Первое. Спрятать заложника в таком месте, где его никто не увидит и не услышит. Второе. В месте сбережения заложника должна быть обеспечена система заточения, которая не позволит декларасту бежать.
Третье. В месте пребывания пленного фашиста до момента его обмена не должны появляться никакие посторонние и случайные люди, которые могли бы ненароком узреть что-то необычное или тревожное и проинформировать карательные спецслужбы. Четвертое. В месте заточения должна быть возможность обеспечить содержание заложника некоторое время без надзора, при появлении необходимости отвлечься от его опеки. Пятое. О месте хранения «груза» не должны знать соратники, чтобы не выдать его после случайного ареста кого-то из них или провала всей операции. В этом случае тушка деклараста станет особо ценной для размена. Шестое. Ни при каких условиях заложник не должен понять, где он находится. Седьмое. В месте, где будет временно пребывать деклараст, должна быть возможность маскировки секретного помещения, которое не будет обнаружено при случайном беглом осмотре всего сооружения представителями карательных служб.
Когда мы смотрим голливудские боевики на тему похищений, то часто нам показывают, как злые террористы организовывают свои базы на заброшенных промышленных объектах или стройках, окружая их целыми полчищами боевиков и охранников. На самом деле, именно заброшенные территории и станут первыми объектами при прочесывании поисковыми группами карателей. Как раз туда и не следует соваться.
Алгоритм работы номадов-экспроприаторов предусматривает иной подход: максимальная скрытность и минимизация количества участников. Решая эту проблему, следует обратиться к логике. Масштаб и размах поисковых мероприятий будет зависеть лишь от значимости фигуры похищенного фашиста. Жизнь в современном обществе меняется настолько стремительно и калейдоскопично, что, в среднестатистическом случае, уход от погони — это 90 % успеха. Вал преступности столь плотно накрыл крупные города ФУРФ, что уделять время поиску заложника и раскрытию этого налета станут лишь до тех пор, пока это событие будет занимать верхние строчки новостных агентств. Далее рутина возьмет свое, и пыл правоохранителей рассеется. Какая-нибудь оперативная группа полицаев нового порядка будет возиться с этим делом в ряду десятков других дел. Лишь в том случае, если похищенным декларастом окажется фигура сверхценная для Кагала, можно опасаться его упорных поисков. Да и то, продлится это не более пары-тройки дней. Современный мегаполис невозможно держать в логистической блокаде слишком долго, так как снабжается он автотранспортом и никаких значимых запасов топлива и продовольствия не имеет. Если похищенный деклараст не входит в десятку топ-лидеров страны, то искать его прекратят через неделю максимум.
Другое дело, если похищенный окажется главою правящей партии, как когда-то в 1978 году в Италии Альдо Моро, или, как в 1969 году в Бразилии, послом США. Тогда следует ожидать, что город, где состоялся акт похищения, будет плотно блокирован и его прочешут команды карателей квадрат за квадратом, дом за домом. Следует правильно понимать суть проблемы и избегать подобных ситуаций еще на этапе замысла и планирования. В ситуации, когда истинной целью номадов является получение выкупа и финансирование каких-то своих частных и социальных задач, захват резонансного заложника является бессмысленным. Номадам гораздо разумнее похищать ради выкупа тщательно отслеженную и изученную конторско-воровскую крысу, которая контролирует в тихом кабинете большие денежные потоки и жирует на откатах. Какой-нибудь замглавы областного Пенсионного фонда или Фонда занятости контролирует миллионы и миллионы долларов, и о его махинациях практически никто не ведает, кроме его начальства в политических верхах, куда он переправляет мзду.
Ценность такой мишени в том, что он в своем статусе заложника никому не нужен, кроме самого себя, пары-тройки подельников по откатному ремеслу и, возможно, своей семьи. Ради столь отвратительной мерзости, как похищенный пенсионный вор и взяточник, никто не станет блокировать столицу РФ или Украины, никто не станет прочесывать поквартально, подомно, почердачно и поподвально десятки квадратных километров мегаполисов. Никто уже через полчаса даже и не вспомнит, как звали похищенную гниду, и никто не всплакнет, если номады его пристрелят, закопают в сырую землю или упакуют в какой-нибудь свежий бетонный фундамент.
Но вернемся к вопросу содержания под стражей реальной фигуры, которую не станут разыскивать десятки тысяч карателей. Где его можно держать так, чтобы никто не догадался, а вероятность раскрытия места заточения деклараста была ничтожно малой?
Вот как решили эту проблему «Красные бригады»:
«Альдо Моро уже 55 дней, ссутулившись, сидит под замком в тесном чулане одного из домов на улице Монтальчино в пригороде итальянской столицы, в так называемой «народной тюрьме» «Красных бригад». Ставни окон плотно закрыты, стены обиты звукопоглощающим материалом».
И хотя его искали с огромным размахом, место заточения Альдо Моро, пока он там пребывал, правоохранители так и не обнаружили:
«Для поисков тайного застенка, где томился Моро, было задействовано 35 тысяч солдат и карабинеров, проводились повальные обыски, осматривались все подозрительные строения, кругом были расставлены блокпосты, но все усилия оказывались тщетными».
Следует, однако, сделать оговорку, что похищение Альдо Моро было заказано Кагалом и курировалось итальянской секретной службой, потому данные о ходе поисков и полицейских мероприятиях агенты итальянских спецслужб передавали «Красным бригадам». Безусловно, разыскивать даже очень богатого пенсионного откатчика в Киеве или Москве не станут даже 35 полицаев, не то что 35 тысяч! Его не будут искать и полсуток, а на третий день о нем забудут. Поэтому логика подсказывает два пункта, необходимых и достаточных, касательно месторасположения цугундера для деклараста.
Во-первых, это хранилище должно быть в черте города, чтобы в случае каких-то непредвиденных обстоятельств во время налета не пришлось вывозить пленного фашиста сквозь кордоны, которые власти могут обустроить по городскому периметру.
Во-вторых, это должно быть отдельно стоящее здание, которое руководитель операции может открыто и обыденно посещать, не привлекая к своей персоне внимания соседей.
Наиболее выгодными в этом отношении могут оказаться частный дом в небогатом районе города, который следует арендовать не позднее, чем за два-три месяца до операции, или гараж в каком-нибудь старом кооперативе на выселках, но в черте города. В этом гараже, который должен быть либо выкуплен, либо арендован тоже за пару месяцев до налета, руководитель группы должен все это время более-менее регулярно ставить и забирать тот самый «Фольксваген», на котором он в день захвата привезет туда тушку деклараста и там его запакует.
Подойдет также и небольшое офисное или хозяйственное здание с огороженным двором, которых осталось еще множество с советских времен, если его можно арендовать полностью, без соседей. Чем менее оно будет презентабельным, тем лучше. Идеально, если в нем имеются подвал и подземный проход по коммуникациям за пределы двора.
Очевидно, что за все это время в подвальном помещении жилого дома, общественного здания или в гаражной яме должно быть оборудовано замаскированное помещение для устроения там «полевого узилища деклараста». Оно должно быть запираемым наглухо, вентилируемым, оборудованным звукоизоляцией и хотя бы самодельным подводом воды, канализацией либо биотуалетом. Там должны быть лежанка и приспособления для фиксации деклараста при помощи цепей и наручников на случай отлучки надзирающего за ним руководителя группы. Помещение должно иметь «защиту от дурака» и не пропускать никаких звуков наружу, даже если деклараст самостоятельно освободится от цепей и пожелает поднять шум.
Безусловно, помещение узилища должно быть оборудовано предбанником и окошком, через которое можно передавать пищу и воду, а также забирать отходы жизнедеятельности деклараста. Кроме того содержание деклараста следует продумать так, чтобы к нему мог в любой момент войти руководитель группы и, если потребуется, легко в одиночку его иммобилизовать.
Обустройство такой камеры потребует некоторой смекалки, чтобы строители или ремонтники не заподозрили ее истинного предназначения. Доводку комнаты до ума придется осуществлять руководителю группы самостоятельно. После успешного проведения операции по обмену и получению выкупа, комнату эту следует так же тщательно разобрать до самого последнего кирпичика, придав арендованному помещению вид, близкий к первоначальному. Вернувшиеся хозяева не должны заподозрить, что в нем проводилась какая-то явная перестройка.
Вот как описывается место содержания заложника в реальном похищении, блестяще проведенном одной из криминальных группировок в Киеве в 2011 году:
«… заложник сутки находился в арендуемом доме в Пуще на втором этаже. Он был постоянно в шапочке на глазах, так что ничего не видел. Более того, для него из полиэтиленовой пленки выгородили комнату в комнате, причем из пленки были и стены, и пол, и потолок (нечто вроде шатра). Посредине стоял стул (тоже в пленке) — и все. Это такая бандитская хитрость: чтобы потом, когда на это помещение выйдут, там не осталось никаких следов заложника. Пленку просто свернули и сожгли».
Об этом похищении мы расскажем подробнее, когда будем анализировать причины дальнейшего провала столь успешной и творческой группы.
Получение выкупа — важнейший уязвимый пункт операции. Именно на этом этапе похитители чаще всего засыпаются. Губят их алчность, нерешительность и слабые нервы. Желание получить деньги поскорее пересиливает у них разум и инстинкт самосохранения.
Следует понимать, в чем кроется главная сила спецслужб, если они все же войдут в дело с первого дня. Их метод — начать переговоры и затягивать их любыми способами, без оглядки на судьбу пленника, выматывая номадов-экспроприаторов психологически.
Тактика правоохранителей — заставить номадов идти на мелкие уступки (мы хотим удостовериться, что коррупционер все еще жив), а затем сбивать размер выкупа и оттягивать время его уплаты (нам нужно время, чтобы собрать деньги; у нас нет сколько наличности и т. д.). Но на самом деле цель гестаповцев состоит в том, чтобы истощить нервы номадов и заставить тех действовать не по собственному плану, а по навязанному извне.
В конечном итоге полицаи устами родственников выдвинут свое главное требование: одностороннюю выплату выкупа, предложенную номадами, превратить в обмен — одновременную передачу денег и заложника.
Именно при обмене наиболее часто и происходит провал группы, так как одна уступка порождает лавину других, и каратели Кагала, располагая превосходящими ресурсами, легко сплетут сети и лапти слабонервным похитителям.
Для номадов-похитителей главное — ни при каких условиях не идти на выполнение требований родных и соучастников деклараста, которые те пропоют с голоса спецслужб. Противодействие тактике правоохранителей должно исходить из тщательной проработки этого этапа операции изначально. Кроме того у номадов должен быть и запасной план передачи, и второй запасной на случай обмена, и экстренный план, предусматривающий утилизацию пленного фашиста и заметание следов под диван. Должен быть у номадов и психологический рычаг на тот случай, если родственники и правоохранители попытаются испытать их нервы на прочность и начнут блефовать, сбивая размер выкупа и оттягивая время его уплаты.
Вот какую операцию провернули в Киеве похитители в 2011 году, о которых я рассказывал выше: «… бизнесмен был похищен 4 октября, примерно в 22.00, на улице Липской. Он приехал домой, зашел в подъезд; когда уже был у своей двери, к нему подошли двое в строгих костюмах, без масок, но с закрашенными специальной белой краской лицами. Неизвестные ударили несколько раз бизнесмена по голове, он стал терять сознание, однако успел крикнуть, и на шум выглянула жена. Но двое подхватили Илью и поволокли на улицу. Там стоял его автомобиль с водителем, который не успел отъехать. Водитель бросился было к своему шефу, но его остановили ударом, и тут же неизвестные заявили: мол, они — сотрудники УБОПа, проводят спецоперацию… После этого похитители затолкали Илью в «Ланос», надели на голову шапочку, а сверху еще и замотали скотчем, чтобы не мог ни говорить, ни слышать. Проехали немного, в гаражном кооперативе на Кловском спуске пересадили узника в мерседес, а «Ланос» подожгли. И скрылись…
Все стало ясно к 4.00, когда компаньону похищенного позвонил неизвестный и заявил, мол, бизнесмен пока жив-здоров, и если хотите, чтобы и остался жив, то готовьте выкуп — 2 млн долларов. Компаньон на это требование согласился, подчеркнув, что главное — жизнь заложника. Такого же мнения была и родня похищенного. Этот первый разговор с похитителями был еще вне контроля милиции, так как ситуация была неясной и в УБОПа не могли знать, кому именно позвонят. О содержании разговора милиции сообщил компаньон… Родные и близкие похищенного в экстренном порядке, за несколько часов, собрали требуемую сумму, упаковали в туристический рюкзак и приготовили к передаче. Это все уже было под контролем УБОПа, часть купюр даже успели переписать, но не все: времени было мало, а купюр — много (были сотенные, это 20 000 штук. — Авт.). Рюкзак весил примерно 40 кг… Поскольку главным было сохранение жизни и здоровья заложника, деньги приготовили настоящие, ибо фальшивки могли спровоцировать непредсказуемые последствия. И все дальнейшие действия диктовались, в первую очередь, этим обстоятельством. Так что задержание преступников в момент передачи денег было решительно отклонено близкими бизнесмена. Милиция могла только сопровождать (скрытно) и документировать. С 10.00 5 октября начались интенсивные переговоры близких бизнесмена с похитителями (трубку Илье они не давали), причем использовался одноразовый телефон со специальным устройством, исключающим определение его местоположение. Это говорит о хорошей профессиональной подготовке похитителей. В итоге бандиты велели одному из друзей компаньона доставить рюкзак на площадь в Киеве (одному, в машине, к речному вокзалу. — Авт.). Там заставили походить пешком, затем указали новый маршрут на машине — к цирку. Ясно, что при этом бандиты вели контрнаблюдение, пытаясь подстраховаться и выявить милицейскую слежку (кстати, безуспешно).