И тут все объясняется.
Британец, желая примирить свою национальную гордость с теми знаками уважения, какие ему следовало проявлять по отношению к монарху, в государстве которого он путешествовал, заказал себе шляпу, которая с помощью спрятанной внутри пружины могла быстро менять свою форму, переходя от запрещенной к установленной законом.
Император нашел идею оригинальной, простил офицера, простил адъютанта и разрешил англичанину носить любую шляпу, какую тот пожелает.
За указом о шляпах последовал указ об экипажах.
Этим указом император запрещал запрягать лошадей на русский лад, когда форейтор сидит верхом на правой лошади и держит в руках поводья левой.
Владельцам колясок, ландо и дрожек было дано две недели, чтобы обзавестись немецкой упряжью. По истечении этих двух недель полиции было приказано обрезать постромки у тех экипажей, какие будут запряжены иначе.
Впрочем, реформа не остановилась на лошадях и колясках, а дошла и до кучеров.
Извозчики получили приказ одеваться по немецкому образцу: к великому своему отчаянию, они должны были брить бороду и, к великому своему стыду, пришить к воротнику кафтана косицу, всегда остававшуюся на месте, даже когда голова кучера поворачивалась направо или налево.
Некий офицер, не имевший времени приспособиться к этим новым правилам, решил отправиться на вахтпарад пешком, лишь бы не прогневить императора видом запрещенного экипажа. Закутавшись в плащ, он дал нести свою шпагу солдату, шедшему за ним следом.
Встретив офицера и солдата, Павел офицера разжаловал в солдаты, а солдата произвел в офицеры.
В царствование Екатерины еще действовал восходивший к глубокой древности закон, требовавший, чтобы при встрече на дороге с императором или царевичем любой человек спешился, если он ехал верхом, или сошел вниз, если он ехал в карете, а затем, какая бы ни была погода, раскалена ли мостовая или обледенела, метет ли снег или идет дождь, пасть ниц, если это мужчина, или почтительно поклониться, если это женщина.
Екатерина отменила этот закон.
Павел его восстановил.
Следствием этого нового распоряжения стали два достаточно серьезных происшествия.
Некий генерал, кучер которого не узнал экипаж императора, был задержан прямо на улице, обезоружен и посажен под арест на две недели.
Когда срок ареста закончился, генералу хотели отдать шпагу, но он отказался взять ее, заявив, что это почетная шпага, которая была пожалована ему Екатериной Великой и которую никто не имел права у него отбирать.
Павел осмотрел шпагу и увидел, что она в самом деле золотая и украшена бриллиантами. Тогда он призвал к себе генерала и лично вернул ему шпагу, заверив, что никакого зла на него не держит, но, тем не менее, приказывает ему в течение двадцати четырех часов отбыть в армию.
На этот раз происшествие окончилось благополучно, но так случалось далеко не всегда. Один из наиболее отважных бригадиров императорской армии, г-н Лихарев, заболел у себя в деревне, и врачи прописали ему лекарство. Госпожа Лихарева не захотела никому доверить покупку лекарства и сама поехала в Санкт-Петербург, не зная об указе, изданном в ее отсутствие.
На свою беду, она столкнулась с императором, прогуливавшимся верхом, и, в своем неведении, продолжала путь, не воздав государю полагавшихся ему почестей.
Император послал вдогонку за экипажем офицера. Кучер и трое выездных лакеев были отданы в солдаты, а графиня отправлена в тюрьму.
Граф скончался от испуга, узнав эту новость, а графиня сошла с ума, узнав о смерти мужа.
Внутри императорского дворца был установлен не менее строгий этикет.
Любой дворянин, допущенный к целованию руки государя, должен был при поцелуе громко чмокнуть губами и ударить коленом о пол.
Князь Григорий Голицын, потомок древних литовских князей, чья семья со времен Михаила Ивановича Булгакова носила прозвище Голицыны, происходящее от слова голица («латная рукавица»), полагал, что он такого же знатного происхождения, как сын герцога Гольштейн-ского и принцессы Ангальт-Цербстской, и при целовании руки государя недостаточно громко чмокнул губами и недостаточно сильно стукнул коленом о пол, за что был на месяц посажен под арест.
Среди всех этих причуд царя его охватила еще одна, которая самым естественным образом приводит нас к графу Кушелеву-Безбородко: то был приказ бездетному князю Безбородко выдать его племянницу за графа Куше-лева, который вместе с Павлом находился в гатчинской ссылке.
Бракосочетание совершилось,
А поскольку Безбородко умер бездетным, так же как его брат и племянник, то сын графа Кушелева и мать князя Безбородко объединили состояния Безбородко и Кушелевых.
Отсюда происходит несметное богатство графа Григория Кушелева, из окон которого до шести утра лился на площадь Пале-Рояль такой яркий свет.
II. КАРАВАН
Объясним теперь, каким образом граф Кушелев и его семья оказались в Париже, в гостинице «Три императора».