— Она и есть хищная.
— Она что, убивает других и ест?
— А ты как думал? И особенно маленьких мальчиков на велосипедах.
Мальчик невесело засмеялся.
— Неправда.
— А что же она, по-твоему, сейчас ест?
— Мяса кусочек, вот что.
— Это от ноги маленького мальчика, которого она вчера изловила. Поймает, сядет к нему на руль и на кусочки его разорвет. Сперва только глаза выклюет.
Мальчик взглянул на никелированный руль и подергал его туда-обратно, так что переднее колесо велосипеда заходило туда-сюда, будто «дворник» на ветровом стекле.
— Спорим, я не боюсь ее погладить!
— Я бы тебе не советовал.
— Спорим, не боюсь?
— Без руки останешься.
Мальчик встал на землю, зажав велосипедную раму между ног, и медленно протянул птице руку. Пустельга прикрыла крыльями мясо, потом вдруг с пронзительным криком выбросила свои желтые чешуйчатые лапки, целясь когтями в руку мальчика. Тот настолько стремительно отдернул руку, что перелетел через велосипед и свалился на землю. Мальчик снова вскарабкался на велосипед и помчался по мостовой, быстро крутя педалями, так что ноги мелькали, будто пчелиные крылышки, а глаза были широко раскрыты, точь-в-точь как у пустельги.
Билли проводил его взглядом, потом открыл ворота и вышел на улицу. Дойдя до вершины холма, он пересек улицу и спустился по склону до тупика; сделав таким образом круг, он повернул назад к дому. И повсюду люди провожали его взглядом: иные просто оглядывались, а некоторые даже переходили на ту же сторону улицы, чтобы разглядеть птицу. Пустельга, чуткая к любому движению, отвечала каждый раз таким пристальным взглядом, что они отворачивались и шли дальше.
— Каспер! Каспер!
Билли открыл глаза. Школьники, сидя вокруг него на полу, смотрели на него и хихикали. Билли огляделся, покраснел и, съежившись, как-то весь опал — будто карточный домик.
— Встань, Каспер! Поднимись-ка на ноги, приятель!
На мгновение стало тихо, потом Билли встал у всех на виду, и это снова вызвало в зале возбужденный гул.
— Тихо! Если только кто-нибудь из вас не хочет встать с ним рядом!
Билли стоял один посреди притихшего зала — голова опущена на грудь, щеки пылают.
— А ну-ка выше голову, приятель! Не то как бы ты снова не уснул!
Билли поднял голову. Капельки пота проступили у него на лбу и на крыльях носа.
— Ты ведь спал, да? Отвечай, парень!
— Не знаю, сэр.
— Ну так я знаю. Ты уснул сидя. Так ведь?
— Да, сэр.
— Уснул во время молитвы «Отче наш»! Я вот высеку тебя, поганца, за непочтительность!
И Грис продемонстрировал предстоящую экзекуцию, дважды стукнув тростью по стенке аналоя.
— Ты что, устал, приятель?