— Не могу. Опоздаю.
— Ну сходи, дружок, и заодно купи еще чего-нибудь: хлеба, масла, яичек, ну что-нибудь.
— Сама сходи.
— У меня нет времени. Скажи мистеру Харди, чтоб записал на меня, а в конце недели я расплачусь.
— Он говорит, что больше не будет тебе давать в долг, пока прежние долги не заплатишь.
— Он всегда так говорит. Я тебе шестипенсовик дам, если сбегаешь.
— Не нужен мне твой шестипенсовик. Я ухожу.
Билли направился к двери, но мать шагнула навстречу и загородила ему путь.
— Ну, Билли, сбегай в лавку и принеси, что тебе говорят.
Он покачал головой. Мать сделала к нему шаг, но он отступил, выдерживая между ними прежнее расстояние. Хотя он и был слишком далеко от нее, она замахнулась. Он видел, что ей не достать до него, и все же невольно отпрянул.
— Не пойду.
Он спрятался за стол.
— Ах, не пойдешь? Это мы еще посмотрим.
Они стояли друг против друга по обе стороны стола, положив на скатерть растопыренные пальцы, как два пианиста, приготовившиеся играть.
— Сейчас мы увидим, пойдешь ты или не пойдешь, наглый паршивец.
Билли двинулся вправо. Мать тоже двинулась вправо. Он вышел из-за угла, и теперь между ними было расстояние в ширину стола. Мать попыталась схватить его. Билли снова спрятался за стол, но мать тоже вернулась на свое место, поджидая его. Она рванулась вперед через стол, он откинулся назад, так что они оказались в прежней позиции.
— Поймаю, всю душу из тебя вытрясу.
— Кончай, мам, я в школу опаздываю.
— Мало, что опоздаешь, еще хуже будет, если не сделаешь, как тебе говорят.
— Мне сказали, что раз опоздаю — по рукам будут бить.
— Это что, вот если я тебя поймаю, тебе действительно достанется.
Билли юркнул под стол, мать присела тоже, держась за край стола. Они были теперь друг против друга под крышкой стола, и Билли сделал обманное движение вперед. Мать рванулась к нему, но не поймала и растянулась на полу. Билли вскочил и обежал вокруг стола, пока мать не успела еще подняться с пола.
— Билли, вернись! Слышишь? Я сказала: вернись!
Он распахнул кухонную дверь и выскочил в сад. Билли успел пробежать до середины дорожки, когда мать появилась в дверях, тяжело дыша и грозя ему вслед пальцем.
— Ну погоди, парень! Ты у меня получишь вечером!
Она вернулась в дом и хлопнула дверью. Билли поглядел на сад, на поле за оградой. Жаворонок поднимался в небо, рассыпая над полем свои трели. Все выше и выше, становясь все меньше, пока одна только песня его не осталась в небе. Билли распахнул куртку и сунул руку в карман. Коробка с яйцами была помята. Билли открыл ее. Два углубления заполняла желтая масса с раздавленной скорлупой. Он вытащил целые яйца и сложил их на дорожке. Скорлупа была липкая, и Билли тщательно вытирал каждое яйцо и складывал их звездочкой на дорожке. Присев на корточки, он разглядывал их. Потом взял одно яйцо, взвесил его на ладони и метнул высоко, нацелясь в сторону дома. Яйцо описало параболу и упало на черепичную крышу. Билли зашвырнул туда и остальные, одно за другим, успевая нагнуться, схватить яйцо и метнуть его раньше, чем предыдущее упадет на крышу. Кухонная дверь открылась, и мать вышла во двор. Билли отступил назад по дорожке, растирая правое предплечье. Мать заперла дверь и обернулась.
— Не думай, что я уже все забыла, приятель, я ничего не забыла.
Она подсунула ключ под выступ крылечка и туго завязала под подбородком платок.
— Смотри не забудь занести Джадову ставку в контору. Тебе же будет лучше.
— Не понесу.