3.2. О последних статьях В. И. Ленина «Лучше меньше, да лучше» и «Что нам делать с Рабкрином?»
Тот, кто изучал деятельность и Сочинения Ленина, знает, с какой осторожностью выдвигал он свои основные идеи. Если у него рождалась известная идея, он прежде всего старался теоретически обосновать её. Высказывая интересующую его идею собеседнику, из беседы с которым он надеялся найти новый подход к занимающей его точке зрения, он не раз говорил: «Я должен ещё это хорошенько обдумать». «Подождите опубликовывать‚ — писал он Луначарскому, сообщая ему свои мысли о реорганизации Наркомпроса‚ — подождите проводить в жизнь, я ещё раз и два подумаю».
Продумав основную идею, теоретически обосновав её, Владимир Ильич делал из неё практические выводы для того, «чтобы вернее направить борьбу рабочего класса за его освобождение» (выражение Владимира Ильича).
Но «надо уметь приспособить схемы к жизни…»[204] — писал Владимир Ильич в своих «Письмах о тактике» в 1917 г., ибо всякая теория в лучшем случае лишь намечает основное, общее, лишь приближается к охватыванию сложности жизни. «Теория, друг мой, сера, но зелено вечное дерево жизни»[205].
Самый тщательный учёт действительности, определение того, как та или иная основная идея может быть и в какой форме применена в рамках данной конкретной действительности‚ — так подходил Ленин к вопросу о проведении в жизнь тех или иных практических мер.
По его деятельности и Сочинениям можно проследить, как зарождалась и продумывалась, теоретически обосновывалась им какая-нибудь основная идея, как делались из неё практические выводы и с каким упорством, настойчивостью Владимир Ильич проводил эту идею на протяжении целого ряда лет, не отступая перед трудностями, перед неудачами, но продумывая причины неудач и пытаясь создать лучшие, более жизненные формы применения той же идеи. Тут коренное, основное отличие Владимира Ильича от всякого оппортуниста. Оппортунист, отступая перед действительностью, терпя поражение, отказывается от сути дела, сдаёт в архив свою основную идею; Владимир Ильич, отступая перед действительностью, терпя поражение, отказывается от данной формы проведения в жизнь основной идеи, отступает, но отступает для того, чтобы, лучше обдумав, лучше учтя действительность, начать вновь, в другой форме, проводить ту же идею…
«Задача истинно революционной партии не в том, чтобы провозгласить невозможным отказ от всяких компромиссов, а в том, чтобы через все компромиссы, поскольку они неизбежны, уметь провести верность своим принципам, своему классу, своей революционной задаче, своему делу подготовки революции и воспитания масс народа к победе в революции»[206]‚ — писал Ленин в сентябре 1917 г.
В этих словах ключ к пониманию деятельности Ленина.
Верность своим принципам, умение проводить их в данной конкретной обстановке так, чтобы сделать как можно больше при данных обстоятельствах для их воплощения в жизнь, умение извлекать из поражения уроки для победного проведения в жизнь своих принципов — такова отличительная черта деятельности Ленина.
Мы должны «понять ту простую вещь, что в новом, необыкновенно трудном деле надо уметь начинать сначала несколько раз: начали, упёрлись в тупик — начинай снова, — и так десять раз переделывай, но добейся своего…»[207] — говорил Владимир Ильич на XI съезде РКП, в марте 1922 г.
В своих последних статьях: «Лучше меньше, да лучше» и «Как нам реорганизовать Рабкрин» Владимир Ильич касается вопроса, как надо реорганизовать наш госаппарат так, чтобы он был приспособлен к тому, чтобы возможно лучше, с наименьшей затратой сил и средств проводить в жизнь необходимые мероприятия, чтобы наилучшим образом организовывать соответствующие отрасли работы.
Чтобы понять как следует эти статьи Владимира Ильича, надо проследить, как постепенно пришёл он к той точке зрения, которую в них развивает. Вопрос о госаппарате должен рассматриваться как часть вопроса о государстве, в котором власть принадлежит рабочим и крестьянам.
В августе 1917 г., когда т. Ленину пришлось скрываться после июльских дней в Финляндии, он употребил это время на то, чтобы глубже продумать этот вопрос. Он изучил, как смотрели на вопрос о государстве Маркс и Энгельс, как расценили они опыт французской революции 1848 года и опыт Парижской коммуны, изучил, как неправильно истолковывали мысли Маркса и Энгельса оппортунисты, и начал изучать опыт русских революций 1905 г. и февральской 1917 г., но подоспел Октябрь, и брошюра «Государство и революция» осталась недописанной. Её дописали последующие события, как нельзя лучше иллюстрировавшие те мысли Ильича, которые он в ней защищал.
Старая государственная машина должна быть разбита до основания. Буржуазно-чиновничий госаппарат работает всюду в направлении угнетения народных масс; он должен быть уничтожен, разрушен. «Разбить эту машину, сломать её — таков действительный интерес „народа“, большинства его, рабочих и большинства крестьян, таково „предварительное условие“ свободного союза беднейших крестьян с пролетариями, а без такого союза непрочна демократия и невозможно социалистическое преобразование»[208], — пишет Ленин. Старое государство должно быть заменено новым.
«Пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле „налаживания“ социалистического хозяйства»[209].
Но то государство, которое создаст пролетариат, будет особого типа государство. В этом государстве чиновничество будет играть совсем иную роль.
«Об уничтожении чиновничества сразу, повсюду, до конца не может быть речи. Это — утопия. Но разбить сразу старую чиновничью машину и тотчас же начать строить новую, позволяющую постепенно сводить на нет всякое чиновничество, это не утопия, это — опыт Коммуны, это прямая, очередная задача революционного пролетариата»[210].
«„Коммуна не была уже государством в собственном смысле“ — вот важнейшее, теоретически, утверждение Энгельса… Коммуна переставала быть государством, поскольку подавлять ей приходилось не большинство населения, а меньшинство (эксплуататоров); буржуазную государственную машину она разбила; вместо особой силы для подавления на сцену выдвигалось само население»[211].
[1923 г.]
3.3. Ленин о производительности труда
Стахановское движение — это движение за поднятие всего производства на высшую ступень, это великий почин трудящихся масс в деле поднятия производительности труда. Это почин громадной важности, потому и волнует он так всех.
И — как всегда по волнующим вопросам — массы хотят знать, что говорил В. И. Ленин.
Внимательно изучал Владимир Ильич всё, что писал о производительности труда Маркс. Одновременно Владимир Ильич изучал и то, что пишут по этому поводу капиталисты и их идеологи, вроде американского инженера Тейлора. В статье «Система Тейлора — порабощение человека машиной», напечатанной в газете «Путь правды» в марте 1914 г., Владимир Ильич писал:
«Система Тейлора — без ведома и против воли её авторов — подготовляет то время, когда пролетариат возьмёт в свои руки всё общественное производство и назначит свои, рабочие, комиссии для правильного распределения и упорядочения всего общественного труда. Крупное производство, машины, железные дороги, телефон — всё это даёт тысячи возможностей сократить вчетверо рабочее время организованных рабочих, обеспечивая им вчетверо больше благосостояния, чем теперь»[212].
Тогда, в марте 1914 г., время, когда пролетариат возьмёт в свои руки всё общественное производство, казалось отдалённым будущим.
В октябре 1917 г. власть перешла в руки трудящихся. Но одного перехода власти в руки рабочих было недостаточно. Владимир Ильич в целом ряде выступлений и статей в начале 1918 г. говорит о важности поднятия производительности труда. Наиболее полно освещён этот вопрос в его чрезвычайно важной статье «Очередные задачи Советской власти», опубликованной в конце апреля 1918 г. Над этой статьёй Ильич особенно много работал, обдумывал её со всех сторон. Эта статья стала для большевиков на долгие годы руководством к действию. В статье есть специальная глава — «Повышение производительности труда». Как всегда, Владимир Ильич брал этот вопрос во всех его связях и опосредствованиях, брал его в связи с целым рядом других основных вопросов.
«Подъём производительности труда требует, прежде всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности»[213].
«Другим условием повышения производительности труда является, во-первых, образовательный и культурный подъём массы населения. Этот подъём идёт теперь с громадной быстротой, чего не видят ослеплённые буржуазной рутиной люди, не способные понять, сколько порыва к свету и инициативности развёртывается теперь в народных „низах“ благодаря советской организации. Во-вторых, условием экономического подъёма является и повышение дисциплины трудящихся, уменья работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации»[214].
Итак, Владимир Ильич подчёркивал три предпосылки широкого подъёма производительности труда: развитие материальной основы крупной промышленности, образовательный и культурный подъём масс, уменье работать не в развалку, а организованно, интенсивно. Далее он писал:
«Русский человек — плохой работник по сравнению с передовыми нациями. И это не могло быть иначе при режиме царизма и живости остатков крепостного права. Учиться работать — эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всём её объёме. Последнее слово капитализма в этом отношении, система Тейлора, — как и все прогрессы капитализма, — соединяет в себе утончённое зверство буржуазной эксплуатации и ряд богатейших научных завоеваний в деле анализа механических движений при труде, изгнания лишних и неловких движений, выработки правильнейших приёмов работы, введения наилучших систем учёта и контроля и т. д. Советская республика во что бы то ни стало должна перенять всё ценное из завоеваний науки и техники в этой области. Осуществимость социализма определится именно нашими успехами в сочетании Советской власти и советской организации управления с новейшим прогрессом капитализма. Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление её»[215].
[204] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 31, с. 135.
[205] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 31, с. 134. (Ленин приводит слова Мефистофеля из трагедии И. В. Гёте «Фауст»).
[206] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 34, с. 133.
[207] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 45, с. 82.
[208] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 33, с. 39–40.
[209] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 33, с. 26.
[210] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 33, с. 48–49.
[211] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 33, с. 66.
[212] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 24, с. 371.
[213] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 36, с. 188.
[214] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 36, с. 188.
[215] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 36, с. 189–190.