— А утром, на английском, когда я не слушал. Дело не в том, что мне не интересно, а в том, что руки у меня ну просто зверски болели! Как тут сосредоточиться, когда руки у тебя жжет адски!
— Нет, наверно, это невозможно.
— И опять я попал в беду, правда?
— Ну ты ведь вышел из положения, верно?
— Знаю, а все же с ними всегда так.
— С кем?
— С учителями. Они никогда не думают, что и они виноваты могут быть…
— Да, пожалуй, не часто, дружище.
— Они думают, что всегда правы. Но бывает же, что ты тоже не виноват и ничего не можешь поделать, вот как сегодня утром; или они бьют тебя за то, что ты не слушаешь, а как слушать, если скучища такая, что скулы сводит. Я хочу сказать: трудно ведь слушать, когда неинтересно, правда?
— Да уж, это точно.
— Но ведь ты не можешь сказать это учителю, он сразу: «Ах ты, наглый мальчишка» — и шмяк!
Билли выпрямился и с грустным видом покачал головой. И вдруг взмахнул ладонью, рассекая воздух. Эта пантомима вызвала улыбку у мистера Фартинга.
— И вот так они всегда, сэр.
— Но я так не делаю, хотя я тоже учитель, верно?
— Верно, но…
— Что «но»?
— Вы хоть пытаетесь нас научить чему-то, а большинство даже и не пытается. Им на нас наплевать, и раз мы четвертый «В», то с нами разговаривают так, как будто мы, простите меня, дерьмо какое-то. Называют нас идиотами, тупицами и кретинами и то и дело смотрят на часы — сколько там еще до конца урока осталось. Мы им надоели до смерти. И они нам тоже до смерти надоели, а если что-нибудь случится в классе, они сразу ко мне придираются, потому что я меньше всех.
— Но уж не все учителя, наверно, такие?
— Большинство, сэр. Да и вообще… С вами как-то легче говорить, чем с другими.
Билли покраснел и опустил голову. Мистеру Фартингу теперь видна была только его макушка.
— Как у тебя дома дела?
— Ничего, сэр. Как всегда.
— А полиция? У тебя с ней в последнее время не было неприятностей?
— Нет, сэр.
— Потому что ты исправился? Или потому, что больше не попадался?
— Я исправился, сэр.
Мистер Фартинг улыбнулся. Но Билли был по-прежнему серьезен.
— Правда, сэр, я уже давно ничего такого не выкидывал! Потому и Макдауэл ко мне придирается, что я теперь с их шайкой не хожу. А с тех пор как я перестал ходить с ними, у меня кончились неприятности с полицией.
— Почему же ты перестал, поссорился с ними, что ли?
— Нет, сэр, это с тех пор, как у меня сокол появился. Мне так интересно с птицей, что у меня все время на это уходит. Началось это летом, когда я по ночам птицу в поле уносил. А потом, когда темнеть стало рано, я к ним уже не вернулся. Мне уже не интересно было. Я книги про обучение соколов стараюсь доставать и все читаю про это. Опутенки новые делаю и всякие такие вещи, а иногда просто беру свечку и иду в сарай, сижу там. Я нашел парафиновую печечку, она греет, и там у нас тепло, так что я просто сижу. Там хорошо, уютно сидеть, особенно когда ветер свищет на улице.