— Твой автобус.
Карен ничего не ответила и не оглянулась.
— Хочешь, домой тебя провожу?
Она медленно повернулась и наградила его таким испепеляющим взглядом, что Мик почувствовал себя нашкодившим школяром.
— Зачем?
Он и сам не знал. Карен смущала его этим своим взглядом. Мик покраснел.
— Ну а вдруг тебе опять плохо станет, мало ли что…
— Не станет, можешь не волноваться.
Сейчас по ней ни за что не скажешь, что совсем недавно ей было плохо. Здоровая, видно.
— Может, я все-таки тебя провожу? Хочешь?
— Не надо. После всех гадостей, которые ты мне наговорил…
Автобус остановился, пассажиры начали выходить.
— Прости меня…
— Поздно. Я серьезно говорю: между нами все кончено.
Он шел вдоль автобуса рядом с нею, отчаянно пытаясь придумать, что бы такое сказать, пока она не войдет в автобус. Но так и не нашелся. Карен быстро заплатила за проезд — монетка у нее была наготове — и поднялась наверх. Будь у автобуса десять этажей, она бы забралась на самый верхний. Может, ему тоже сесть в автобус? Взять упорством… Но водитель уже решил за него эту головоломку: закрыл дверь, и автобус тронулся в путь. Мик посмотрел на окна верхнего этажа, но их давно не мыли, и стекла были до того грязные, что сквозь них ничего не разглядишь. Министерство транспорта уволило половину уборщиц из-за дополнительных сокращений фондов. Но будь они даже абсолютно прозрачные, без единого пятнышка, он все равно не увидел бы Карен — она забилась в угол на заднем сиденье с противоположной стороны, подальше от его глаз.
Мик долго смотрел вслед автобусу, пока он не исчез из виду, а потом вернулся на стадион. Пройдя через турникет, он отыскал ребят, обогнув трибуны с тыла и перемахнув через вбитые в землю рельсы и высокую ограду, обнесенную колючей проволокой. Ему были не страшны никакие препятствия, он даже не озирался и не боялся, что его застукают. Главное — его не поймали полицейские и он не поранился. Безразличие словно охраняло его от всех напастей.
«Юнайтед» проиграла.
Мик с друзьями стоял у барьера позади ворот и провожал взглядом уходящие с поля команды. Прожекторы погасили, через динамик «Танной» пустили музыку, очевидно, чтобы утешить болельщиков «Юнайтед». Игроки и судьи скрылись в туннеле.
Шон разорвал программу, пустил по ветру клочки.
— В первом тайме «Юнайтед» вела в счете. И первый мяч они забили классно!
Мик, стоя спиной к полю, смотрел, как толпа медленно движется к выходу.
— Я ведь не видел, как гол забили!
Мальчишки прислонились к барьеру, дожидаясь, когда толпа рассосется, и обдумывая, куда теперь податься. Что делать — пойти домой или двинуть за болельщиками «Челси»? А вечером? Отправиться в город? Но куда? Выпить? С какой стати? Настроение у всех паршивое — «Юнайтед» проиграла. Отмечать вроде нечего, но без праздника не жизнь, а тоска зеленая. Теперь две недели ждать следующего матча.
Две недели ждать до нового развлечения. Две недели слоняться по улицам, спать допоздна, смотреть по телеку скачки, препираться с родителями, отпускать шуточки над полупустой кружкой пива… Фил стал бить башмаком в подпорку барьера, сначала легонько, потом со все возрастающим остервенением, пока полая трубка не загудела и люди не начали оглядываться на него.
Выйдя со стадиона, Мик решил купить булочку с сосиской и сказал ребятам, что догонит их. Когда он сообразил, что это та самая забегаловка, где покупала сосиску Карен, он застыл на месте. Ему стало не по себе — как бы беды не накликать. Но, подумав, он понял, что большей беды ему ждать неоткуда: Карен с ним порвала, «Юнайтед» проиграла, он по-прежнему без работы. Пропади все пропадом! Есть хочется, идти некуда, надо возвращаться в город. Он не стал дальше испытывать судьбу: вместо кетчупа намазал булку горчицей.
Не успел он откусить кусок, как послышался топот бегущих ног. Парни мчались сломя голову. Увидев их платки и шарфы, Мик быстро повернулся к ним спиной, чтобы спрятать свой шарф. Они пронеслись мимо, с безумными глазами, ошалелые, сбивая встречных, — это болельщики «Челси» в панике удирали от сторонников «Юнайтед», которые превосходили их числом.
Мик развернулся, уже не пряча свой красный шарф от пробегавших мимо красных. Опасность миновала.
Вожаки болельщиков «Юнайтед» схватились со сторонниками «Челси», они на бегу начали тузить друг друга. После нескольких стычек, поколотив противника, они мчались дальше. Погоня продолжалась, пока кто-нибудь не падал. Если парень оказывался на земле, тут уж в ход шли ботинки, — упавшему хана. Противники гурьбой наваливались на лежачего, пиная ногами сжавшуюся в комочек фигуру. И тут самое главное — встать. Если не сумеешь встать — все кости тебе переломают. Надо во что бы то ни стало встать и пробиваться к своим, иначе все кончится больницей, а то и похуже — полицией. И вот окровавленный парень поднимается с земли, с проклятиями отчаянно отбиваясь руками и ногами. И старается поскорее убраться с глаз долой, ругаясь и проклиная все на свете.
Через час все будет позади, он сядет в поезд, который повезет его в Лондон, и он будет пересказывать соседям по купе подробности драки и хвастать синяками и ссадинами. А тем временем болельщики «Юнайтед» заполонят центр города и с мрачным видом станут рыскать по улицам — не попадется ли им какой-нибудь опоздавший на поезд бедолага.
Мик услышал позади конский топот, и тут же на него налетела лошадь; он увидел прямо над собой фыркающие ноздри. Его отбросило к каменной стене, он стукнулся о фургон и с трудом удержался на ногах.