И тут я невольно повернулся.
Старик исчез.
Забыв, что вовсе не мне здесь полагалось распоряжаться, я крикнул кучеру:
"Пошел! Пошел!"
"Стой!" — крикнул комендант.
Сани, уже тронувшиеся с места, остановились.
"Еще не все кончено", — по-французски сказал мне комендант.
"Что мы должны еще делать?" — спросил я.
"Ждать", — ответил он.
Мы прождали полчаса.
"Прорубь покрылась льдом, ваше превосходительство", — сообщил солдат.
"Ты уверен?"
Комендант ударил по льду, затянувшему бездну; лед, в который обратилась вода, был крепким.
"Едем", — распорядился он.
Лошади помчались галопом. Казалось, что их преследовал дух бури.
Менее чем за десять минут мы возвратились в крепость.
Там я снова присоединился к моему провожатому.
"В Красный замок", — сказал он кучеру.
Несколько минут спустя дверь императорских покоев опять открылась передо мной.
Император был на ногах и полностью одет, как это было, когда он принимал меня в первый раз. Он остановился передо мной.
"Ну что?" — спросил он.
"Я видел".
"Ты видел, видел, видел?"
"Взгляните на меня, государь, и у вас не будет сомнений".
Я стоял перед зеркалом и видел в нем свое отражение, но черты моего лица были так искажены и его покрывала такая бледность, что я едва узнавал себя.
Император посмотрел на меня и, молча подойдя к бюро, взял с того самого места, где прежде лежал секретный пакет, вторую бумагу.
"Я дарю тебе, — сказал он, — поместье между Троицким монастырем и Переславлем и пятьсот крестьян. Уезжай сегодня же ночью и никогда не появляйся в Санкт-
Петербурге. Будешь болтать — тебе известно, как я умею наказывать! Иди!"
Уехав, я никогда больше не видел Москвы и ни одной живой душе не рассказывал то, что сейчас рассказал вам.
Такова одна из множества легенд о Петербургской крепости. Вскоре я поведую вам еще одну, более короткую, но не менее страшную.