- Давайте еще круг и пойдем, - предложил компромисс мудрый Ляскин.
На последнем круге зарядил мощнейший ливень. Это был радикальный знак к отступлению. Мокрые до нитки, никем не задержанные и успевшие замерзнуть, люди потянулись к метро «Пушкинская». Отсутствие задержаний похоронило план Волкова-Навального на жгучий резонанс.
Как оказалось, после наших сектантских брождений образовалась небольшая группа автономной молодежи, решившей пойти на Манежную площадь и основать там бессрочный протест. Казалось бы, к этому мы всех и подводили, на это мы всех и «качали» в общей концепции кампании - давить на власть и регистрировать в обход норм права своего кандидата. Но собравшиеся на Манежной площади не знали одного страшного момента - уличная тема, идущая не от ФБК, никогда ФБК поддержана не будет. Даже если это сторонники Навального и самые преданные волонтеры кампании. Среди руководства не терпели сентиментальности, там правила бал целесообразность - прежде всего финансовая и, чуть ниже, политическая. Собственная целесообразность. Протестующие с Манежной никому в Фонде не сдались, с этой темы было не навариться, а вот поиметь лишних проблем - легче легкого. В связи с этим из ФБК сразу пришла директива: никакой помощи не оказывать, информационно не подсвечивать, стараться не контактировать. Если называть вещи своими именами — сливать протест.
Ребята же остались на Манежке, на ночь, дело принимало серьезный оборот. В нас летели просьбы о помощи от хорошо знакомых волонтеров, наших активистов. Но мы, московский штаб, были связаны по рукам и ногам.
Вдруг в федеральном штабе пошли вынужденные диспуты. Беда пришла, откуда не ждали, — неожиданно взбунтовались регионы. Всё началось со внутреннего чата SMM-специалистов. Люди из регионов недоумевали: почему главный штаб «сливает» своих же активистов? где действия по их прямой поддержке? Для успокоения масс в чат отправились бывалые парламентеры, тот же Ляскин, и всё постепенно успокоилось. От московского штаба на Манежную площадь мы отправили Николая Касьяна с задачей призвать всех расходиться. Почему не поехали мы с Ляскиным? Был велик риск сразу «вылететь» с работы. Волков только и ждал этого момента. Пришлось немного подставить Касьяна, который стоически выполнил свою миссию, но покидал протестующих под неодобрительный гул.
Определенная часть активистов, бывших тогда на Манежной, позже отвернулась от нас. На своей шкуре они прознали, что такое «один за всех и все за одного» со стороны Фонда по борьбе с коррупцией. Очень похожая ситуация произойдет ещё через год, когда после блеклого протеста 9 сентября 2018 года в Москве молодежь объявит бессрочный протест — и его снова «сольют» из Фонда. История повторилась и будет повторяться снова и снова, как та музыка, что будет вечной.
Так скромно и без прорывов, намеков на успех и критическую массу сторонников, необходимых для прямого давления на власть, мы подходили к решающему этапу. Этапу выдвижения нашего кандидата на пост Президента России. Жаркий декабрь, которого мы ждали пять лет, неумолимо приближался.
Глава 8. Эпилог: Бесславные ублюдки
Поздние осенние месяцы 2017 года ознаменовались вынужденными переездами московского штаба в новые помещения. С Гиляровского мы переехали на Павелецкую, но там пробыли совсем недолго - буквально, месяц. Нам удалось идеально выстроить процесс верификации будущих подписей. Параллельно мы работали с идеологической «прокачкой» всех приходящих. Нас не просили об этом из федерального штаба, мы сами понимали, что надо бороться за каждого, ибо во второй раз люди могут и не прийти. Реальную заинтересованность в дальнейшем участии в кампании выражали только десятки из тысяч, и это на тот момент был объективный максимум. Не забывайте про идиотскую схему верификации - люди с удивлением узнавали, что им придется заехать еще раз, чтобы оставить «настоящую» подпись. Беря грех на душу, мы не сообщили им, что данный этап носит скорее политический характер и мы собираем статистику для того, чтобы банально не простаивать в рамках кампании. Вся система верификации не предусматривала никаких преимуществ в дальнейшем для тех, кто уже прошел ее ранее. Всё пришлось бы проходить заново, когда начнется настоящий сбор в подписные листы. С очередями и полным заполнением документов.
Из федерального штаба в принципе приходило немного задач. В основном: продолжайте верификацию и не рефлексируйте. Главное, чтоб не болтали по цифрам и темпам, чего мы и не делали, держа язык за зубами даже перед самими пытливыми волонтерами. В конце октября люди откровенно недоумевали: где статистика, где социология, где президентская программа? Мы разводили руками и блеяли про «всё хорошо, темпы позволяют надеяться на успешный сбор по всем регионам, социологию выкатим к декабрю на выдвижение». С программой было сложнее всего. Обещанного Леонидом Волковым онлайн-сервиса, с помощью которого каждый желающий смог бы полностью изучить и внести свои предложения в готовую программу, сделано так и не было. «Самой лучшей программы», которую как следует надо подготовить, видно тоже не было. Получается, слова Волкова и Навального на «Штабиконе» оказались блефом для немногочисленной массы сторонников, позабывшей про критическое мышление и проверку обещаний.
Давно готовый видеоролик про то, как надо проводить ОДД — агитацию от двери к двери, застрял в недрах бюрократической машины ФБК. Про мобильное приложение, позволявшее бы эффективнее и проще проводить поквартирную агитацию, больше не заикались. Выяснилось, что его и не начинали делать. Классное отношение к стратегическому виду агитации, который должен был «выстрелить» в решающий этап кампании - зимние месяцы! Самым наглядным образом расхлябанное бездействие и незаинтересованность в развитии кампании со стороны «звездных» руководителей проявились в реализации нашей готовой инициативы по массовому распространению наклеек «Навальный-20!8» на автомобили. Силами московского штаба мы разработали полный концепт онлайн-сервиса, позволявшего через бот в Telegram’e и социальные сети заказать себе наклейку, получив ее от другого сторонника в своем дворе или у ближайшей станции метро. Параллельно создали систему внутренних чатов, где сконцентрировали волонтеров, готовых и умеющих качественно размещать наклейки на поверхности автомобиля, чтобы волонтер с машиной не испытывал сложностей в процессе наклеивания. Назвали это «волонтерским сервисом», главным принципом в котором стало то, что волонтеры помогают волонтерам раскрыть в себе большую пользу для кампании. Проект заработал, но быстро сдох. Никакой поддержки «сверху» он не получил. Леонид Волков отреагировал на него весьма вяло, хотя ранее, начиная с мэрской кампании 2013 года, постоянно рассуждал о том, как важны автонаклейки.
Отношение Волкова к московскому штабу только ухудшалось (хотя казалось бы — куда уж?). И это несмотря на все наши старания развиваться не только самим, но и помогать другим, напрямую участвовать в разработке методологии на регионы. Леонид по нам уже всё решил, просто тянул с развязкой. Не нравилась ему наша команда. Однажды осенью он зашел к нам в штаб проверить, как идут дела с верификацией. Сделал это в самое «мертвое» время — в дообеденные часы, когда людей было мало или не было вообще. Деловито сев за стол, насупившись как важный комсомольский деятель, он всем своим видом показывал, как страшно расстроен из-за отсутствия людей. А сам прекрасно знал из статистики, что через час в штабе будут очереди. Всё банально - ему нужно было до чего-то «докопаться», поставить нас в неловкое положение. Унизить, как он это сделал на «Штабиконе», проигнорировав наш опыт и достижения, демонстративно включив в список тренеров и спикеров сугубо «своих» людей. Параллельно, эти же люди разносили ему нас в пух и прах, напевая, что, дескать, в Москве всё плохо, зато посмотри, как хорошо всё идёт по нашим регионам. В этой заочной дуэли московский штаб был безоружен — в интригах мы не участвовали, думая, что отдача в работе спасёт нас и наше дело. Какая, право же, наивность…
Пробыв на Павелецкой месяц, мы снова вынужденно съехали. На этот раз поближе к ФБК и федеральному штабу, на Автозаводскую. Теперь первый этаж жилого дома на улице Восточной, 13, стал новым штабом. Данное помещение было самим плохим по качеству и пространству. Внутренняя атмосфера в нем напоминала советский рыбный магазин — не хватало только прозрачных витрин-холодильников с продуктами. Интуиция подсказывала, что конец близок и «волковцы» нас скоро схлопнут. По темпам верификации уже было понятно, что ничего мы не собрали и шансов ноль. У нас было почти 10.000 подписей, а всего до момента выдвижения московский штаб соберет около 14.000. При положенных по Москве около 7000, по плану Волкова Москва одна была добрать еще почти 150.000 для «провалившихся» регионов; совершенно нереализуемый план. Даже если каким-то чудом Навального зарегистрировали для сбора подписей, он бы их не набрал.
Предпосылок для тотального давления на власть не было. За период долгой и муторной кампании волонтеры выдохлись и в большинстве своём отвалились. Давней затеей «волковцев» было посадить руководителем «на Москву» своего человека, основной кандидатурой был Олег Степанов-Снов. Он пытался сделать всё мягко, но не выходило — все интриги и попытки устроить заговор шли мимо. Тем временем наступал конец кампании и одновременно самый медийный период - декабрьское выдвижение. Больше тянуть интриганам было некуда, время подпирало. По информации, которая появится позже, Снов и компания просто «додавили» Волкова на предмет нашей, якобы, неэффективности, наоборот, собственного профессионализма космических масштабов. Волков повелся, да и рад был повестись. Мелочность и злопамятность в этом человеке правили рассудком.
Развязка наступила в один из ноябрьских дней. Стояла характерная для середины месяца отвратительная погода, вездесущая жижа под ногами, колючий дождь. Волков зашел в штаб вечером, без предупреждения. Задумчивый и со взглядом победителя, который исполнил давнюю мечту. Походил по основному залу, осмотрел стены, пару раз отряхнул грязные ботинки. Помял рукава своей кожаной дубленки, так лихо делавшей из него революционного идеолога а-ля Троцкий. По всему было видно, что наши сотрудники и их работа его не интересуют, он их не замечал. Пришел Леонид за другим - поговорить с Николаем Ляскиным. Волков пригласил Ляскина поговорить на улице. Разговор выглядел как сценка из плохого романа. Волков всё время что-то говорил, Ляскин слушал. Я всё понял, но почему-то подумалось, что с командой тоже поговорят, хотя бы как-то объяснят роспуск. Нет. Не снизошли.
Чуть позже Ляскин рассказал команде, что в понедельник его вызывают на разговор в Фонд. Я думал, что его уволят и заменят Олегом Сновым. Жизнь оказалась чуть более сложной, но не менее прозаичной. После возвращения из ФБК Ляскин сообщил, что его переводят в федеральный штаб на должность, название и суть которой он затруднился обозначить. Его переводили в никуда, зато в федеральный штаб. Вроде, заниматься волонтерами на федеральном уровне, под какой-то новый спецпроект. Конечно, как вы можете сейчас догадаться, никакими волонтерами он после перевода не занимался и никакого спецпроекта не оказалось. По разговорам из Фонда, Николай в итоге ситуативно подключался к различным процессам, пытаясь прибиться к любой деятельности, не имея даже фиксированного рабочего места.
Вместо Ляскина назначили не Снова, а Сергея Бойко, давнего друга Волкова и видного члена клана волковских лоялистов. Бойко переводили из Новосибирска в столицу, где он никогда не жил, не работал, ничего не знал, меньше чем за месяц до ключевого момента всей кампании - выдвижения кандидата на президентские выборы! Абсурд абсурдов. Решение без логики и здравого смысла. Кумовство в результате долгих интриг. В федеральном штабе судачили, что сыграла роль протекция Снова: он сам хотел на эту должность, но решил, что просто ее контролировать тоже неплохо, маневр на будущее. А будущее всё покажет - после президентских выборов, предсказуемо прошедших без Навального, Бойко незаметно вернется в Новосибирск. Его место займет не кто иной, как Олег Степанов-Снов. Рокировка в результате долгой многоходовки, направленной на уничтожение целой команды, верой и правдой служившей общему делу и персонально Алексею Навальному не один год. Степанов станет еще более ценным человеком для Волкова, который уедет учиться в Йель, так и не отчитавшись перед сторонниками об итогах полностью проваленной кампании. Ролью Степанова-Снова станет следить за интересами отсутствующего в Москве шефа, доносить ему о настроениях и сотрудниках в кампании, по-простому – «стучать» на своих. Работа, требующая определённого морально-этического облика.
Команде, отпахавшей много месяцев на износ, никто ничего не объяснял. В тот злополучный понедельник мы оперативно назначили собрание окружных координаторов, сеть которых разрабатывал я и потом много месяце еще бережно собирал в единый кулак. На собрании должны были представить Бойко. Следует отметить, что за период своего руководства Бойко не придумал ничего нового, лишь паразитируя на разработках нашей команды. Зато он был «свой», полностью лояльный «кому надо» и никакими талантами не выделявшийся. Представлять Бойко пришел не только Волков со всей своей свитой, включая Степанова-Снова, но и целый Алексей Навальный. Его подключение к ситуации было вынужденным. Волков нервничал, низкий авторитет среди волонтеров не позволял ему чувствовать себя вольготно и уверенно в сложных делах. Навальный в те дни, впрочем, в поведении немногим отличался от Волкова. Это был не тот Навальный, политик с человеческим лицом, внешне открытый и харизматичный, каким я помнил и знал его с 2012 года. Я увидел замкнутого на себе человека в темном костюме, не замечая людей прошмыгнувшего скорее во внутренний зал для собрания. Его миссией в этот вечер было кадровое киллерство, и он просто ее выполнял, остальное было до лампочки. Наша команду он также не заметил и ни разу не упомянул, весь его спич свелся к восхвалению Бойко, показным и натянутым разговорам с собравшимися координаторами округов и участниками молодежного движения «Протестная Москва». «Протестников» еще надеялись сделать массовым придатком для уличных выступлений и акций прямого действия. Навальный тогда спросил их:
- А как вы управляетесь и функционируете?
- У нас много лидеров, горизонтальное управление! — с энтузиазмом воскликнули новые протестные пионеры.
- Ха… Странно, что вы еще не переругались и существуете, — уже без энтузиазма и интереса подытожил короткий разговор Алексей.
Бойко представили как успешного регионального менеджера. Волков не постеснялся, или у него банально проскользнуло на эмоциях, назвать его «своим». Собравшиеся были не в восторге, а вид и дураковатое поведение новосибирского «варяга» только усиливали негативный фон и напряженную атмосферу. Еще забежав в штаб, Бойко просто проигнорировал сотрудников, не поздоровавшись ни с кем из команды. Видимо спешил к тому месту, где стояли Волков с Навальным. С ними он и провел минуты до начала собрания, а после — сразу ушел, пообещав на днях вернуться. Дальше с ним произошла совершенно сатирическая история — он пропал. Потом стал кормить нас обещаниями, что скоро вернется, нужно время на переезд. Каждый раз называл новые дни недели. Пообещав появиться в четверг, уже спустя неделю после назначения, Бойко вообще перестал выходить на связь. Потом написал, что обязательно появится в субботу и… снова пропал. Время шло, мы сообщили ему, что уходим из штаба, ибо ситуация крайне неприятная и его поведение только подчеркивает абсурдность происходящего. Команда продолжала искренне работать и ждать появления этого светоча управления. В субботу он снова не явился. На воскресенье была запланирована большая встреча с волонтерами, на которой было решено заявить о вынужденном уходе. Олег Степанов-Снов, предусмотрительно втершийся в доверие к некоторым окружным координаторам, оценив опасность ситуации, настойчиво «разбудил» Бойко и тот наконец-то соблаговолил появиться. Что это было? Бардак. Бардак, устроенный лично Волковым с молчаливого согласия Алексея Навального.
Навальный, впрочем, уехал сразу же после собрания, сделав на ходу пару селфи с обожателями. Волков ушел по-английски, желающих сделать с ним селфи не нашлось. Я остался в зале с волонтерами и расстроенной командой. Ко мне подошел Константин Салтыков — тот самый волонтер, который позднее в январе 2018 года, защищая Навального от полиции, получит уголовное дело.
- Виталик, как же так?, — озадаченно спросил Константин.
- Ну… вот так, бывает. Это жизнь, — я ушел от эмоционального ответа, сдерживая ком в горле. Перед глазами летели все годы, отданные за успех Навального. Успех, не случившийся по вине самого Навального.
- Он же не знает город, волонтеров…
- Возможно.
- Чем они думали, когда его назначали, месяц до выдвижения же?!
- Спроси у них, имеешь полное право это сделать.
- Спрошу, соберем ребят. Странная ситуация. Не расстраивайся.