карен молча наблюдала за матерью. Дверь в прихожую так и осталась открытой.
— Я не обязана перед тобой отчитываться. Надоело, что ты вечно суешь нос в мою жизнь. Хоть из дому не выходи!
— Я ведь за тебя волнуюсь. Знаешь, какая это ответственность — одной воспитывать дочь.
— Можешь не беспокоиться. Я сама за себя отвечаю.