– Не страшно?
– Страшно…
– Тогда быстро надо. Там сифоны впереди, если в сифон затянет — фиг догоним. Но ведь если вдруг проколемся — обратно не выплывем в гидрах против такого-то течения?
– Без гидр — быстрее соберёмся.
– А без гидр — пять минут в такой воде, и переохлаждение, заказывай ящик… Да и берегов там небось нету, это только здесь осыпь из провала даёт подобие берега.
– Давай времени не терять.
– Тань, ты правда уверена?
– Если ты идёшь, то — да.
Наверное, этот сплав был самой большой авантюрой в моей жизни. Надув на скорую руку игрушечную одноместку, не проверив даже, держит ли она давление, загрузившись в неё вдвоём без гидрокостюмов, только полминуты прикинув, можем ли мы у самой «пристани» выгребать против течения, — мы развернули лодку и рванулись навстречу тьме. По вздутой чуть ли не до самого свода, бурной и стылой подземной реке. Не зная пещеры и даже не взяв с собой карты, всё равно смотреть некогда будет. Твёрдо зная, что впереди — сифоны, то есть места, где свод опускается в воду. Твёрдо зная, что случись что — вернуться мы не сможем. Начхав на почти уверенность, что уплывший мешок уже протянуло в сифон. Начхав на то, что и нас перед сифоном может вклинить так, что и веслом не грябнуть. Начхав на острые каменные «перья». Зная одно — что нам необходимо побывать в дальней части Ломоносовской и в дальней части Олимпийской, а это невозможно без уплывшей лодки. Значит – должны. Должны догнать, поймать и вернуться.
Над водой стелился туман. Вплывая в залы, мы не видели дальних стен. В галереях — подчас приходилось нагибаться, чтобы головы помещались под стремительно мчащимся потолком. Со всех сторон – гул, журчание, хлюпанье, чавканье… Никакой привычной подземной тишины, прерываемой лишь звоном капели. Никакого берега нигде. Вода — стенка, вода — стенка. Местами — струи воды из щелей и дыр в потолке. Никаких провальных теней. Мягкое свечение тумана, наполняемого светом фонарей, звуковое сопровождение из какого-то космического фильма, и — скорость, скорость, скорость…
Вон он. Повезло. Первый сифон оказался в зале, где течение не очень сильно. Не засосало мешок. И даже свод опускается в воду достаточно круто, до мешка можно дотянуться если не рукой, так веслом. Теперь отдохнуть — и назад.
Сколько вниз летели? Пять минут? Восемь? Никто ведь не догадался засечь… А вот назад — засекли. Сорок. Не подумали, что вёсла у двоих на такой скорлупке — идея дурная. Цепляются друг за друга. Простору нет для размаха. Но ничего, в залах течение слабое, и одним гребцом можно, а там, где галерея с сильным течением, — потолок рядом: пока один веслом машет, второй может просто руками по потолку перебирать.
Ф-ф-ух! Хоть в чем-то Володя молодец. Примус завёл, чаю сварил… Сидит вон на камушке, думает, что ему делать, когда мы не вернёмся. Теперь попить, погреться, надеть гидры, надуть большую лодку — и вперёд. В смысле — вверх по реке.
И — ничего. Ну да, пещера. Ну да, вода. Много воды. Местами даже приходилось с усилием втискивать лодки под совсем низкий свод, проводя головы по трещине в том своде. Ну да, пара-тройка кусочков берега, в одном месте даже посуху метров пятьдесят можно пройти. Ну да, деранули лодку разок о гипсовые перья. Двухместку. Сидели, клеились. Не работает клей при одном градусе тепла, нет у него липкости. Сидят трое на берегу, один греет за пазухой угол спущенной лодки, другой — заплатки, третья — тюбик клея. По счёту «раз-два-три» все компоненты вытаскиваются и соединяются воедино. Вот бы со стороны посмотреть на эдакий цирк!
Ну вот не было в пещере ничего, оправдывающего наши рвение и усилия. Как мы туда тянулись, как расчищали свободное время, как за уплывшей лодкой гнались… Не бывает так. Если тянет как магнитом, а препятствия вызывают не сомнения, а только азарт, причём азарт, полностью гасящий любую осмотрительность, — обязательно должно быть. А нам не открывается, например, по той причине, что мы в неправильном составе, в неправильном месте, в неправильное время. Рыба, знаете ли, тоже лучше всего берёт вчера, завтра, на противоположном берегу и на другую наживку. Ну и чего теперь ждать — весь остаток экспедиции то же самое будет? Или — всё же Олимпийская что-либо выдаст?
Вечером побежал искать. Саму Олимпийскую не нашёл, но на карте, в пятнышке диаметром сто метров, было нарисовано три примечательных объекта: сам вход, поглощение реки, точнее — Белой речки, и ещё одна пещера, с большим озером. Вот эту-то пещеру я и нашёл именно там, где нарисовано, на чём и порешил, что дело сделано, завтра можно брать рюкзаки и идти, найдём без проблем. Разметил, впрочем, дорогу десятком ярких фантиков на кустах.
Володя усомнился. И заявил, что раз уж всё равно раньше нас просыпается — перед завтраком сбегает да проверит, точно ли там вход. А то вон и Музейная льдом закрылась, и Хрустальную не нашли, и Ломоносовская четыре дня нервы выкручивала… Молодец, правильно, пусть идёт.
И пошёл. К завтраку, правда, не вернулся. К обеду тоже. Да и к ужину весьма условно. То есть, трижды тот ужин разогревали, пока, наконец, Володя появился. И тут же начал выпендриваться в духе сказок народных: напои, мол, накорми, мол, а уж потом допрашивай. Скотина. Два человека целый день на приготовленных сепульках сидят, груши околачивают, а ему сперва ужин, видите ли, чаёв погонять да в зубах всласть поковыряться.
– Значит, так, народ. Не нашёл я ни фига эту Олимпийскую.
– То есть как?
– Да вот так. Нашёл я по твоим фантикам пещеру с озером, сразу и легко, а потом обшарил каждую щель в радиусе полукилометра. И нету там ничего похожего на вход.
– Обалдеть.
– Вы дальше слушайте. Как только понял, что входа нет, — пораскинул мозгами, что один чорт в пещеру сегодня не светит, да и пошёл дальше по логу, посмотреть, куда главная тропа идёт.
– И куда же?
– Да хрен её знает. Километров пять всего прошёл, тропа не кончилась, останец там слева любопытный торчал, вот я на него и полез осмотреться.
– Тэ-э-эк-с. И что нашёл?
– Да так, мелочи всякие. Три воронки треугольником. В двух первых реки текут. Разные. Одна в одну сторону, другая в другую, одна прозрачная, другая мутная. И расхода разного.
– А в третьей?
– А в третьей — галерея вниз валит. Размером как эскалаторный тоннель на метро «Таганская»!
– И ты, собака страшная, нам тут целый час мозги компостируешь? Что в пещере-то?