Обычно иностранец, если он француз, принимает предложение.
Так поступил и граф де Вогюэ, два года назад достойно поддержавший честь своей страны и оставивший здесь о своей отваге память, которая сохранится не в одном поколении русских охотников.
Охота происходила в имении графа Алексея Толстого, в Новгородской губернии.
Действующими лицами происшествия, о котором мы намереваемся рассказать, были граф Мельхиор де Вогюэ, граф ван Биландт, голландский поверенный в делах, и граф Сухтелен, шталмейстер русского двора.
Егеря выследили медведицу с детенышами: это был крупный зверь огромного роста.
Медведи, да и любые животные, становятся, как известно, особенно свирепыми, когда им приходится защищать не только свою жизнь, но и свое потомство.
Поднятый загонщиками зверь пошел сначала на графа ван Биландта, который первым же выстрелом легко ранил его.
Медведь, не останавливаясь и оставляя на снегу кровавый след, устремился к графу де Вогюэ.
Граф де Вогюэ, стрелявший с расстояния не более сорока — пятидесяти шагов, послал в медведя две пули, и обе его задели.
Граф Сухтелен находился в ста шагах от этого места, располагая двумя заряженными ружьями: одно было у него, другое — у его слуги.
Услышав три выстрела и подумав, что стрелявшие оказались, возможно, в трудном положении, он послал слугу с ружьем туда, откуда донеслись звуки выстрелов.
И в самом деле, граф де Вогюэ, увидев, что к нему приближается слуга с заряженным ружьем, отшвырнул свое ружье, взял то, какое ему принесли, и ринулся вдогонку за раненым зверем.
Следовать за ним было легко — он оставлял позади себя широкую кровавую дорожку.
Медведь углубился в лес, и граф де Вогюэ, по-прежнему в сопровождении мужика, бросился туда вслед за ним.
Ослабев от трех ран, медведь остановился, чтобы перевести дух.
Граф де Вогюэ подошел к нему на расстояние в сорок шагов, прицелился и выстрелил. Зверь зарычал и, вместо того чтобы броситься бежать, обернулся и кинулся на охотника.
Граф выстрелил во второй раз, но пуля, по-видимому, не задела медведя, и он лишь ускорил свой бег.
О том, чтобы ждать его, не могло быть и речи — ружье было разряжено, и граф не располагал никаким оружием, кроме ятагана, который одолжил ему граф ван Биландт.
И потому он бросился бежать в ту сторону, где, по его предположению, ему должен был встретиться Биландт.
Мужик побежал следом за охотником.
Но медведь, гнавшийся за ними, бежал гораздо быстрее, чем они.
Господин де Вогюэ, молодой и проворный, намного опередил русского крестьянина, как вдруг ему показалось, что сзади послышался крик.
Граф обернулся, однако увидел только медведя.
Крестьянин, почти настигнутый зверем, зарылся в снег и прикрыл голову руками. Озлобленный медведь кинулся на него.
Крестьянин уже не кричал, да и к чему было звать на помощь? Разве была надежда, что благородный вельможа, дворянин, француз, ничего не терявший с его гибелью, станет рисковать своей жизнью, чтобы прийти на помощь какому-то бедному мужику?
Но мужик ошибался.
Именно потому, что граф де Вогюэ был благородный дворянин, француз, сердце его возмутилось при мысли, что у него на глазах погибнет без всякой помощи человек, даже если этот человек — крепостной.
— О нет! — произнес он, обращаясь к самому себе, но вслух, словно желая приободрить себя на тот случай, если у него оставалось еще хоть малейшее сомнение. — Этому не бывать!
Он выхватил свой ятаган, прыгнул на медведя и по самую рукоять всадил ему клинок между лопаток.
Медведь обернулся к этому новому противнику и одним ударом тяжелой лапы свалил его с ног.