Если мы посмотрим на работу самого Ленина, то мы увидим, что он неустанно, всю жизнь работал как теоретик и столь же неустанно работал как практик-пропагандист, организатор. Особо бросается в глаза у Ленина-теоретика выбор тем. Он брал ту или другую тему не просто потому, что эта тема интересна, требует разработки, а потому, что данная тема в данный промежуток времени была особо актуальна для рабочего движения. Например, в начале рабочего движения вопрос о том, развивается у нас в России капитализм или не развивается, имел решающее значение. От этого вопроса зависело всё направление революционной деятельности в России. И Ленин берётся за серьёзнейшую исследовательскую работу «Развитие капитализма в России». Революция 1905 г. разгромлена, широкие слои интеллигенции, даже марксистской, даже революционной, охватывают упаднические настроения, начинаются сомнения в правильности самой теории диалектического материализма. Ленин засаживается за писание работы «Материализм и эмпириомонизм»[360]. Разражается мировая война, наблюдается полная растерянность во всех социал-демократических партиях. Ленин работает над книжкой об империализме[361]‚ которая вскрывает грабительский характер данной войны, специфику этой войны, и вся работа подводит к пониманию того, как неприложимы к данной войне старые мерки поведения социалистов. Надвигается социалистическая революция. Ленин скрывается в Финляндии и пишет работу «Государство и революция»[362], где вскрывает коренное различие между государством буржуазным и пролетарским, вскрывает, в чём самая суть строительства социализма. И каждая статья, каждая научная работа написаны были на самые актуальные для того времени темы. Оттого и были статьи и книги Ильича руководством к действию в самом непосредственном смысле слова. Владимир Ильич придавал громадное значение теоретической работе; она должна давать ясную картину действительности, освещать путь борьбы.
«Этим подчёркиванием необходимости, важности и громадности теоретической работы социал-демократов, — писал Ленин в „Что такое "друзья народа"…“, — я вовсе не хочу сказать, чтобы эта работа ставилась на первое место перед
Сам Ленин писал свои теоретические работы по преимуществу в тюрьме, ссылке, эмиграции и при первой возможности бросался в самую гущу работы практической. Характерно его послесловие к книжке «Государство и революция».
«Настоящая брошюра‚ — писал Ленин 30 ноября 1917 г., — написана в августе и сентябре 1917 года. Мною был уже составлен план следующей, седьмой, главы: „Опыт русских революций 1905 и 1917 годов“. Но, кроме заглавия, я не успел написать из этой главы ни строчки: „помешал“ политический кризис, канун октябрьской революции 1917 года. Такой „помехе“ можно только радоваться. Но второй выпуск брошюры (посвящённый „Опыту русских революций 1905 и 1917 годов“), пожалуй, придётся отложить надолго; приятнее и полезнее „опыт революции“ проделывать, чем о нём писать»[364].
Но если Владимир Ильич в разгар практической работы не имел времени писать больших научных работ, это не значит, что он не занимался в это время теорией. Я помню, как часто в разгар самой острой внутрипартийной борьбы или в решающий момент гражданской войны, в моменты осложнившегося внутреннего положения зайдёшь, бывало, в кабинет к Владимиру Ильичу и видишь: лежит перед ним раскрытый том Маркса или Энгельса с заметками, с подчёркиваниями. В углублённом изучении теории искал он ответов на злободневные вопросы. Многие товарищи, вероятно, замечали по себе. Кажется, хорошо знаешь какое-нибудь произведение хотя бы Ленина, знаешь, кажется, каждое слово, каждую букву, но проходит пара лет, жизнь выдвигает ряд новых вопросов, по-новому ставит их, другая обстановка, другие условия — возьмёшь так хорошо знакомую статью Ленина и с удивлением вычитываешь в ней то, чего раньше не заметил. Пару лет тому назад я написала брошюру «Что говорил Ленин о колхозах»[365]. Прежде чем пустить её в печать, я просила товарищей, ездивших в колхозы, зачитать колхозникам рукопись и предложить им ряд вопросов. Один из вопросов был такой: понятно ли, что сказано тут о высказываниях К. Маркса? И вот колхозники ответили: «Теперь, когда мы всё это сами переживаем, нам слова Маркса понятны». Вот и Ленин, когда новые вопросы выдвигались жизнью, перечитывал давно знакомые ему произведения Маркса и Энгельса и часто находил у них ответы на волновавшие его вопросы.
«Одно из самых больших зол и бедствий, которые остались нам от старого капиталистического общества, это полный разрыв книги с практикой жизни, ибо мы имели книги, где всё было расписано в самом лучшем виде, и эти книги, в большинстве случаев, являлись самой отвратительной лицемерной ложью, которая лживо рисовала нам капиталистическое общество.
Поэтому простое книжное усвоение того, что говорится в книгах о коммунизме, было бы в высшей степени неправильным. Теперь в наших речах и статьях нет простого повторения того, что говорилось раньше о коммунизме, так как наши речи и статьи связаны с повседневной и всесторонней работой. Без работы, без борьбы книжное знание коммунизма из коммунистических брошюр и произведений ровно ничего не стоит, так как оно продолжало бы старый разрыв между теорией и практикой, тот старый разрыв, который составлял самую отвратительную черту старого буржуазного общества»[366].
У самого Ленина теория и практика связывались в одни крепкий узел, и не на словах, а на деле. Теория давала Ильичу умение читать книгу жизни. Товарищи всегда удивлялись, как на основе какого-нибудь на первый взгляд мелкого, незначительного факта умел он ясно представить себе всю ситуацию. Внимательно вглядывался он в жизнь, в беседе с рабочими, крестьянами, солдатами умел он всегда выявить их настроение, их подход к тем или иным вопросам. Он умел подойти к массе, умел зажечь массу огнём своего энтузиазма.
Чтобы понять Ленина как научного работника, надо отдать себе отчёт, в какую эпоху он рос и складывался как коммунист. Он родился в 1870 г., рос в пореформенную эпоху, когда отживал крепостнический строй и нарождался новый, капиталистический. Старое ещё не было изжито, захлёстывало новое. На идеологическом фронте шла борьба, усиленно работала революционная мысль, окружающая действительность подвергалась беспощадному анализу, и наряду с этим шло либеральное славословие крестьянской реформы. Владимир Ильич находился под сильным влиянием Чернышевского, который сумел в разгар крестьянской реформы вскрыть предательскую роль либерализма, выявить его классовую сущность. Недоверие к либерализму, ненависть к либеральному фразёрству унаследовал Ленин от Чернышевского, и мы наложило печать на него и всю его деятельность. Он разошёлся с меньшевиками именно по вопросу об отношении к либералам, к либеральному обществу, к которому он был пропитан глубоким недоверием. Насторожённо относился Ленин ко всяким левым фразёрам и внутри партии. Возьмём пример. Заявление отзовистов звучало очень непримиримо: «Мы не пойдём ни ни какую сделку, ни на какой компромисс, мы останемся непримиримыми, мы левее всех». Владимир Ильич вскрыл, что под этой столь непримиримой на первый взгляд фразой крылось неумение и нежелание приспособиться к трудным условиям реакции, наступившей после поражения революции 1905 г. Выглядело очень революционно, а на практике было фактическое отступление, отказ от работы. Ту же насторожённость к левой фразе мы видим у Ленина во времена Брестского мира. Анализируя суть дела, Ленин доказывал, что левые [коммунисты] неверно оценивали факты, неправильно подходили к решению вопроса. Свою статью «О революционной фразе» Владимир Ильич кончает словами:
«Надо воевать против революционной фразы, приходится воевать, обязательно воевать, чтобы не сказали про нас когда-нибудь горькой правды: „революционная фраза о революционной войне погубила революцию“»[367]. Та же боязнь увлечения левой фразой видна и в его брошюре о левом ребячестве[368]. Но ещё гораздо упорнее, резче боролся Ленин с фразами, прикрывающими желание отказаться от борьбы, пойти по линии сдачи основных вопросов. Если у левых фраза была орудием самообмана, то у правых фраза прикрывала, маскировала правые действия.
С той насторожённостью, которую проявлял Ленин в отношении правой и левой фразы, органически связан и вопрос о ленинской трезвости в оценке работы Советской власти, профсоюзов, общей нашей политики.
(1932 г.)
4.8. По-ильичёвски беречь своё и чужое время
Владимир Ильич умел беречь и своё и чужое время.
Находясь в эмиграции, Владимир Ильич старался использовать своё время возможно более рационально.
Очень усердно, изо дня в день, посещал он библиотеки и особенно ценил такие библиотеки, где не было волокиты с выдачей книг. Из-за этого любил работать в лондонском Британском музее. Он всегда старался вставать пораньше, чтобы полностью использовать время, пока открыта библиотека.
В Лондоне мы брали так называемые «обменные уроки». К нам приходил англичанин, пожелавший обучиться говорить по-русски, а мы у него учились говорить по-английски.
Занятия были очень интересны. Англичанин приходил минута в минуту, ни разу не опоздав и не пропустив урока. Он был таким же образованным языковедом, как и Ильич, и та пара часов, в течение которых шли занятия, были наглядным уроком того, как надо беречь своё и чужое время. Только благодаря уменью беречь своё время смог Ильич прочесть столько книг, сделать из них столько выписок.
Работа Ильича в редакциях «Искры» и «Вперёд» была образцом организованности. Возможно, что товарищи Ильича по редакции не замечали этого, так как никогда не было разговоров на эту тему. Но выходило как-то у Ильича всё само собой: он умел сразу распределить работу между сотрудниками, дать установку, не допуская никаких посторонних разговоров, и время в редакции проходило удивительно производительно. Тот, кто работал с Ильичём, привыкал и статью написать вовремя, и материал прочитать вовремя, и сделать своевременно корректуру.
И в домашней жизни Владимира Ильича была организованность. За границей я обычно сама готовила обед: это было дешевле, и, кроме того, Ильичу нужна была определённая диета. И вот что было характерно: у нас были установлены определённые часы обеда и ужина. Ильич никогда ни на минуту не опаздывал к обеду и ужину.
Организованность берегла не только время, но и нервы.
Заботился он и о товарищах, о том, чтобы ни у кого зря не пропадало время. Когда публика начинала съезжаться на совещания, Владимир Ильич старался, чтобы у приехавших ни один день не проходил даром. В 1911 г. стали съезжаться в партийную школу в Лонжюмо ученики из России. Приехало несколько рабочих. Надо было дожидаться других. И тогда Ильич, кроме личных бесед со съехавшимися, тотчас же мобилизовал меня и ещё пару товарищей на подготовительные занятия с ними. Я учила их писать письма и заметки в газеты.
При Советской власти Ильич с самого начала боролся с растратой времени. У многих работников была привычка, оставшаяся от старых времён, опаздывать на заседания. Опаздывать на заседания — значит не беречь время товарищей. Помню, как Ильич боролся с опозданиями на заседании Совнаркома.
Заседание Совнаркома назначалось обычно в 6 часов вечера. И вот, как только подходит время, Ильич берёт трубку, звонит секретарю тов. Фотиевой и спрашивает: «Пришёл ли уже кто из членов Совнаркома?». Если оказывается, что кто-нибудь пришёл, Ильич брал заранее приготовленный портфель и быстрыми шагами шёл в Совнарком. Если никто ещё не пришёл, Ильич заказывал: «Позвоните мне немедля, когда кто-нибудь придёт». Сам он никогда не опаздывал. В результате скоро все стали приходить на Совнарком вовремя, без всяких опозданий.
Борясь с бюрократизмом, Владимир Ильич особенно подчёркивал вред всякой волокиты, связанной с растратой времени. Нас, политпросветчиков, он учил борьбе с волокитой. На 2-м съезде политпросветов он специально говорил о нашей обязанности бороться с растратой времени и сил.
Через всю жизнь Ленина красной нитью проходит его уменье беречь своё и чужое время. Товарищи, которые работали с Ильичём, хорошо помнят это. Все мы должны учиться по-ильичёвски беречь своё и чужое время.
Сейчас партия со всей остротой подчёркивает эту нашу обязанность.
4.9. Ленин об изучении иностранных языков
Ленин знал много иностранных языков. Хорошо знал немецкий, французский, английский, изучал их, переводил с этих языков, читал по-польски, по-итальянски. Он мог «для отдыха» часами читать какой-нибудь словарь.
Многие отделяют изучение иностранных языков от изучения родного языка, а между тем одно с другим неразрывно связано. Изучение иностранных языков обогащает родной язык, делает его более ярким, гибким, выразительным. Тот, кто изучал язык Ленина, знает, как богат, горяч, выразителен был ленинский язык.
[360] Речь идёт о работе «Материализм и эмпириокритицизм», Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 18.
[361] Имеется в виду работа «Империализм, как высшая стадия капитализма», Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 27, с. 299–426.
[362] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 33, с. 1–120.
[363] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 1, с. 308.
[364] Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 33, с. 120.
[365] Крупская Н. К., Что говорил Ленин о колхозах и о мелком крестьянском хозяйстве, М. — Л.‚ ГИЗ, 1930.
[366] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 41, с. 302.
[367] Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 35, с. 353.
[368] Имеется в виду работа «О „левом“ ребячестве и о мелкобуржуазности», Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 36, с. 283–314.