Фил налил две кружки. Насос в подвале жужжал, как бормашина. Мик вытер рукой в носке пот со лба, отхлебнул пива.
— Черт побери, что это за пиво?!
Фил отхлебнул из своей кружки, пытаясь понять, чем недоволен Мик.
— Пей. Пиво бесплатное. Чего тебе еще?
Они пили в темноте, мешок с сигаретами лежал рядом на прилавке. Всякий раз когда Мик подносил кружку ко рту, он задерживал дыхание: от вонючих носков пиво не становилось вкуснее.
В следующую субботу Мик и Фил шли по Краун-стрит с туго набитыми сумками. Народу на улице была тьма, и приятели двигались осторожно, опасаясь, как бы кто не налетел на них и не разворошил газеты, прикрывающие товар в сумках. Эти парни, продиравшиеся сквозь толпу со своей ношей, напоминали сейчас почтительных сыновей, которых мамаши послали в город за продуктами на всю неделю.
Мик сменил руку, сжал и разжал кулак, разгоняя кровь.
— Думаешь, мы застанем его?
— В субботу днем? А как же! Если его нет, значит, он либо концы отдал, либо снова в тюряге.
— А он тебя знает?
— Конечно. Это он достал нам с отцом билеты на финальный матч.
В витрине конторы, где делали ставки, красовались фотографии двух прославленных скаковых лошадей, а между ними — карикатура на знаменитого жокея. Голова была настолько больше туловища, что он казался не просто карликом, а немыслимым уродцем. Фил толкнул дверь, и они вошли. В конторе было битком набито. Скачки в самом разгаре, игроки, собравшись у радиоприемника, слушали комментарий. Фил огляделся и кивком указал на мужчину в пальто из верблюжьей шерсти и в коричневой фетровой шляпе.
— Вон он! — прошептал он, наклонясь к самому уху Мика. Они стали дожидаться, когда кончится забег. Протопать через весь зал во время забега — все равно что выйти из церкви во время службы.
Диктор объявил результат, и билетики дождем посыпались на пол; он был так густо усыпан бумажными клочками, что ребята, пробираясь к мужчине в коричневой шляпе, оставляли за собой глубокий след.
— Здравствуйте, мистер Стрэттон.
Мужчина оторвался от газеты, не выразив ни малейшего удивления.
— Привет, Фил, как жизнь?
— Спасибо, нормально.
— Как отец? Сто лет его не видел.
— Вроде нормально.
— Работает? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Небось не работает, коли нужда не прижала. Не представляю, как он выкручивается. Другого такого человека я не знаю: каждый вечер выходит из дому без гроша в кармане, а возвращается под газом.
Он сдвинул карандашом шляпу на затылок и покачал головой, восхищаясь изобретательностью отца Фила. Волосы у него были недавно пострижены, но сальное пятно сбоку свидетельствовало о том, что эта шляпа прикрывала довольно длинные патлы.
— Чем могу быть полезен, Фил?
Фил придвинулся поближе.
— Курево есть на продажу.
Он пнул коленкой сумку.
— Сколько?
— Десять тысяч.
Наступила короткая пауза — Стрэттон слушал сообщение о скачках в 2.45 в Лисестере. Когда забег кончился, он отметил галочкой победителя у себя в газете; он заранее обвел его в списке карандашом.
— Так-то лучше. А то дела у нас совсем не клеились, думал, снова придется матушку побираться на улицу посылать. И вот, пожалуйста. — Он решительно провел пальцем по сгибам газеты, словно подчеркивая значение своих слов. — Я должен взять выигрыш на следующем забеге. — И, ведя карандашом вдоль списка лошадей, прибавил: — Даю за них сто пятьдесят фунтов стерлингов.