Когда Алексей Навальный вышел из спецприёмника, все ждали от него каких-то радикальных действий и заявлений. Казалось, что сейчас вот выйдет Алексей, и «что-то будет». Но Навальный к смерти соратника отнёсся очень сдержанно, выступил как лидер, осудил убийство, но… Всё ФБК праздновало освобождение Навального презентацией партийных проектов, которые мы готовили в его отсутствие. Никто даже не объявил минуты молчания по Немцову. Навальный сидел в углу как Масляков в КВН и оценивал шутки. Алексей, конечно, очень быстро нашёл себя после смерти Немцова, в нем не было никакой растерянности, он успешно обживался в роли единоличного лидера оппозиции. Оставался только Михаил Касьянов, с которым у Навального были мега-отвратительные отношения.
Глава 2. Демократические праймериз и яшинские «титушки»
Прошлый, 2014 год, был застойным для оппозиции. Коалиция «За Москву» потерпела полное фиаско (ни один кандидат не смог пройти в Мосгордуму, а большинство и вовсе не смогло зарегистрироваться, не набрав необходимое количество подписей), случился Крым, что было положительно воспринято большинством граждан России, но депрессивно сказывалась на большей части оппозиции. Роста сторонников не было, а каждый новый человек, пришедший в 2015 году, считался манной небесной, за которого сразу хватались, пытаясь интегрировать его во все проекты сразу. Старые же люди из той волны, которая присоединилась в 2012-2013 годах, к которой принадлежал и я, в основном либо бездействовали, либо ждали новых ярких кампаний, на которых можно было бы в том числе и профессионально подзаработать. Многие стали участвовать в деятельности, организованной другими партиями и движениями. Речь прежде всего о ПАРНАСе.
ПАРНАС набирал силу, в начале 2015 года он считался наиболее амбициозной и перспективной партией, в которой есть живые региональные отделения и, что немаловажно, регистрация. Обладание регистрацией, хоть каким-то правовым статусом, всегда считалось шиком, вокруг этого строились многие оппозиционные институты. «Демократическая коалиция» и создавалась на базе ПАРНАСа по той причине, что это была единственная из имеющихся в наличии либеральных и несистемных партий, у которой была регистрация.
Постепенно некоторые активисты стали сближаться с Михаилом Касьяновым и помощником ещё со времён работы в Правительстве РФ Константином Мерзликиным. Касьянов на тот момент сам воспрянул духом: у него был очень неплохой аппарат, часть людей из оппозиционной Партии 5 декабря перешла к нему, и это придало ПАРНАСу новую жизнь. Помимо регистрации у ПАРНАСа были деньги, а многие хотели развивать свои проекты, получая, хоть какое-то финансирование. У Навального тем временем невозможно было добиться никакого финансирование на любой проект, инициатива которого шла снизу. Даже если ты придёшь с реально полезной идеей, со своей командой для ее реализации, то финансирование все равно будет сугубо твоей личной проблемой. Никто платить тебе не будет, да и вряд ли похвалит.
Алексей Навальный с Фондом борьбы с коррупцией испытывали огромную ревность к Касьянову, ведь они так и не могли преодолеть этот барьер с регистрацией партии. Партия прогресса как раз совершала свою последнюю попытку получить регистрацию, что давало ей возможность хоть как-то поддерживать жизнь и привлекать новых членов. Для партии наступили последние бодрые времена, когда в конце 2014 и начале 2015 годов отмечался прирост активистов в связи с маршем памяти Бориса Немцова. Дальше будет уже хуже: двое пришли, пятеро ушли. Люди приходили, надеясь на возможную регистрацию, да и Навальный тогда еще поддерживал публичный фронт партии.
Михаил Касьянов, конечно, торжествовал, понимая, что находится в уникальном положении и может многим диктовать свои условия. Но надо отдать ему, Мерзликину и всему аппарату ПАРНАСа должное: во всех переговорах с Навальным они показывали гибкость. Касьянов демонстрировал готовность к диалогу, показывал, что в коалиции не будет перегибать палку с игрой в вождизм, несмотря на своё тотальное преимущество в опыте и умении выстраивать аппаратную работу. Единственное, чего не было у Касьянова, – это чувства хайпа, выражаясь фигурально. Он отстал от оппозиционных трендов, однако политического чутья и деловой порядочности у него было не занимать.
Касьянов вел себя довольно осторожно, не конфликтуя, а Фонд же, наоборот, был как молодой боксер, стараясь урвать побольше суверенитета в этой новой демократической коалиции. Это потом приведет к череде вялых конфликтов в «Демократической коалиции» и к полному разрыву в 2016 году.
Также в коалицию вошли и либертарианцы, в то время совершенно непонятный проект, представленный только громким названием и парой десятков сторонников в Москве. В Партии прогресса их называли марсианами за их тогда совсем непонятную идеологию, которая казалась нонсенсом даже в более чем толерантном поле либеральной оппозиции. К «Демкоалиции» присоединилась также партия Владимира Милова «Демократический выбор» и остатки Партии 5 декабря.
Основными субъектами, основавшими «Демократическую коалицию», были структура Навального и партия ПАРНАС во главе с Касьяновым. Их отношения нельзя было назвать дружескими или дипломатичными, всё было очень натянуто. С самого начала в коалиции чувствовалось, что она зародилась несколько искусственно: ненатурально, в результате переговоров с более высокими людьми, которые давали на это деньги. Говорили, что и Михаил Ходорковский стоял за ее созданием и что он же является одним из ее «кошельков».
Как только появилась коалиция, заговорили о том, что нужны были праймериз. Праймериз — это, если кто не знает, такое искусственное «мероприятие ради мероприятия» перед большим избирательным циклом, госдумовским и президентским. Тогда старались играть на долгосрочную перспективу, считая что, проведя праймериз в выбранных регионах, участники коалиции смогут сплотиться и выработать механизмы взаимодействия между лидерами. Именно лидерами, потому что у обычных волонтеров и сторонников не было особой привязки ни к кому из субъектов. А в стане лидеров, увы, после убийства Бориса Немцова взаимоотношения стали значительно ухудшаться.
Для проведения праймериз выбрали три региона и поделили их между собой: Новосибирск остался за ФБК и Навальным, Калугу и Калужскую область поделили пополам между ПАРНАСом, «Демократическим выбором» и «Открытой Россией» Ходорковского, Кострому и область отдали ПАРНАСу и «Открытой России». Всю процедуру, систему и техническое сопровождение, а также имиджевую ответственность, отдали ФБК.
Что такое праймериз? Для нас это было неизведанное окно в мировую политику, институт прямых выборов, возможность раз и навсегда снять самую главную старую болезнь российской оппозиции - междоусобные распри и кулуарные склоки. Теперь же в результате голосования наших сторонников партийный список по каждому региону должен был формироваться публично по образу и подобию настоящего демократического общества. Занявший первое место на голосовании в праймериз автоматически мог рассчитывать на первое место в избирательном списке коалиции, и баллотировался бы от партии ПАРНАС в на выборах в областную Думу соответствующего региона. Одномандатные кампании тоже зависели от результатов праймериз: в «Демкоалиции» решили, что одномандатников можно выдвинуть из остальных лидеров голосования праймериз. Большой неудачей для коалиции было то, что в 2015 году в Москве никаких выборов не было и невозможно было воспользоваться всеми волонтерскими и ресурсами СМИ, но, с другой стороны, основной задачей коалиции стала массовая интервенция в регионы. Выбор регионов был определен на закрытом совете лидеров коалиции. Чувствовалось, что без скрытых интересов не обошлось и здесь.
ФБК с ленцой и, как будто, с одолжением, без видимой заинтересованности подошел к этим праймериз, хотя публично Навальный всегда продвигал идеи праймериз, говоря, что это самая честная процедура, и вообще демократия начинается с неё. Все, однако, прекрасно понимали, что в регионах нет достаточного количества готовых кандидатов, что у нас не то, что конкуренция, у нас дефицит претендентов в этих выбранных регионах. Праймериз на самом деле проводили для поддержания имиджа «Демократической коалиции», чтобы успокоить сторонников и инвесторов, продемонстрировав им свою бурную активность в регионах.
Кандидатов набирали с миру по нитке, искали их, где и как могли. Особенно большие проблемы возникли в Костроме и в Калуге. По Костроме сразу пошёл Илья Яшин. Считалось, что надо уже куда-нибудь пристроить этого «мальчика», который долгое время таскался хвостиком за Борисом Немцовым, но так не смог проявить себя. Полагали, что Яшин особенный, и ему нужно дать еще один шанс, но лучше подальше от Москвы, где он неизбежно провалится. В Новосибирске и Калуге явных фаворитов не было, и их начали искусственно создавать, отправив, например, в Калугу ученого Андрея Заякина из сетевого сообщества «Диссернет» (того самого, которое проверяет на плагиат диссертации крупных российских чиновников, включая министров).
Конкуренции на предварительных выборах не было. В каждом регионе изначально определялся фаворит, который выдвигался так называемым «синедрионом», таким тайным советом коалиции, который непублично вел свою деятельность. В синедрион входили Волков с Навальным, Мерзликин с Касьяновым, а также Милов, и там шли ожесточенные споры. Несмотря на в общем-то показушный характер праймериз, члены «синедриона» всё-таки пытались «протолкнуть» через них своих людей. Так, например, в Новосибирске Волков толкал близкого друга и непонятного компаньона Сергея Бойко.
Для Леонида Волкова главной задачей было провести эти выборы не хуже, чем в почивший в Бозе «Координационный совет оппозиции» (2012-2013), — так, чтобы с технической точки зрения голосование было идеальным. Он разработал безопасную схему, когда голосование проходит в два уровня: онлайн и вживую на участках. Задумка была серьёзная, и год обещал быть ударным, но как всегда подвела халатность.
В ФБК долго не могли подобрать менеджеров, которые поедут в регионы организовывать праймериз. Изначально предполагалось, что туда отправят известных людей, которые успели себя зарекомендовать и у которых был управленческий опыт. Но в итоге Фонд отрядил туда менеджеров среднего звена. Кампанию по подготовке праймериз менеджеры должны были вести с достаточно ограниченным штатом. Сразу стало понятно истинное отношение Фонда ко всей затее: для них это была навязанная инициатива и просто возможность заработать денег от коалиции, причем достаточно приличных.
Праймериз также использовались ФБК под свои нужды: у Фонда созрел тайный план, который назывался «Тагил». Суть «Тагила» заключалась в том, чтобы организовать серию поездок, митингов и выступлений непосредственно Алексея Навального по этим трем регионам, с целью подспудной презентации Навального как лица новой коалиции. ФБК всегда оставался вождистской структурой, где все крутилось вокруг Навального, и что бы мы ни делали, в каких бы коалициях ни участвовали, все приходило к тому, что мы должны работать на личный рейтинг Алексея, а не на институты гражданского общества. Это и стало основной задачей наших специалистов в регионах – проведение успешных и массовых митингов Навального, и даже когда позже начались региональные кампании, выступления Навального также остались в приоритете. В той же костромской Шарье, о которой речь ниже, мы тратили на них больше усилий, чем на собственно работу по праймериз.
Регионы явно имели разные приоритеты у «синедриона». Так, в Кострому готовить праймериз поехала одна-единственная Татьяна Торочешникова без каких-либо помощников, она была человеком активным, но всё-таки одной было трудно что-то построить. А вот в Новосибирск, напротив, поехала целая команда. Волков считал этот город наиболее перспективным, поэтому решил сделать для себя Новосибирск базовым регионом. Еще со стадии праймериз Волков начал завозить туда специалистов, готовить инфраструктуру для долгой кампании и для последующего сбора подписей. Калуга для ФБК была неинтересна, и праймериз там проводили по сути для галочки, поэтому туда отправили Станислава Волкова. Станислав был совсем новый человек в ФБК, еще необстрелянный и без опыта в политическом менеджменте. Помогать Станиславу Волкову поехал один из наших партийцев Сергей Лебедев, который проявил себя там просто отвратительно, временами пьянствовал, и потом руководство его уволило. Обычно Фонд более-менее скрупулезно подбирает команды, но в этот раз все было сделано халатно. Именно Калуга, несмотря на близость к Москве, стала самым проблемным регионом, потому что местные власти и правоохранители вели себя там совершенно неадекватно.
Кроме фаворита от коалиции – профессора Заякина, чей штаб расположился в Обнинске, на праймериз были заявлены и другие кандидаты, которые могли бы «выстрелить», включая местных бизнесменов, правозащитников и бывших «яблочников».
Изначально команда поехала в Калугу без меня. Но по приезде там сразу начались какие-то странности: местные правоохранительные органы врубили жуткую слежку, а команда достаточно испуганно и напряженно начала себя вести. Причем сверхсложных задач перед ребятами не стояло: нужно было в день ставить один-два куба, гнать этот злосчастный контент, как всегда заполняя все соцсети веселыми фоточками. В этом плане все было по-прежнему, земля не сошла со своей оси: спонсоры и сторонники должны видеть, что работа идет, а что фактически происходит на земле, было мало кому интересно. И когда в мае 2015 года начались проблемы с нашей командой в Калуге, меня вызвал директор ФБК Роман Рубанов и, объяснив, какие сложности в преддверии выступления Навального там возникли, отправил меня на помощь нашим.
Учитывая опыт того, как не слишком порядочно может вести себя Фонд, не выполняя своих финансовых обязательств, я сразу договорился с Рубановым обо всем пакете премий целиком: размер заплаты, оплата арендной квартиры в Калуге, компенсация необходимых поездок в Москву. Роман выполнил все мои условия, но, кстати, впоследствии я иногда пренебрегал такой тактикой, не обговаривая все вознаграждения, и Фонд даже до сих пор мне должен денег. Поэтому всем, кому не посчастливится работать со структурами Навального, даю бесплатный совет: всегда обговаривайте все финансовые условия наперед, потому что в дальнейшем могут быть проблемы.
В 2015 году и ФБК, и в целом «Демократическая коалиция» работали втемную: никаких договоров, никаких банковских счетов – только черный нал. Зарплаты выдавались в конверте, даже все обеспечение шло через личные карты координаторов штабов либо передавалось налом при личных встречах. Ни о какой белой бухгалтерии и цивилизованных финансовых отношениях речи тогда не было. Приходилось, глядя друг другу в глаза, выбивать себе приемлемые финансовые условия, гарантиями которых тогда служило только честное слово руководителя. У Рубанова в этом плане была специфическая репутация, и только его неоднократный ответ на неоднократно заданный вопрос служил гарантией от этих странных проволочек с выплатами. Совершенно непонятно, почему Рубанов себя так вел. Многие говорили, что он как рачительный хозяйственник блюдет целостность бюджета Фонда, экономя на сотрудниках каждую копеечку. Я какое-то время соглашался этим с мнением, но все вскрылось после праймериз. Тогда, спустя несколько месяцев, на меня вышли «миловцы» из «Демократического выбора» (они еще были в нем) и предложили работать у них в Калужской области, что интересно, зарплату объявили на 40% больше, чем мне платил Фонд. Это очень странно, потому что бюджет каждому субъекту коалиции выделялся примерно одинаковый, а значит, и расценки должны быть одинаковые. Возникал закономерный вопрос: куда шли сэкономленные деньги? действительно ли они перебрасывались на другие статьи расхода либо Фонд просто пилил?
Приехав в Калугу, я увидел, что дела там действительно шли не лучшим образом, и все были напуганы. Мы стали искать квартиру через открытые источники, газеты и объявления. Сразу откликнулись две девушки модельной внешности, которые приехали на автомобиле с номерами АМР и значком «Динамо». Квартиры нам показывали в самом центре ниже рыночной стоимости, что тоже навело нас на подозрение. На прощание девушки добавили: заезжайте в квартиру, а мы к вам вечером еще заглянем. Тут не нужно было быть Джеймсом Бондом или Штирлицем, чтобы понять, что девушки были от спецслужб и самое безобидное, что нас могло ожидать, это просто квартира, полная жучков. Хотя, думаю, без имиджевых подстав с участием этих девушек не обошлось бы. Вспомнилась сразу история начала 2010-х годов про «Катю Муму».
Такое внимание со стороны органов очень сильно напрягало. Передвигаясь по городу на автомобиле одного из наших сотрудников, мы видели постоянную и навязчивую слежку. Складывалось ощущение, что местные органы делали это специально, чтобы подавить наш настрой. Когда мы-таки сняли квартиру, практически ежедневно видели стоявшую под окнами «Ладу», люди из которой ходили за нами по пятам. Мы в магазин за хлебом – они за нами, мы ехали на машине – и они ехали.
Я, конечно, транслировал сотрудникам всю сектантскую чушь, которую я возненавижу уже гораздо позже: про то, что не надо бояться, мы обязательно победим, за нами правда, а «жуликам и ворам — пять минут на сборы». И это работало на поднятие духа. Чувствовался авантюризм, когда ты приезжаешь в чужой регион как некий политический Индиана Джонс, против тебя слежка, которая одновременно и пугает, и подстегивает чувство собственной значимости. Романтика! Которой, правда, пользовались и будут пользоваться политиканы разных мастей.
У нас были плохие ожидания, и мы боялись, что силовики могут ворваться в помещение, пока мы спим. Дело дошло до того, что Станислав Волков в узком коридоре нашей квартиры намотал из веревок из скотча целое шпионское препятствие. Это, соглашусь, выглядело комично, но такая «шпионотерапия» немного успокаивала нас. Покидая квартиру, мы также закрывали окна, чтобы с чердака через окна никто не влез. Да, признаюсь, дело доходило до паранойи.
Согласование двух пустячных агиткубов в день, по сути только для фото, давалось нам с огромным боем, администрация жутко противодействовала. К кубам приходили спортсмены-боксеры из местного патриотического клуба, с перебитыми носами, похожие на баварских разбойников, которые ходили вокруг нас и отрабатывали удары по воздуху. К нам подсылали ростовых кукол и цирковые ансамбли, которые рекламировали свои балаганы с песнями и плясками. И неизбежно вокруг нашего куба росло суетливое комедиантское движение, которое организовала городская администрация.
Местная общественность в наших праймериз была, впрочем, совершенно не заинтересована, сюрпризов вроде того, что выиграет кто-то иной, кроме Заякина, мы не ждали. Нашей главной задачей было провести митинг Навального. Кое-как его согласовали на окраине города. Навальный приехал вместе со своими людьми, которые должны были обеспечивать безопасность мероприятия, но совершенно с этим не справились, и митинг прошёл очень нервно. Мы насчитали всего 70 человек присутствующих, и как минимум половина из них были сотрудники в штатском и провокаторы, которые специально пришли подвергать обструкции выступление.