Слезы мешали ей говорить. Наконец Карен подняла голову, нащупала платок в кармане халата. Там, где она прислонялась щекой к его груди, ношеная джинсовка, намокшая от ее слез, обрела свою изначальную синеву.
— Никакого у меня гриппа не было. Простудилась. Просто все осточертело.
— Что так?
Она вытерла глаза, высморкалась, бросила мокрый платок в мусорную корзинку со средневековым орнаментом. Металл задребезжал, и корзинка задрожала на коврике.
— С мамой постоянно ссоримся. Она все со своим дружком крутит. Помнишь, мы их в кинотеатре видели. Надумала снова замуж и… кошмар какой-то. Просто кошмар!
Она оттолкнула Мика и выбежала из комнаты. В прихожей хлопнула дверь, потом в квартире снова наступила тишина. Слышалось только тиканье часов с кукушкой, и не в лад им попугай, встревоженный метнувшейся по комнате Карен и ее громким голосом, всполошно отстукивал по жердочкам свой ритм.
Мик прислушался, не идет ли Карен. Но в доме было так тихо, что он подумал, не вышла ли она на улицу. Прождав, как ему показалось, целую вечность (часы у него за спиной бойко отмеривали секунды), он отправился на поиски Карен. Одна из дверей, выходивших в прихожую, была открыта. Мик медленно подошел и, остановившись на пороге, заглянул. Присев на краешек постели, Карен не отрываясь смотрела на шкаф. Может, она и заметила Мика, но виду не подала.
— В чем дело, он тебе не нравится, что ли?
Она, словно не слыша его и не поднимая на него глаз, спросила:
— Кто?
— Тот тип, с которым твоя мама крутит.
— Да я с ним даже не знакома. И не хочу знакомиться. Мама говорит, я все им порчу.
Мик прислонился к косяку, выставив ногу. Ботинок скрипнул, и он опять вспомнил про свою обновку.
— Как ты можешь портить, раз ты никогда его не видела?
— У него свой дом, он хочет, чтобы мама туда перебралась, она не соглашается без меня.
Карен положила ногу на ногу, и халат распахнулся. Между полами халата внезапно заголубела рубашка, точно чистое небо, проглянувшее среди туч. Мик смотрел на контуры ног, просвечивающие сквозь тонкую материю.
— А ты что, не хочешь ехать?
— Пусть едет, если ей надо, а я ни за что. Знаю, чем это кончится. Я перестану для нее существовать, как только она там поселится.
Она по-прежнему смотрела в одну точку. На Мика, с той минуты, как он вошел, ни разу даже не взглянула. Он прошелся по комнате, рассматривая открытки и фотографии поп-групп на стене. На одной было что-то нацарапано, должно быть автограф этой знаменитости. Может, и правду о нем болтают, что он неграмотный.
Мик посмотрел пластинки, потом взял с туалетного столика маленькую фотографию в рамке. На ней были запечатлены юноша с гвоздикой в петлице и девушка с букетом роз. Они стояли на лестнице перед каким-то зданием, а между ними, на ступеньку ниже, — девчушка в длинном платье подружки невесты, из-под которого выглядывали туфельки. Она держала букет и жмурилась от солнца, склонив голову набок. Мик затих, и Карен подняла голову — посмотреть, чем это он занимается.
— Это мама с папой после брачной церемонии.
— Угадал.
— Я похожа на отца, верно?
Мик глянул на нее, пытаясь найти сходство.
— Трудно сказать. Тут слишком мелко.
— А подружку невесты узнаешь?
Вопрос удивил Мика, он вгляделся в крошечное личико.
— Как же мне узнать?! Откуда?!
Карен откинулась на подушки и ответила, глядя в потолок:
— Мог бы и узнать. Это я.