В июле Ника, как раз всерьёз уже решившая, что ребёнком мы обзаводимся, наверное, отчасти именно из этих соображений, предложила провести активную разведку сама. До того, как мы на Ладогу уедем. Воспользовавшись территориальными соображениями («Мосфильм» рядом) и своим опытом участия в подборе мосфильмовских массовок. Короче, она прорвалась к Ленке домой, посмотреть своими глазами. Посмотрела. Все соображения о Мише подтвердила — тунеядец, похоже, что альфонс, очень похоже, что наркоман, пустобрёх и так далее. Наблюдения об отсутствии в доме даже следов нежности, не говоря о любви, — тоже подтвердила. А вот о Ленке наблюдения были странными, выраженными фразой, что никогда в жизни не видела столь зашуганного человека. Мы долго строили предположения на предмет того, что бы это значило. Но как оказалось — всё было проще. Ленка, продолжая внимательно отслеживать все мои фотографии в Интернете (на романе с Сашкой меня прорвало, и я снова начал снимать), расшифровала Нику ещё через дверной глазок, несмотря на изменившуюся внешность. Но почему-то впустила. Точнее — отошла, подумала и позвала Мишу, чтобы впустил он.
Потом они исчезли — и появились только к ноябрю. Отдыхали на Юге, пару раз сунувшись волонтёрами на какие-то раскопки. И вот здесь – ситуация начала меняться радикально.
Впервые после весны Ленка опять начала искать работу. И не только частные уроки. Впрочем — не нашла. Миша тоже начал искать работу. Журналистскую. Заваливая своими насквозь лживыми резюме все те ресурсы в Интернете, на которые ни один идиот не полезет искать журналиста. Завёл целый собственный сайт, с гордым указанием на обложке, что предназначен он для поисков работы журналиста. Старательно отсканировал туда все свои статейки и все иллюстрировавшие их фотографии, приписав авторство всех фотографий себе, хотя снимали их четыре разных человека. Завёл раздел по своей активности как рекламного фотографа. Наполнив карточками по профилю братниной фирмочки, сделанными совсем пятым фотографом. То есть — создавал видимость. Продолжалось это до самого Нового года, а под Новый год, по-видимому, у них начался очередной серьёзный раздрай. Во всяком случае, Миша все ночи сидел в Интернете, опять завалил все графоманские сайты депрессивными стишатами о том, как ему было хорошо с тех пор, как к нему пришла королева сорняков, и как теперь всё плохо, женщины его не любят, мужчины его избегают, ну и так далее… Мы решили, что пора выводить на сцену очередную «ученицу».
Точнее — учеников. Для страховки от дешифрирования на этот раз решили подобрать детей. Долго искали по знакомым. Нашли единственный вариант. У одной из подруг Кристины было двое детей, начинавших учиться музыке, однако забросивших эти занятия по отсутствии возможности. Но жили они — в общежитии, и никакого инструмента там не было. Зато у самой Кристины было изрядно раздолбанное фортепиано. Решили проводить занятия там. Так как вне Ленкиной «сферы обслуживания» — возить на машине. Дама, мать учеников, — из тех женщин, перед которыми раскрываются все знакомые. Задача — установить эмоциональный контакт. Когда и если удастся — вывести на «случайную» встречу Кристину. Предоставить возможность порасспрашивать. Не более. Возможно, под то, что Кристина работает с лошадьми, а у Ленки лошади всегда были одним из увлечений, расширить контакт в эту сторону. И уже потом думать о дальнейшем. Сказано — сделано. Настроили инструмент, почистили квартиру Кристины от моих фотографий, и — пригласили Ленку.
Провал был оглушительный. Кристина расшифровалась сразу. И преднамеренно. Долго врала про то, что ей пришлось появиться на сцене из-за проблем с машиной… Только вот, как потом Ленка рассказала, просто при виде Кристины она так её и не расшифровала, лишь отметила, что где-то видела. Сообразила она только когда Кристина ещё и своё имя назвала. Зараза. Естественно, на этом затее пришёл конец.
Но дополнительная информация — появилась. Когда Ленку везли домой, муж Кристины, подъезжая к повороту, спросил, здесь ли она живёт, в смысле — сюда ли поворачивать.
– Нет, я живу в Ясенево.
– А зачем мы сюда приехали???
– Сюда… Сюда… Сюда я год назад к мужу приехала.
– Кстати, кто он у тебя?
– Заместитель директора вон в той фирме. Большие деньги получает.
Это при том что его из этой фирмы уже месяца два как выгнали даже с номинальной должности, а оговорка насчёт Ясенево — очевидно неслучайная. Что-то действительно происходило, а контакт был снова утерян, не успев установиться.
При очередном своём примирении с Мишей, которое не замедлило себя ждать, Ленка совершила очень крупную ошибку, которая и нам во многом руки развязала, и Ленке кое-что новое открыла. Надумала она ввести его в туристские круги. Для начала взяв с собой на празднование дня рождения туристического сайта «Скиталец».
Во-первых, Миша побоялся туда ехать без разведки. Пользуясь вымышленным именем и полувымышленным местом работы (его взяли тогда на какую-то радиостанцию, откуда через месяц успешно турнули), позвонил мне, представился корреспондентом другой радиостанции и в течение получаса уговаривал на интервью, назначенное на день этой тусовки. При этом он нёс полный бред, невозможный для корреспондента, интересующегося пещерами, игнорировал все мои попытки перевода стрелок на действительных экспертов по Подмосковью… Короче, я сразу позвонил на радиостанцию и выяснил, что такого корреспондента у них нет. Вот на этом и стало понятно, что он не просто труслив, а труслив параноидально.
Во-вторых, он мгновенно зарвался и заврался. Наводнил на «Скитальце» весь форум враньём, какой он великий и опытный турист, какой он великий фотограф, чуть ли не ученик Гиппенрейтера. Подрабатывающий в Нэйшнл Джиогрэфик при основной работе рекламным фотографом и секретарём в той братниной фирме, из которой его давно выгнали… Путаясь в географии и терминологии — какие он проходил маршруты… Какие у него якобы есть слайды по Байкалу и прочим местам, где он сроду не был… Немедленно написал «Туристский гимн», даже заставил Ленку музыку к нему склепать. Полстраницы бреда и путаницы всех терминов и понятий, в сопровождении полустраницы прозаического текста, из которого следовало, что он великий поэт, стихи писать научился раньше, чем говорить, исписывал и жёг целые тетради, плюс перечень, в каких стихотворных размерах писать умеет… Гордо водрузил эту убогую стряпню как на сам «Скиталец», так и на все прочие туристические сайты в Интернете… Завёл себе страницы на всех фотографических ресурсах, на которые стал выкладывать абсолютно бытовые фотки, сделанные мыльницей. В сопровождении выспренных текстов о том, какое это великое искусство и какой он великий фотограф… Вальяжно комментируя фотографии достойных авторов… В общем, понятно. Продемонстрировал всем ещё раз, насколько он патологический лгун, а заодно показал сразу все пути, как можно отслеживать ситуацию. Когда Ленка дёргается, он заваливает словесным мусором исключительно графоманские ресурсы, причём исключительно депрессивным мусором, а когда она с ним мирится — мусор, как словесный, так и фотографический, начинает поступать в гораздо более широком ассортименте и по более широкой географии.
Вдруг тринадцатого марта (вспомнили?) — на одной из его фотостраниц появилась карточка, сделанная Ленкой на Тимане. Как только один из наших общих друзей отметился в смысле, что понял, что карточка Ленкина, — карточка немедленно исчезла. А ещё через несколько дней посыпались «его» (на самом деле, конечно, Ленкины) карточки из Толпинской катакомбы. Ленка его и туда отвезла. Не поверил я, что они вдвоём ездили. Обыскал весь Интернет. И нашёл — серию отличных фотографий, сделанных человеком со смутно знакомой мне катакомбенной кличкой. Быстро прогрессирующим как подземный фотограф. Очень быстро. Ещё поискал. Выяснил, что Ленка в период между «незнакомством» и знакомством со мной лазила по пещерам именно в его команде. Гм… Вот тут-то и вспомнил, откуда его кличка мне знакома. С той визитки, которую оставил мне в самом начале истории с Ленкой кто-то из её друзей. Визитку я не нашёл. Пришлось долго искать на него выход через людей. Нашёл. Смешно — но это оказался вовсе не тот человек, который визитку оставлял. Я так и не понял, в чём был прикол. Но и фиг с ним. Прикол в итоге вырос в новых друзей, прекрасных людей и азартных путешественников Лёши и его жены Тани. Но информация про Толпино — не проявилась. Они ездили туда не вместе, а поочерёдно. Но кое-что наводило на размышления. Во-первых, Лёша встречал Ленку в Никитской катакомбе ещё в ноябре. Без Миши. Она долго рассказывала, какой у неё муж положительный. Пригласила в гости. Оставила свой телефон, попросив, что если будет звонить, но трубку возьмёт кто-либо, кроме неё, — то чтобы трубку бросал. Забавное приглашение в гости, не правда ли? Дальше. Лёша съездил в Толпино, Ленка увидела у него на сайте свежие фотографии. Захотела уточнить дорогу. Проще всего — взять да позвонить, так ведь? Ан нет. Вместо этого — Миша написал Лёше в гостевой книге сайта просьбу дать телефон для того, чтобы поговорить о привязках катакомб. Не представившись. И только когда Лёша не ответил, так как забросил он уже тот сайт вместе с гостевой книгой, ему позвонила Ленка. Интересные отношения между давними хорошими друзьями, а? Прямо-таки свидетельствуют об «очень положительном муже» и вообще о нормальной семье. А через час — Миша опять начал трезвонить мне и выяснять, старательно коверкая голос, не собираюсь ли и я в Толпино в те же сроки?
Восприняв выставленную Ленкой, хоть и на Мишиной странице, тиманскую карточку, причём выставленную не просто день в день, а час в час в нашу годовщину, я принял это как сигнал. И как только Ленка появилась в Москве — позвонил. Мимо. Она говорить не стала, отделавшись парой заведомо лживых фраз, произнесённых абсолютно фальшивым голосом. Гордая она. Даже в редкие минуты просветления так и будет делать хорошую мину при плохой игре, сама утопая в дерьме всё глубже и глубже.
Пожалуй, самым правильным было, как ни странно, то, что не наблюдалось признаков, что Ленка сможет попытаться вскорости сорваться. На ближайшие месяцы мои возможности оказать ей какую бы то ни было помощь ограничивались. У меня вот-вот должно было появиться прибавление в семействе, а, как известно, сие событие начинает поглощать без остатка все ресурсы, какие только есть в семье, а в особенности ресурсы сил и времени.
Ника — держалась хорошо. Даже не просто хорошо, а сверх всяких ожиданий. Сверх всяких пределов и возможностей, приличествующих нормальной беременной женщине. Пожалуй, самым поразительным было то, как она заставила меня вытащить её на концерт. За неделю до предполагаемых родов. Не просто на концерт — на громкий концерт. На концерт Nazareth, одной из самых молотобойных команд в истории рок-музыки. Не просто заставила вытащить. На танцпол заставила вытащить. Я всерьёз готовился к тому, что придётся её прямо с концерта в роддом везти. Чорта с два. Эта крошечная железная женщина не почувствовала никаких неудобств, да и ребёнок не наградил её ни одним пинком по печёнке. Тоже, видать, понравилось человеку.
Маразм крепчал. Ленка опять начала вывозить Мишу на сплавы, но теперь уже не вдвоём. Каждый раз они искали себе спутников через доски объявлений туристических сайтов. Каждый раз новую команду. Повторно с ними не ехал никто и никуда.
Миша наводнил все туристские библиотеки напыщенно-серьёзными спортивными описаниями ровно всех этих пикниковых подмосковных сплавов. С массой фотографий. Засунул их на все конкурсы туристских отчётов. Когда один из этих отчётов взял шестую из шести объявленных номинаций на конкурсе, который проигнорировали практически все (было заявлено семь или восемь отчётов), Миша во всех библиотеках начал указывать, что это отчёт-победитель конкурса. Отсканировал почётную грамоту и год спустя гордо водрузил её на почётное место своего нового сайта. Начал заваливать карточками с этих сплавов, вперемешку своими и Ленкиными под своим именем, все фотографические ресурсы.
Очень удачно получилось, что Миша развил такую активность. Наблюдение за развитием событий практически не требовало времени. У нас с Никой как раз в это время родился сын, так что времени на наблюдения было, скажем прямо, не так уж и много.
Смешно. На фоторесурсах — много соображающих людей. И немало людей, знакомых одновременно со мной и с Ленкой. Регулярно его ловили на выставлении карточек, сделанных Ленкой. На вранье, которое он с величайшим апломбом сыпал во все стороны. На прочем. Он мгновенно сносил карточки, сносил авторские страницы… Штук шесть страниц снёс, кажется. Каюсь, я сам разок показал его очередную авторскую страницу на «фотосайте.ру» бильдредактору некоего журнала. С выставленными в количестве двух десятков карточками строго типа и уровня тех, которые делает девочка-восьмиклассница, которой вчера подарили фотоаппарат. Но при этом с одной карточкой великолепной. Со светом, композицией, многоплановостью… Карточкой, стопроцентно принадлежащей Ленке. А в заголовке страницы примерно такой вот гордой авторской информацией (орфография сохранена, мои пояснения курсивом):
– Отношу себе к моменткетчерам ловцам моментов, прежде всего (momentcatcher – термин мой). Мои фотопродукты исключительно экологически чисты и натуральны — Долой Фотошопство! Имею опыт рекламной (три фотки промышленной продукции, загруженные на общедоступный интернет-ресурс) и газетной (одна фотка директора театральной кассы, у которого брал интервью) съёмки. Мой псевдоним (как всегда напыщенный до предела) является фототворческим псевдонимом (имя, фамилия, отчество) и расшифровывается так-то (следует подробное разжёвывание ещё более напыщенных слов, из которых, оказывается, тот псевдоним скомбинирован). На «фото автора» — «автор, прикидывающийся черноморской волной у берега Абхазии. Фото автора исполнила: мастер такая-то (Ленка)».
Класс, а? Для полноты кайфу — я тут же показал тому бильду резюме, гласящее, что означенный великий моменткетчер — постоянный автор Нэйшнл Джиогрэфик. Ой что было… Ох как половина редакции под столами каталась… Бильд не удержался, написал ему под какой-то фоткой преехиднейший комментарий. По-моему, Миша после этого целые сутки вообще не спал. Сидел и чистил Интернет от вообще всех следов своего там пребывания. А почистив — немедленно завёл себе новые страницы и начал выкладывать те же самые карточки с ничуть не меньшим апломбом. И сыпать дальше столь же лживые резюме. С новыми емэйл-адресами, новыми номерами айсикью, новыми псевдонимами…
И всё бы ему сошло с рук, если бы не обнаглел вконец. То есть, рано или поздно он и без меня словил бы всё, что причитается. Но звонить перед каждой поездкой куда-либо с Ленкой мне, представляться журналистом такой-то газеты или радиостанции, договариваться об интервью, обеспечивать моё присутствие в другом месте… Идиот, однако. Чего я более всего избегаю, так это случайной встречи с Ленкой. Так как вероятность, что она действительно пойдёт за мной, как она сказала Ане, достаточно высока. И что я с ней делать буду? Восстанавливать отношения? Ни к чему хорошему не приведёт, да и просто физически невозможно. Помочь адаптироваться в нормальном мире безвольному и стопроцентно ведомому человеку? Даже не смешно… Помочь можно и должно, если она сама волю проявит, самостоятельно и сознательно начнёт из дерьма выбираться… А без этого только хуже будет. М-да. И как можно думать, что даже с изменённым голосом он не будет опознан по первой же фразе? Если даже просто комментируя чужие карточки на фотосайте, он никогда про понравившуюся карточку не напишет, что, мол, журнального качества, а завернёт нечто типа, что эта вот фотография достойна обязательного опубликования в элитном журнале «Домовой»? И в разговорах держит ту же лексику. Кстати — вот было бы забавно, если бы он в тот «Домовой» пошёл устраиваться, что, похоже, намечалось. Там один из редакторов — мой старинный друг… Как, впрочем, и во многих московских изданиях. Впрочем, про окончательное обнагление капельку ниже. Равно как и про то, что из этого в итоге вышло.
У меня же — лето оказалось практически пустым. Маленький ребёнок в доме — много не поездишь. Хотя на недалёкие поездки, на недельку эдак, мы стали брать его с возраста аж двух месяцев. Читатель, не пугайся. Мы не сумасшедшие. Тащили с собой — господи, сколько всего. Но по реке или по озёрам лодка везёт, тащить не надо, можно и нагрузиться. Лодку мы купили новую, тяжеленную и здоровенную, зато неубиваемой надёжности. И мотор к ней поосновательнее, не пожалели денег на Хонду. Да и Ника — хоть и маленькая женщина, но железная. Возвращаясь, я валился с ног. Но не она. Идеальная подруга закоренелому путешественнику.
Один раз она меня всё же отпустила в серьёзную поездку. С ребёнком никак нельзя было — отрыв от цивилизации чрезмерен да и гнуса слишком много. Со скрипом отпустила. Но Ника — правильная женщина, она знала, что упускать нельзя. Просто опять вдруг появился позапрошлогодний вариант с халявной заброской грузовым самолётом. Плато Путорана. Те места, в которые мы с Ленкой не добрались. Не совсем, впрочем, те — на Микчангду и Ламу не особо тянуло, более интересного захотелось, раз уж мотор есть, так что мы в другую сторону нацелились. К Глубокому и Собачьему озёрам. Опять с Севой. Взяли с собой ещё Настю, а то без хотя бы одной фотомодели оно как бы и неправильно.
Ржал весь Норильск. Ребята, вы хотите с двухсильником — вверх по Талой? Да вы что? У вас галоша какую скорость на спокойной воде держит? Десять, двенадцать? А мы на Талой вчера мерили скорость течения на первом, самом простом, перекате. Четырнадцать. А на третьем все восемнадцать будут. Мы на казанке с двумя «вихрями» двадцать пятыми по шесть часов рубимся, сто литров бензина жжём. Ну циркачи… А если вдруг договоритесь, что вас кто-либо забросит, а обратно своим ходом пойдёте — на Мелком берегитесь. Там шторма — жуткие. Две недели назад последний был, так МЧС потом на вертаке летало, десятками перевёрнутые казанки считали. А от Мелкого лучше в Ламу идите. Не найдёте вы проход в Глубочку, его знать надо. И не подниметесь вы по ней до озера. И никто вас там не поднимет, мелкая она сейчас, нету там сейчас никого.
И всё же, всего одиннадцать ходовых часов кровавого поноса, растянутые, правда, на два дня, всего семь литров бензина — и Талая пройдена. А какой опыт приобретён… Висеть на полном газу неподвижно посреди хрустальных бурунов, маневрируя винтом в трёх сантиметрах от камней, и щупать, щупать, щупать… Подвижками на сантиметр вправо-влево нащупывать ту единственную струйку, по которой можно ещё на два метра продвинуться, прежде чем опять зависнуть… А ещё через три часа по зеркально-гладкому озеру с водой, пропитанной лучами полуночного солнца до цвета раскалённой лавы, — и устье Глубокой тоже найдено.