— Ты взрослеешь, детка. Через несколько лет ты и сама выйдешь замуж. — (Интересно, насторожился Мик, не за меня ли? Он подумал о будущем. Если его дела и дальше так пойдут, он никогда не сможет жениться! Вид у него стал такой же печальный и несчастный, как и у Карен.) — Понятно, она хочет устроить свою жизнь, пока еще не поздно.
Разрешив Кевину играть с тарелкой и ложкой, Дженни поднялась и направилась к двери.
— Я приготовлю тебе завтрак, Эрик.
Она задержалась на пороге и, убедившись, что Мик с Карен не смотрят на нее, кивнула мужу, чтобы он вышел. Мистер Лодж не двинулся с места, но, когда на кухне загремели кастрюли и забулькала вода — Дженни решила приготовить чай, взял со стола заварочный чайник. Он стоял на пластмассовой подставке, на которой был изображен котенок в цилиндре.
— Я на минуту. Принесу вам еще чаю. — Выходя из комнаты, он включил радиоприемник, стоявший на сервировочном столике у дверей. Там на нижней полке лежала игра-головоломка: триста кусочков, из которых нужно сложить Хэмптон-Корт[16].— Послушайте. С музыкой все же веселее.
Он усилил звук, улыбнулся им с порога и через лестничную площадку отправился на кухню. Радио было включено на вторую программу, Мик и Карен без особого восторга слушали попурри из модных мелодий из «Ученого короля».
Песенка «Поцелуй меня, Кейт» тоже не вызвала оживления. Карен встала и выключила приемник.
— Не выношу эти песенки. Сразу чувствуешь себя девяностолетней старухой.
В комнате наступила тишина, и оба слышали разговор на кухне, хотя мистер Лодж и Дженни говорили приглушенными, торопливыми голосами.
— Она не может здесь жить, пойми, Эрик, — сказала Дженни.
— А разве она собирается?
— Да это и слепому видно. Зачем же она тогда сюда пожаловала?
— По-моему, она хотела сделать мне сюрприз.
— Я тоже так думала, пока не увидела ее сумку с вещами.
— Но это же ничего не значит. Сама знаешь, у этих молодых семь пятниц на неделе.
Карен застыла у стола, неотрывно глядя в окно, повернувшись спиной к Мику. Улица за кисейной занавеской тонула в тумане, дома были какие-то серые и размытые.
— Во всяком случае, скажи ей все начистоту. Здесь ведь яблоку негде упасть.
— Но ведь денька два можно потерпеть?
— Ну а дальше-то что? Эти два денька выльются в две недели, а что потом? Я ничего не имею против девочки. Она вроде очень милая. Только у нас нет места для нее.
Стараясь не поворачиваться к Мику, чтобы он не увидел ее лица, Карен встала на колени перед стульчиком Кевина и попыталась ему улыбнуться. Малыш засмеялся и снова потянулся к медальону, но Карен предложила ему взамен кольцо на пальце.
— Она же моя дочь. У меня есть перед ней какие-то обязательства.
— Но перед сыном и передо мной у тебя тоже есть какие-то обязательства. Что прошло, то прошло, Эрик. Сам ведь сто раз это говорил.
— Знаю. Знаю, что говорил. Но все же как-то это нехорошо.
Кевину надоело кольцо, он ухватил Карен за волосы и потянул к себе. Их лица соприкоснулись, и щека малыша стала мокрой от слез Карен.
— Ничего тут нет плохого. Просто такова жизнь, вот и все. Лучше сразу ей прямо сказать, пока девочке еще что-нибудь не взбрело в голову.
— Ладно, я скажу, только ты не торопи меня. Дай-ка заварочный чайник. Надо хоть чашкой чая их угостить, пока они не уехали.
— Чашкой чая! Да я их обоих перед твоим приходом завтраком накормила.
Мистер Лодж вернулся в гостиную с неестественно бодрым видом, будто он по дороге из кухни сменил амплуа.
— Погрейтесь-ка чайком. Такая холодрыга в доме, что и газ не спасает.
Мистер Лодж налил две кружки и склонился над малышом. Но едва он нагнулся, как Карен вскочила, словно стульчик Кевина был бревном под доскою-качалкой.
[16] Грандиозный дворец в парке на берегу Темзы близ Лондона; один из ценнейших памятников английской дворцовой архитектуры.