— А мне что, легче от этого?
— Не горюй, сынок. Что-нибудь еще подвернется, найдешь работу.
— Да, но когда?
Мать не знала. Не знала, что еще ему сказать. Вернула Мику письмо, вот и все.
— Пойду в магазин. Что купить на обед?
— Ничего. Есть неохота.
Мику хотелось поскорее уйти. Он вошел в гараж и тихо закрыл за собой дверь. Миссис Уолш смотрела ему вслед, раздумывала — пойти за ним или нет, и тут только услышала звуки включенного в гараже транзистора. Да, она ничем не может ему помочь. Она повернулась и пошла по тропинке. На открытом, не защищенном строениями месте в лицо ей стал хлестать резкий ветер, она отворачивалась от него, подняла воротник пальто. Ну и пусть! Зато можно объяснить, если кто спросит, почему у нее слезятся глаза.
Стоя посреди гаража, Мик смотрел на мотоцикл. Казалось, он размышляет, что с ним делать, но он даже не видел мотоцикла, сейчас это был для него просто предмет, просто точка, в которую он уставился, думая совсем о другом. Мик поднял руку, чтобы вытереть щеку, увидел письмо, скомкал его и запулил в окно. Стекло было с трещиной, и, будь бумажный комок побольше, он разбил бы его. Комок подпрыгнул, отлетел от скамейки, потом отскочил от пола, и, прежде чем он упал, Мик подшиб его ногой.
Вот так! Он пинал все подряд: скамейки, запчасти, кухонный стул, сапоги у входа. Расправившись со всем этим, он двинул ногой бензиновый бачок и свалил мотоцикл на бок. От грохота, от вида медленно вращающихся колес он словно обезумел, бросился к скамейке и начал сметать с нее все: молотки, резцы, пилы, банки с гвоздями и шурупами, сбросил даже транзистор, который смолк, упав на пол, но потом снова заверещал, правда уже потише, — он работал, хотя настройка немного сбилась. Потом пришел черед полки над скамейкой. Вниз полетели банки с краской, кисти, скипидар и жестянки с маслом. Старая сковородка и цветочные горшки разбились вдребезги, свалившись на кучу инструментов, запчастей и продырявленных банок. Сверкая глазами и тяжело дыша, Мик искал, что бы ему еще сокрушить, но скамья и полка были уже пусты.
Он огляделся вокруг: на полу свалка, мотоцикл заляпан краской, запчасти залиты маслом. Он почувствовал, что у него нет больше сил, и, глядя на учиненный им разгром, заплакал. Не было мочи смотреть на все это. Мик отвернулся и, опустив голову, принялся молотить кулаками по скамье, слезы капали на пропитанное олифой дерево.
Из-под перекосившегося шезлонга в углу гаража доносились прерывистые, резкие, тонкие звуки транзистора. Точно собака отчаянно выла, забившись в свою конуру.
Мик шел по Хай-стрит в центре города, когда мимо него проехала полицейская машина и остановилась возле стайки ребят у входа в магазин грампластинок. Двое полицейских вышли из машины и заговорили с ними, и, хотя Мик был слишком далеко и не расслышал слов, судя по всему, полицейские их разгоняли. Ребята упирались, не желали расходиться, пока полицейский не заграбастал одного и не запихнул в машину.
Мик перешел на другую сторону, не доходя до места происшествия. Он знал, что они и ни в чем не повинного прохожего могут сцапать; у него и так голова идет кругом, не хватало еще под суд попасть.
Он остановился, посмотрел на себя в витрину кондитерского магазина. Ну и видик! Волосы сальные. Носок правой кеды сбит, джинсы в краске, такое впечатление, что он нарочно, для фасона их заляпал. Надо было помыться и переодеться, а он помчался сломя голову! Но теперь уже поздно, он почти у цели.
Еще не дойдя до магазина, он понял — там что-то не так. На тротуаре не выставлены образцы обуви. Может, продавцы решили, что дождь собирается, и убрали ее? Мик ускорил шаг, соображая, какой сегодня день недели: когда не работаешь, все дни как две капли воды. Свет в магазине был погашен. Мик подошел к стеклянным дверям, заглянул внутрь и, хотя уже понял, что магазин закрыт, все-таки подергал ручку. Сегодня он только до обеда открыт, но Мика настолько выбило из колеи письмо, что он совсем забыл про это. Он толкнул дверь ногой, повернулся и огляделся по сторонам, раздумывая, что теперь делать.
Крупные капли дождя били по мостовой. Мик посмотрел на небо. Оно было светлое, но вдали, над заводами, собирались тучи, темно-серые, словно выходной костюм отца. Он пересчитал деньги. Хватит только на чашку чаю или на автобус. Домой ехать еще рано. Он терпеть не мог торчать дома после обеда: смотреть по телеку скачки или дремать на диване.
Дождь, похоже, зарядил надолго. Мокрые пятнышки на тротуаре сливались в темные бесформенные потеки, но ему не хотелось возвращаться домой; он поднял воротник, наклонил голову и потрусил к автобусной остановке.
Выскочив из автобуса, Мик побежал через пустырь к муниципальным домам, вытянувшимся вдалеке. Промчался по мотоциклетной дорожке (после того происшествия с полицией он больше не катался здесь на мотоцикле), потом по плотно убитому грунту, мимо мусорных куч, глубоких луж, мимо старых матрасов и детских колясок без колес. От забора, который раньше тянулся вдоль огородов и отделял дома от пустыря с тыла, остались лишь бетонные опоры; Мик пробежал напрямик через лужайку и вошел к Филу с черного хода.
Из гостиной ему навстречу выбежала нечистопородная овчарка и принялась лаять. Фил прикрикнул на нее, пригрозил наказать, только после этого собака с неохотой отступила (хотя и продолжала рычать) и пропустила Мика через кухню в комнату. Фил сидел за столом и играл в карты с Шоном и Энди, а Стив на диване листал порнографические журналы. Когда собака проходила мимо, Фил брыкнул ногой, норовя ее пнуть, но овчарка, ловко увернувшись, невозмутимо возвратилась на свое место у камина. Проигрыватель наяривал вовсю, и, если бы соседи постучали в стенку, требуя немедленно приглушить звук, их никто бы даже не услышал. Мик подошел к камину и протянул руки — погреть у огня, собака при его приближении подняла голову с коврика и снова зарычала. Мик тотчас же ретировался на диван, и Стив вручил ему журнал.
— На, посмотри, это Шон принес. Говорит, нашел на шкафу в отцовой спальне.
Мик глянул на обложку и прочитал заголовок.
— «Больше сорока»! Нипочем бы не подумал, что она такая старуха.
Стив ткнул пальцем в грудь девицы.
— Это размер груди, дуралей, а не ее возраст.
Мик усмехнулся и принялся листать страницы.
— А я решил, что это новый журнал про голых пенсионерок.
Стив время от времени перелистывал страницу назад, изучая картинки.
— Господи, ты только глянь! У этой грудь, наверное, тонну весит. Спорю, когда она из дому выходит, то катит их на тележке.
Фил тасовал карты.
— Сыграем, а, Мик?