Через швейцарцев начались переговоры с германским правительством. Швейцарский социалист-интернационалист Фриц Платтен заключил точное письменное условие с германским послом в Швейцарии. Сопровождать русских эмигрантов обязался Платтен, никто в вагон без разрешения Платтена входить не мог. Никто не имел права контролировать ни паспортов, ни багажа едущих эмигрантов. Едущие обязались агитировать в России за обмен пропущенных эмигрантов на соответствующее число австро-венгерских интернируемых.
Тогда на основе такого соглашения рискнули ехать лишь большевики (32 человека поехали), а месяц спустя тем же путём через Германию проехало свыше 200 эмигрантов, в том числе Мартов и ряд других меньшевиков.
Перед отъездом Ильич написал в швейцарскую газету «Volksrecht»[10] прощальное письмо швейцарским рабочим, кончавшееся словами: «Да здравствует начинающаяся пролетарская революция в Европе!»[11], написал письмо и товарищам, томящимся в плену, с которыми из Швейцарии большевики вели большую переписку.
Проехали благополучно. В Стокгольме торжественную встречу нам устроили шведские социал-демократические депутаты. На финских вейках переехали мы из Швеции в Финляндию, пересели в плохонькие вагоны 3-го класса, всё уже было близкое, родное. Надо было видеть, как посветлел весь Ильич.
В одном поезде с нами ехали солдаты. Узнав, что в поезде едет Ленин, солдаты позвали его к себе в вагон поговорить с ним о совершающихся событиях. Речь Ильича не походила на обычную речь пропагандиста или агитатора. Он говорил о том, что его самого так волновало, о необходимости дальнейшей борьбы, борьбы за мир, борьбы против грабительской войны. Ему возражал побледневший поручик-оборонец. Солдаты напряжённо слушали, придвигались, влезали на полки, чтобы лучше уловить каждое слово того, кто так просто, понятно говорил с ними, волновался тем, чем они волновались.
В Петроград приехали вечером.
Того, что увидел Ильич, он себе не представлял. Встречать его пришли тысячи рабочих и работниц с фабрик и заводов, вся площадь перед Финляндским вокзалом была залита народом. Площадь освещалась движущимися лучами прожекторов. На перроне стоял, выстроившись вдоль всей платформы, почётный караул.
Ильич стоял на броневике, глядел на взволнованные народные массы и восклицал: «Да здравствует мировая социалистическая революция!»
С тех пор прошло уже 20 лет. Новая Советская Конституция записала наши достижения за 20 лет. Они завоёваны в неустанной борьбе. Завоёвано главное: Страна Советов стала страной социалистической. Много ещё борьбы впереди. Вслед за Ильичём скажем:
«Да здравствует мировая социалистическая революция!»
1.7. Ленин в 1917 году
В 1917 году в январе в Цюрихе (в Швейцарии) было очень много революционной молодёжи из разных стран, которая понимала, что война, которая идёт‚ — это война грабительская, война империалистическая. С самого начала войны Ленин старался как можно ярче вскрыть этот грабительский характер войны, показать, из-за чего идёт война. Он написал книгу об империализме[12], собрал данные, которые особенно вскрывали суть колониальной политики капиталистических стран, и, начиная с момента, когда разразилась война, он всё время говорил о необходимости поднять знамя борьбы против этой империалистической войны. Я помню, как после того, как разразилась война, мы жили в Швейцарии. Жили как эмигранты. Снимали комнату у сапожника, маленькую комнату, окна которой выходили во двор, куда выходили также окна колбасной. Было совершенно невозможно открыть окно. Я боялась, что Ильич захворает. Хозяева были очень хорошие люди. Они сдавали комнаты. В их квартире жили люди разных национальностей. Там жили и немцы, и французы, и мы, русские. Конечно, квартира была бедновата, и жили мы бедновато. Приходилось стряпать. Собирались все на кухне.
Там была такая газовая плитка, и около этой газовой плитки мы, женщины, обыкновенно обсуждали все интернациональные вопросы. Хозяйка, жена сапожника, страшно негодовала на эту войну и раз сказала:
— Надо, чтобы солдаты обратили оружие против своих правительств.
Владимиру Ильичу, которому я об этом рассказала, так это понравилось, что он после этого ни за что не хотел выезжать из этой квартиры. Всё время, пока мы жили в Швейцарии, Ленину приходилось очень много работать… Приходилось говорить с товарищами других стран и доказывать, что настал момент, когда пролетариат должен подняться. И вот в Цюрихе, где мы жили в январе 1917 года, было собрание молодёжи, молодёжи разных стран. Выступая на этом собрании[13], Ленин говорил:
— Сейчас время такое, что приблизился момент, когда в целом ряде стран будет социалистическая революция, когда пролетариат будет брать в руки власть, но момент трудно определить. — И добавил он с грустью: — Не знаю, доживём ли мы, старики, до этого времени.
Это было в январе, а в феврале разразилась Февральская революция. Я помню, как мы узнали о Февральской революции. Только что пообедали. Я мыла посуду. Потом мы собирались идти в библиотеку. Вдруг приходит один польский товарищ и говорит:
— Что же вы сидите, ведь в России революция!
Мы, конечно, забыли обо всём другом думать и побежали на берег Цюрихского озера, где под навесом выставлялись всякие телеграммы. Читаем: действительно, революция. Но, конечно, эта революция была ещё революцией буржуазной. Царя сбросили, а власть помещиков и капиталистов ещё осталась. И вот Владимир Ильич тогда писал товарищам: Надо сейчас шире идти в массы, будить сознание масс, указывать, что на этом нельзя останавливаться, а надо бороться дальше.
Не сразу, прошло некоторое время, прежде чем удалось через швейцарских товарищей добиться, чтобы нас пропустили через Германию. О том, что делается в России, мы, конечно, знали из телеграмм, но Владимир Ильич и все мы не представляли себе ещё конкретно всех деталей того переворота, который произошёл в России. Рядом с Временным правительством существовал Совет рабочих и солдатских депутатов. Правда, этот Совет рабочих и солдатских депутатов не стоял ещё на большевистской точке зрения, не считал себя властью, но всё-таки ясно было, как влиял он на массы, в какую силу мог развернуться. Был громадный революционный подъём. И вот, когда мы приехали, товарищи встретили нас в Белоострове… Владимир Ильич, разговаривая с ними, спрашивал:
— А как вы думаете, нас арестуют или не арестуют?
Ему никто не отвечал, все только улыбались. И вот, когда приехал Ильич в Питер, увидел он, что встречают приехавших революционные войска, устроили почётный караул, вся площадь залита народом. В этот момент Ильич почувствовал, что его заветная мечта о социалистической революции близка к воплощению. Его поставили на грузовик, и он, обращаясь к массам, говорил:
— Да здравствует социалистическая революция!
Вот с этого времени началась подготовка к Октябрю. Ленин очень внимательно вглядывался в то, что делается кругом. Он прислушивался к тому, что говорят массы. А ведь это было такое время, что и днём и ночью на улицах обсуждались все вопросы: вопрос войны, вопрос революции. Мы остановились у наших, у старшей сестры Владимира Ильича. Вот открываешь ночью окно, смотришь: напротив сидит солдат, а около солдата собрались какие-то рабочие, горничные, прислуга этого дома, какие-то подростки, и все горячо обсуждают вопрос, что такое Советы, как это будет, будет ли дальше развёртываться революция или не будет, как война, надо ли её продолжать и т. д. Массы жили всем этим. Это был момент революционного подъёма масс. Но тогда Ленин отмечал, что массы ещё не понимают, что надо захватить власть. И когда через три недели собралась партийная конференция[14], Ленин говорил, что главная задача сейчас — это вести разъяснительную работу. Он говорил, что надо как можно шире использовать вот этот революционный подъём масс для того, чтобы массам сделалось понятным, за что борются большевики, сделалось понятным, что большевики борются за мир. Этот лозунг — борьбы за мир — был таким лозунгом, который объединял всех трудящихся. Этот лозунг захватил и деревню, потому что солдаты ведь главным образом были из деревни. И вот эти солдаты, которые заполняли все улицы Петрограда, горячо стояли за то, чтобы был мир. Но, говорил Ленин, надо объяснить, как мы сумеем это провести, как мы хотим этого добиться. Когда ведёшь пропаганду среди масс, писал Ленин в то время, надо быть всегда очень конкретным, надо говорить не общими лозунгами, а разъяснять, давать простые и правдивые ответы на все вопросы. Одной из характерных черт Ленина было то, что он умел очень конкретно подходить к массам. Он никогда не обещал ничего, не давал никаких обещаний, а говорил только то, что он сам думает.
И рабочие говорили про Ленина:
— Он с нами говорит всерьёз…
Ленин знал, как тяжело было положение крестьян. И вот вместе с призывом к миру он говорил о необходимости выдвинуть другой лозунг — лозунг о том, чтобы земля стала общественной собственностью. Он говорил о том, чтобы отнять землю у помещиков. У нас в России крестьяне ненавидели помещиков, может быть, больше, чем в какой-нибудь другой стране, потому что дело было не только в том, что земля была собственностью помещиков, но они на этой земле вели хозяйство и, ведя это хозяйство, так притесняли крестьян, что крестьяне остро ненавидели помещиков не только как богачей, но как непосредственных своих притеснителей… Поэтому солдаты, которые были в большинстве своём из крестьян, к этому лозунгу — к лозунгу, что землю надо отнять у помещиков, — отнеслись особенно горячо. Империалистическая война наглядно показала, что империалисты, капиталисты о массах не думают, что они готовы принести в жертву тысячи, миллионы рабочих из-за своих выгод. Это было понятно массам. Наконец, вопрос о власти, о том, что надо взять власть. Этот вопрос требовал большого разъяснения. И вот Ленин говорил о необходимости вести эту разъяснительную работу. Разъяснительная работа, которую повели большевики, имела большой успех, потому что лозунги были выбраны такие, которые особо волновали массы… Тогда во всех домах, повсюду говорили уже о том, что надо прогнать министров-капиталистов; и даже маленькие ребята слушали то, что говорили взрослые. Мальчик лет шести играет во дворе. Поставил десять камешков, бросается в них и приговаривает:
— Долой десять министров-капиталистов!…
Помню июльские дни. Я работала в Выборгском районе. У нас в этот день было назначено совещание по культурной работе. Как раз должны были прийти представители от пулемётного полка, чтобы сообща обсудить, как вести лучше культурную работу среди пулемётчиков. Я ждала. Никто не приходил. Тогда я пошла в дом Кшесинской, где помещался секретариат ЦК. Смотрю, пулемётчики идут уже вооружённые… Помню такую сцену: идёт этот пулемётный полк, навстречу выходит старый рабочий, пересекает полку дорогу, кланяется и говорит:
— Вы уж за Советскую власть постойте, товарищи!
[10] «Народное право».
[11] «Прощальное письмо к швейцарским рабочим» В. И. Ленина было напечатано 1 мая 1917 г. в газете «Jugend-Internationale» № 8. (См. Ленин В. И., Полн. собр. соч.‚ т. 31, с. 87–94.)
[12] Речь идёт о книге В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма», написанной в первой половине 1916 г. (см. Полн. собр. соч., т. 27, с. 299–426).
[13] Имеется в виду собрание швейцарской рабочей молодёжи 9 (22) января 1917 г.‚ на котором В. И. Ленин прочитал на немецком языке «Доклад о революции 1905 года» (см. Полн. собр. соч.‚ т. 30, с. 306–328).
[14] Имеется в виду VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б), состоявшаяся 24–29 апреля (7–12 мая) 1917 г.