Профессионалы, говоришь? Мастерство не есть умение следовать правилам. Скорее это умение их нарушать, но только не убивая гармонию, как это сделает недоучка, а создавая новую, высшую гармонию. Это по силам либо полному профану, который не имеет понятия о самом наличии каких-либо правил, но имеет дар Божий, либо мастеру, владеющему ими насквозь, но — творящему им вопреки. А правила — вещь логичная. Писаны они потом, кое-где даже кровью. И деньгами. Большими. Правила технологичны. Соблюдение их экономит кровь и пот. Время. Много времени. И, конечно, деньги. Тоже немалые. А заодно — правила гарантирует приемлемый и продаваемый результат. Не более. Профессионал — субъект по определению корыстный. Не будет он нарушать правила. И не создаст Красоту. А Мастер — будет. Сознательно плюя на возможность неудачи. Сознательно плюя на то, что себестоимость творения будет неоправданно высока, а затраченное время — недопустимо велико. Красота — выше.
И кстати о птичках, можно в ту же струю и добавить. Очень часто в последнее время приходится слышать новую версию классификации людей — «люди процесса» и «люди результата». Вот ведь какая мода пошла на «политкорректные» эвфемизмы, когда нельзя назвать негра негром, а педераста — педерастом! Линия-то раздела все та же старая добрая: на людей творческих, из которых получаются мастера, и людей-потребителей, из которых получаются в лучшем случае профессионалы. Не может творческий результат быть обозримым, предсказуемым, запланированным, с технологической дорожкой к нему. Творческий результат есть сугубо побочный продукт творческого процесса, имеющего цель в лучшем случае далёкую, а как правило — так и вовсе неопределённую. Посему есть смысл держать понятия «человек результата», «потребитель», «профессионал» и «халтурщик» — за синонимы.
Любопытно, между прочим, проследить энтомологическую тему в развитии человека творческого. Исключая, конечно, тот редкий случай, когда способности проявились рано, человек был объявлен вундеркиндом и с самого детства натаскивался на нечто. Как правило, талант на сей операции надёжно убивается. Не без исключений, конечно, но даже и исключения неинтересны. Главным же образом интересен тот случай, когда творчество приходит как сознательный выбор (хоть и обрушивается зачастую весьма неожиданно) зрелого или почти зрелого человека. А для максимальной чистоты построения рассмотрим в качестве искусства фотографию – один из видов, где результат возможен «полуслучайно», на чистой интуиции. Итак, берёт наш персонаж камеру (впервые в жизни) и делает серию снимков. Которые не просто удаются — а удаются блестяще. Бывает. Знаю более одного такого примера. Победа в конкурсах, слайд-показы на аудиторию… Вопросы. Типа, а как сделано то-то и то-то. Ответа нет. Сами слова, использованные в вопросах и составляющие их суть, автору неведомы. Нормальная человеческая реакция — на первый раз отбрехаться, добежать до библиотеки, вооружиться парой самоучителей, найти и осмыслить эти слова, а заодно… обнаружить, что в самоучителях многое понятно и очевидно верно. Что знать бы всё это — ещё лучше удалась бы серия. Победный возглас, камера сама прыгает в руки, и — понёсся снимать дальше. И — пропал бедняга. Теперь пройдёт долгих несколько лет, пока он сможет сделать хоть один приличный кадр! Технология и правила — вещи упругие. Пока их не знаешь — обойдёшь и не заметишь. А уж как узнал — пока не выучишь насквозь и не научишься нарушать сознательно.
Сюда же можно из Конан Дойля добавить. Он был вынужден публиковать свои результаты за собственный счёт потому, что он любитель, а профессионалы очень завистливы. Вот здесь и ключ. И к твоей, кстати, истории. Велика зависть малоудачливых профессионалов к удачливым любителям. Она их и на фотосайт загоняет, она же их и подобные подлости творить вынуждает.
– М-да. Надо думать.
– Думай-думай...
Вот таким было моё первое серьёзное столкновение с Интернетом. Думаете, повезло, что не сам влип, а со стороны посмотрел? Ха. Смешно, конечно, но урок, как водится, оказался не вполне впрок. Сложная штука Интернет. Приблизительно одни и те же ловушки подкарауливают на самых разных уровнях, с самой разной маскировкой. Сам — тоже влип потом. В почти такую же ловушку. Как ни старался её обойти. Всё же правильно, наверное, говорят, у каждого человека есть свой персональный набор граблей, на которые он из раза в раз наступает с постоянством и упорством, удивления достойными. Даже при твёрдом знании того, где эти грабли лежат.
Впрочем, первая сводка правил поиска людей через Интернет нарисовалась и облегчила жизнь во многом. Распишу, пожалуй, вдруг кому пригодится:
Правило номер раз. Игнорировать виртуальные сообщества, имеющие проекцию на реал в виде ритуальных пьянок. Или, как минимум, игнорировать постоянных посетителей тех пьянок.
Правило номер два. Знакомясь с человеком, тут же предложить пересечься в реале. Один на один. Если в течение пары дней после знакомства встреча ещё не состоялась — смело можно списывать.
Правило номер три. Задавая вопросы — выяснять круг интересов, степень потребности в новом, уровень решительности, уровень любопытства и степень активности того любопытства. Это инварианты, которые можно выявить однозначно за пять минут. Всё прочее виртуальной диагностике всё равно не поддаётся.
Правило номер четыре. Не жалеть времени. Шансы на то, что знакомство, переведённое на уровень личной встречи, окажется интересным и продуктивным, — отнюдь не стопроцентны, и никогда, ни при какой подготовке, стопроцентными не станут. Будут и промахи. Это надо знать, к этому надо быть готовым, на это нельзя обижаться, от этого нельзя расстраиваться. Устраивают свойства, перечисленные в третьем правиле, — надо встречаться и надо постараться, чтобы в любом случае встреча была интересной. Если не тянуть время, не накачивать в себе ожидания, не допускать перегрева тех ожиданий — разочарования от промахов не будет. А вот если потянуть, последствия вполне плачевны. Впрочем, давайте вперёд не забегать. Примеры будут.
Правило номер пять. Быть жестоким. Чуть какая мелочь не в кассу — сразу отсечь. Иначе будет плохо. Интернет предоставляет огромные возможности для поиска и выбора людей. И огромные залежи людских комплексов, каждый из которых — потенциальная бомба. Если не выполнено хоть одно условие из второго правила, аукнется взрывом. Который шарахнет по обоим, а может, ещё и рикошетом по кому смажет. Если пожалеть о потраченных на знакомство десяти минутах, можно заранее пожалеть и Вас, и потянувшегося к Вам человека.
В общем, выработка этих правил заняла половину весны и целое лето. А результат как был нулевым, так и остался нулевым. Друзей, почерпнутых из Интернета, не завелось, приятели разве что, максимальный успех как был Алексом, так и остался. Девушки — да, появлялись какие-то, в Интернете вообще гораздо больше адекватных девушек, чем адекватных мужиков. И правильно, при возникновении проблем для девушек естественно и простительно лезть в Интернет, а для мужиков, если нормальные, — есть другие помойки. Те же катакомбы, к примеру. Впрочем, и девушки, появляющиеся как-то вхолостую были. Не то, что искал. То есть, пара-тройка интересных появилась, но настолько не в моём вкусе, что отношения установились сугубо дружеские. А которые в моём вкусе — пустышки пустышками. При том что имелось точное знание того, что нужных — в Интернете много. Учиться надо было. Учиться находить и учиться мгновенно привлечь внимание.
А в сентябре вдруг вывалилась из небытия исчезнувшая почти сразу после Пинеги Маша. Протусовавшаяся всё лето с какой-то очередной наркоманской компанией и опять решившая завязать и учинить что-либо более интересное. С идеей куда-нибудь интересно съездить вместе. Посмотрел я на неё, посмотрел, да и предложил смотаться на Оршинское болото. Половить карасей, поесть голубики, клюквы, грибов, да и пофотографировать заодно. Самое интересное, что мне было абсолютно по барабану, удастся мне её охмурить да соблазнить или не удастся. Девица красивая, вполне в моём вкусе. Даже не в возрасте дело. Я уже начал привыкать к мысли, что теперь мне светят только дамы намного моложе меня. Скорее в манерах и привычках. Слишком сильная у меня аллергия на всякую наркоту, а половина Машкиной компании — наркоманы состоявшиеся. Саму Машку оно как-то не брало. Лошадь та ещё, здоровья вагон и две тележки, никакой химией не пробить. Может несколько месяцев на любой гадости проторчать, а потом надоест — и нету никаких веществ. Месяц, два, три… А потом — вдруг опять. Или — это у неё привычка с детства, фиг знает. Машка хвасталась, что к конопле и к беготне по мужикам её матушка в Испании приучила, причём в возрасте чуть ли не лет двенадцати… Интересная у неё матушка, однако. Ну да, и насчёт мужиков то же самое. Ну трудно всерьёз нацеливаться на девицу, которая во всеуслышание и на каждом углу хвастается тем, что предпочитает негров. Но если не зацикливаться на идеях совращения, а оставлять всё на волю судьбы и прочего случая — то Машку становится вполне интересно и познавательно послушать. В чём-то даже, возможно, и полезно. А может быть — станет полезно потом.
Пожалуй, самым любопытным было послушать то, что Машка рассказывала о жизни наркоманов. Каким-то боком тема наркотиков и наркоманов возникает вокруг меня практически всю жизнь и с удивительной регулярностью. В связанные с этой пакостью истории — попадали и будут попадать и друзья, и подруги. Так что довелось мне и понаблюдать всякого, и книжек почитать, начиная с Кастанеды и кончая трудами по психиатрии и наркологии, и с парой хороших биохимиков пообщаться… Так вот, Машкины откровения существенно расширяли и дополняли накопленную сумму знаний. Местами даже пробивая на некоторые совсем новые для меня концепции.
Например — из литературы, равно как и из бесед с биохимиками, однозначно следовало, что героиновая наркомания лечению не поддаётся в принципе. Но только вот у Машки — оказалось трое знакомых, самостоятельно снявшихся с застарелой героиновой наркомании. Без медицинской помощи, без психологических изысков типа там анонимных обществ всяких. Даже без силовых методов прохождения ломки. Просто взяли да пересели с ширяния героином на пожирание псилоцибовых поганок. Причём биохимически — оно вполне прозрачно. Опиаты, поступающие в организм извне, блокируют выработку в том организме их аналогов, таки необходимых для нормальной жизнедеятельности того организма. На чём и возникает зависимость. Ну перестаёт организм уметь сам их вырабатывать и всё. А вот те паршивые поганки действуют вполне наоборот, заставляют сам организм творить ударные порции тех аналогов опиатов. На корню подрубая уже имеющуюся героиновую зависимость.
А если ещё дальше полезть в биохимию, так и совсем интересно становится. Ну да, длительное употребление поганок весьма эффективно разрушает организм. Но при том — у них есть пара любопытных свойств, которые как раз и превращают их в лекарственное средство. Если, конечно, понимать что делаешь и не увязать хвостом там, откуда только что вытащился клюв. Во-первых, псилоцибин не вызывает физиологической зависимости. Только психологическую. А психологическая преодолима многими способами, впрочем, и способов не надо, просто желания и элементарной силы воли уже достаточно. Во-вторых, псилоцибин слишком ядовит, чтобы быть эффективным наркотиком. Один из столпов наркомании — принцип постоянного увеличения дозы. Того, что вчера было достаточно для «прихода», — сегодня уже мало. Нету этого столпа. Смертельная доза псилоцибина — всего в два-три раза выше минимальной дозы, оказывающей хоть какое-то галлюциногенное действие. Нету запаса для долговременного постепенного наращивания дозировки. Кроме того — организм распознаёт псилоцибин как яд и вырабатывает к нему какой-то весьма эффективный антидот. Блокирующий весь эффект от поступлений этой гадости в организм в течение следующей недели, а то и двух. То есть — нажрался человек поганок разок, приторчал с того, а потом целую неделю сколько ни ест, а приторчать не получится. То есть, не только увеличение дозы невозможно, но и увеличение частоты приёма доз. В общем — вполне контролируемая штука, даже самоконтролируемая.
А в медицине — нету этой технологии. Почему? Не знают? Или — знают, но считают слишком ядовитым? Пардон, но половина онкологических лекарств — аналоги того самого иприта, которым в первую мировую массы людей весьма эффективно травили. Куда уж ядовитее… Или героиновая наркомания имеет при современных способах лечения более благоприятный прогноз, чем рак? Фигушки ведь… Или — политика? Боятся даже упоминать о лечении зависимости от одного наркотика приёмом другого? Чорт их знает. Странно это. Но — чем чорт не шутит, вдруг когда пригодится такое знание… От сумы, от тюрьмы да от наркомании у близких зарекаться не следует. Поганое нынче общество, почти кого угодно на иглу могут присадить.
В общем — обрадовался я Машкиной идее, тем более что нашли мы с друзьями недавно проход в совсем почти нехоженый и абсолютно безлюдный участок болота, да туда и рванули. Предварительно выпотрошив сундук Машкиной бабушки на предмет всяких цветастых платков, которые планировали использовать в съёмках заместо одежды. То есть, Машка всячески пыталась свести к тому, что одежды для съёмок не понадобится вовсе, но у меня, наверное, фантазия бедновата. Ну не могу я одновременно придумать более двух сюжетов, в которых обнажённость сыграла бы в сюжет, а не в пошлятину.
И поехали. Удачно поехали. Единственное — немного промахнулись со стыковкой автобусов да чуток неправильно вспомнились расстояния… В общем, до болота мы в первый день не дошли, дошли только до обводной канавы. Аккурат под занавес. Палатку ставили на последней опушке последнего перелеска уже в пронзительных лучах заката, через пятнадцать минут уже купались в густом тумане, залившем по грудь и болото, и все окрестные поляны, а грибы на ужин (подосиновики с обеденную тарелку величиной) – собирали уже в темноте при фонарях. И это было — к лучшему. Неправильно было бы выходить на болото в полдень. Утром это надо делать. Утром краски чище, воздух хрустальнее, багульник тоже утром источает утончённый аромат, а днём — плотный дурманящий запах.
Впрочем — а Вы знаете, что такое большое болото со старыми торфоразработками? Вряд ли ведь… Другой мир оно, мало кому ведомый.
Пожалуй, опять исполню тот же трюк, что уже был в первой части. Возьму-ка старый неопубликованный рассказ да и вставлю сюда. Природа — штука такая, свежесть и новизна восприятия многократно усиливают эффект. Повторное описание не катит. Так что возьмём первоначальное. Пусть и десятилетней давности, пусть о другом торфянике писанное. Оно — лучше.
Вот, наконец, и сворот с узкоколейки — еле намеченная тропа в цветущем кипрее, метров через триста входящая в перелесок. Там можно будет чуть остыть, а то от палящего солнца в союзе с парящим болотом вокруг и отнюдь не лёгким рюкзаком за плечами — сейчас, через полтора часа после старта, уже изрядно не по себе. Это если облачно, можно отстроиться от окружающей действительности, вообразить себя паровозом и переть на автомате. Конечно, одного механического занятия для подобного перевоплощения не вполне достаточно, но двух — уже да, трёх — тем более. А именно три и есть: тащить рюкзак, приноравливать свой шаг к шагу шпал, никак не совместимому с человеческой анатомией, и ритмично махать руками, разгоняя озверевших слепней. Впрочем, вру. Есть ещё четвёртое — следить, чтобы тянущиеся в хвосте дети а) не отстали, б) не схватили перегрев, в) не слишком заскучали, а то ведь в следующий раз их не затащить с собой. Означенные три первых механических занятия, разумеется, исключают постоянное верчение головой, так что четвёртое сводится к паровозным же воплям через каждые пять минут.
Но в данный момент — солнце жарит вовсю и никакой автоматизм не спасает. А идти всё равно приходится по шпалам, по самому пеклу, так как по обочине — хуже. Мало того что кипрей и борщевики вдоль тропы парят по-чёрному и напускают комаров в придачу к слепням, так ещё и поминутно приходится уступать тропу местным рыболовам, гоняющим по ней на велосипедах и мотоциклах. Шпалы — они хоть и не для человека придуманы, но для мотоцикла — в ещё меньшей степени.
Собственно, пора разъяснить, что же это за развлечение такое, в паровоз играть. Оно, конечно, только преамбула, развлечения и приключения все пока впереди, и весьма много — на целых три ближайших дня. Главным образом, конечно, ловля карасей — основных обитателей заброшенных торфяных карьеров, для разработки которых и была проложена узкоколейка, существующая только пока в дальней части массива, где продолжается добыча торфа. Прекратится — разберут. Узкоколейка ведь — она только кажется солидной железной дорогой, а на самом деле эфемерна. Сегодня здесь, а через год глядь — уже на параллельную бровку перенесли. То ли к новому карьеру так ближе, то ли часть бровки выгорела и перекладывать путь по новой стало просто негде.
У всякого нормального человека слово «карьер» ассоциируется с промышленным пейзажем и не может вызвать никаких эмоций, кроме лёгкого омерзения. Оно так. За единственным исключением. Старые торфоразработки не имеют ничего общего с карьерами в обычном понимании этого слова. Отвалов нет, стометровой ширины дорог для мощных самосвалов — тоже. Да и вообще никаких дорог нет, кроме временной узкоколейки. Вскрывается в стенах карьера тот же торф, что составляет почву вокруг. Да и не копают тот карьер, а моют. Струёй воды размывают торф, а взвесь откачивают и потом сушат. Оставляя в карьере многие тысячи изумительно-ветвистых коряг. Прекратилась разработка, перестали откачивать воду — карьер за год превратился в озеро, а ещё через десяток-другой лет на бровках вырос лес, по воде пошли моховые сплавины, полосы камыша… Получающийся в итоге ландшафт естествен до предела и даже гораздо интереснее того же болота до начала разработок. Своеобразная озерно-лесная Венеция со многими тысячами островов и островков, лабиринтом лесистых бровок шириной до десятка метров, обилием рыбы, птицы и зверя, разливанным морем грибов и ягод.
Только вот, хоть и практически невозможно на глаз отличить такой искусственный ландшафт от лучших образцов природного, есть одна существенная разница. Все природные системы саморегулируемы в полной мере, искусственные — как правило, нет. Они требуют для своего сохранения определённых усилий и правил поведения, главные из которых — правила обращения с огнём. В ненарушенном болоте пищи для огня мало — всепропитывающая влага не даёт распространиться «земляному пожару». Как только появились бровки, осушительные каналы — появились и куски торфа, высушенные до состояния абсолютного пороха. А если они велики, что бывает, когда канавы глубоки и лес сведён, создаётся своеобразная «критическая масса»: горящий сухой торф приобретает способность высушивать влажный вокруг, и вот здесь-то и начинаются печально знаменитые провалы людей и домов в огненную бездну. Впрочем, среди старых торфоразработок, которые имеются в виду, таких мест мало, это скорее свойство современных. Пришла ведь кому-то в голову мысль вместо копания или мытья карьеров сразу сводить лес на целом большом поле, высушивать его сетью канав, а потом скрести бульдозером! Пока поле сушится, одна искра — и готов неконтролируемый пожар, соскребли — вместо вполне проходимого лесистого полуболота возникла не озёрная сказка, а болото настоящее. Топкое, вонючее и бестолковое.
Вот и перелесок. Привал. Конвенция в действии — слепни, безжалостные на солнцепёке, уступают место комарам, но от этих-то избавиться можно, химзащиты всякой в рюкзаке хватает. На солнце — пять минут, и смыло всю химию пóтом, да если бы и не смыло, слепням на неё глубоко плевать, хоть на флакончике и написано обратное. В тени же — работает. Комаров разгоняет, а слепни конвенцию блюдут, в тень не суются.
Смысл паровозной пробежки глубже, чем кажется, и некоторые его оттенки проявляются самым неожиданным образом. Если бы дети так не выдохлись — гоняли бы сейчас по травяным джунглям, чего делать не стоит решительно. Даже не в борщевиках дело. Хоть и пишут о них всякие гадости, но сам ни разу не видел живьём реальных ожогов. А вот гадюки — это да. Торфоразработки — гадюшники вообще исключительные, а летом, в жару, в пору огня, змеи выжимаются с массива в эти вот окаймляющие перелески. При желании – можно за полчаса набрать и десяток, и больше. Лет несколько назад на этом вот самом пригорке Костя, один из постоянных участников наших рыболовных вылазок, испытал вполне замечательное приключение. Отошёл себе в сторонку в туалет, и — обгадил здоровенную гадюку, которая, по всей вероятности, не цапнула его только по причине шока, вызванного подобной наглостью.