Она отдала письмо и уехала. Сережа побежал домой, крича:
— Мама! Мама! Коростелев нам прислал свою шинель!
(Дмитрий Корнеевич Коростелев ходил к ним в гости. Он дарил Сереже игрушки и один раз зимой катал его на саночках. Шинель у него без погон, осталась с войны. Сказать «Дмитрий Корнеевич» трудно, Сережа звал его: Коростелев.)
Шинель уже висела на вешалке, а мама читала письмо. Она ответила не сразу, а когда дочитала до самого конца.
— Я знаю, Сереженька. Коростелев теперь будет жить с нами. Он будет твой папа.
И она стала читать то же самое письмо — наверно, с одного раза не запомнила, что там написано.
Под словом «папа» Сереже представлялось что-то чужое, невиданное. А Коростелев — их старый знакомый, тетя Паша и Лукьяныч зовут его Митя, что это маме вдруг вздумалось? Сережа спросил:
— А почему?
— Слушай, — сказала мама, — ты дашь прочесть письмо или ты не дашь?
Так она ему и не ответила. У нее оказалось много разных дел. Она развязала книги и поставила на полку. И каждую книгу обтирала тряпкой. Потом переставила штучки на комоде перед зеркалом. Потом пошла во двор и нарвала цветов и поставила в вазочку. Потом для чего-то ей понадобилось мыть пол, хотя он был чистый. А потом стала печь пирог. Тетя Паша ее учила, как делать тесто. И Сереже дали теста и варенья, и он тоже испек пирог, маленький.
Когда пришел Коростелев, Сережа уже забыл о своих недоумениях и сказал ему:
— Коростелев! Посмотри, я испек пирог!
Коростелев наклонился к нему и несколько раз поцеловал, — Сережа подумал: «Это он потому так долго целуется, что он теперь мой папа».
Коростелев распаковал свой чемодан, достал оттуда мамину карточку в рамке, взял гвоздь и молоток и повесил карточку в Сережиной комнате.
— Зачем это, — спросила мама, — когда я живая буду всегда с тобой?
Коростелев взял ее за руку, они потянулись друг к другу, но оглянулись на Сережу и отпустили руки. Мама вышла. Коростелев сел на стул и сказал задумчиво:
— Вот так, брат Сергей. Я, значит, к тебе переехал, не возражаешь?
— Ты насовсем переехал? — спросил Сережа.
— Да, — сказал Коростелев. — Насовсем.
— А ты меня будешь драть ремнем? — спросил Сережа.
Коростелев удивился:
— Зачем я тебя буду драть ремнем?
— Когда я не буду слушаться, — объяснил Сережа.
— Нет, — сказал Коростелев. — По-моему, это глупо — драть ремнем, а?
— Глупо, — подтвердил Сережа. — И дети плачут.
— Мы же с тобой можем договориться, как мужчина с мужчиной, без всякого ремня.
— А в которой комнате ты будешь спать? — спросил Сережа.
— Видимо, в этой, — ответил Коростелев. — По всей видимости, брат, так. А в воскресенье мы с тобой пойдем — знаешь, куда мы с тобой пойдем? В магазин, где игрушки продают. Выберешь сам, что тебя устраивает. Договорились?
— Договорились! — сказал Сережа. — Я хочу велисапед. А воскресенье скоро?
— Скоро.