Из-за халатности охраны одна из женщин пронесла в сумочке резиновый член, который благополучно полетел в Навального во время его выступления. К счастью, кинули его криво, и он упал где-то рядом, закатившись под сцену под общий гогот толпы. Также пришла одна бабушка, местный профессиональный провокатор, в окружении двадцати тех самых боксеров. Они проталкивали бабушку через толпу к сцене с криком: «Пропустите старушку!». Алексею, конечно, было тяжело выступать в этих новых экстремальных условиях, но главная цель была выполнена – хорошие фотки, на которых уж не разберешь, где провокатор в толпе, а где сторонник. Благо фотографировать эффектным ракурсом «толпу» из семидесяти человек в Фонде уже прекрасно научились.
Под конец того митинга я догадался поставить на прилегающие улицы скаутов, которые следили бы за обстановкой на подходе. В какой-то момент, прямо как в голливудском вестерне с Клинтом Иствудом в главной роли, бежит по полю Николай Касьян, наш верный маленький соратник. Бежит, весь красный и запыхавшийся, язык уже болтается на плече, и, не добегая до меня метров сто, кричит: «Провокация! Провокация!» И подбегая ближе, рассказывает о том, что к нам идет целая армия провокаторов, человек тридцать, и у каждого по два пакета в руках, в которых лежат наши мятные листовки. Чем ответить этим мужикам с мятыми листовками, было совершенно непонятно. Кстати, листовки до этого у нас были украдены непонятными лицами по вине ФБК. У Фонда мы запросили бюджет на платных промоутеров, которые могли бы распространять листовки перед митингом, в ответ одна из любимиц Рубанова – Ася Раменская прислала нам странных молдаван из Москвы, видимо считая, что мы не сможем найти людей на месте. Молдаване имели запойный вид. В один из дней эта компания действительно запила, и мы их еще сутки искали, затем при загадочных обстоятельствах неизвестные у них якобы отняли листовки, что наталкивало на нехорошие мысли.
Я побежал к полиции предупредить о грядущей провокации со стороны этих сомнительных людей с пакетами, но полиция, естественно, проигнорировала все мои просьбы. Надо сказать, что не вмешивалась они ни со стороны нас, ни со стороны администрации. Как говорят в футбольном матче – арбитр дает поиграть, так вот и полиция давала нам «поиграть», что и привело к полному цирку. В какой-то момент к месту проведения митинга подогнали «ГАЗель» с изображением молодого Навального на фоне американского флага, даже он сам тогда оценил, что это было его лучшее фото. А вот когда подошли провокаторы, они просто оставили пакеты с нашими листовками у входа и ушли восвояси. Смысл этого перформанса никто так и не понял.
В Калуге, несмотря на близость к Москве и большие возможности привлечь специалистов и волонтерские ресурсы, кандидаты не слишком старались. Единственным кандидатом, который более-менее проводил встречи, был Андрей Заякин. И то на его встречи приходило по 5 человек, трое из которых были местными силовиками. Всё было похоже на имитацию работы, которая никак не тянула на настоящий политический процесс. Остальные кандидаты просто подтягивали своих друзей в качестве сторонников, количество которых было также ничтожным.
Все стали осознавать, и Волков в том числе, что в процедуре голосования примет участие максимум несколько сотен человек и в оффлайне, и в онлайне. Чертовски маленькая цифра, невозможно «продать» спонсорам и рядовым активистам. Впрочем, Волкова, как казалось, это ничуть не тревожило, для него была важна только имиджевая и техническая составляющая этого голосования. Нас же это серьёзно удручало.
Во время самой процедуры голосования задачей Волкова было собеседовать тех людей, кто придет на участок отдать свой голос на праймериз «живьем». Леонид тогда сильно кичился тем, что, якобы, благодаря опыту депутатства и общения с жителями, сейчас буквально за несколько вопросов он определит, наш это пришёл сторонник или засланный казачок. Если по ходу собеседования выяснялось, что человек не обладает каким-то базисом знаний или идеологией, то его не признавали нашим сторонником и к голосованию не допускали. Такая достаточно субъективная процедура с самого начала вызвала много кривотолков, которые затем только усилились в связи с рядом обстоятельств. Так, Волков собеседовал людей иногда по тридцать секунд, а иногда и по несколько минут. Не обошлось и без скандалов, когда он не допустил к голосованию нескольких сторонников, которых привел один из кандидатов, старый демократ Алексей Дуленков, но пропускал явных «титушек», которые не знали, например, кто такой Михаил Касьянова. Видимо, волковскому эгоистичному нутру импонировал тот факт, что они, не зная Касьянова, все равно наши сторонники. Был еще один скандал в Малоярославце, где на голосование приходили рабочие с завода, который возглавлял кандидат, а их в итоге не допустили. У Волкова на этот счет была жесткая директива - рубить таких голосующих.
Все понимали, что основная теневая задача была в том, чтобы победил Андрей Заякин из «Диссернета». Он был не просто лояльный Фонду человек, он сотрудничал с отделом расследований и был связан с людьми из Европы, откуда бывало приходили материалы для расследований по недвижимости и счетам российских чиновников. Заякин был незаменим, и ко всему прочему, он хорошо относился к самому Навальному, а известных людей из старой когорты, испытывающих к Алексею искреннюю симпатию и лояльных, было не так уж и много.
Калуга оставила двойственное впечатление. Уже тогда было видно, что Фонду это не особо нужно, по-настоящему ни организационную, ни политическую душу они в это дело не вкладывали. Навальный очень тяготился всей этой работой на коалицию, ставя только собственный проект «Тагил» и своих кандидатов во главу угла. Но и сама «Демократическая коалиция», в чем ее огромный минус, не выдвигала особых требований к партнерам, а все внутренние конфликты питались эгоистичными устремлениями или дележом полномочий.
Особые кривотолки между Фондом и центром коалиции в лице ПАРНАСа вызывал брендинг. У Навального непреодолимое отторжение вызывал символ партии – бордовый бычок, хотя, конечно, здесь дело было не в бренде, а в необходимости признавать первенство именно ПАРНАСа в коалиции. Вместе с тем, будучи единственной зарегистрированной партией, политическая сила Михаила Касьянова объективно претендовала как минимум на то, чтобы быть «первой среди равных» в «Демкоалиции». Так или иначе, арт-директор ФБК Елена Марус говорила, что наши цвета совершенно другие, и визуальный образ коалиции должен перекликаться с нашем колоритом. Нашим цветом 2015 года был мятный: мятные кубы, мятная агитация, что мы с лихвой реализовали во время костромской избирательной кампании. Подобное «перетягивание одеяла» по брендбуку закончилось тем, что Фонд победил, и бордовый цвет убрали из раскраски «Демократической коалиции». Но, как мне казалось, ПАРНАС затаил справедливую обиду и вернулся к этой проблеме в 2016 году, когда на расширенных праймериз к выборам в Госдуму бордовый все-таки утвердили фирменным цветом. Цветовой диспут станет одним из многих споров, которые в итоге развалят коалицию.
В Калугу во время праймериз однажды приехал Михаил Касьянов, чтобы провести встречу с местными сторонниками и журналистами. Мы ожидали, что он заедет в штаб познакомиться с командой, которая от «Демкоалиции» готовит праймериз, но ни он, ни его окружение не нанесли нам визит. Мы решили, что если гора не идёт к Магомеду, Магомед всё же сам отправится к горе. И мы всей командой пошли на встречу Касьянова в гостинице «Шератон». Там мы обнаружили, что обеспечения безопасности на встрече нет никакого, и туда мог попасть любой человек с улицы. Встречу могли сорвать и банально не закидать Касьянова яйцами. А на подъезде к гостинице как раз уже тёрлись десятки провокаторов с какими-то непонятными сумками, с тортом, с краской, с какими-то вонючими пакетами. Было понятно, что как только Касьянов зайдет, его сразу закидают всем этим добром. Мы, как люди, отвечавшие за регион, по собственной инициативе взяли организацию на себя, поставили фейсконтроль на входе, отсеяв десятки провокаторов, вели переговоры с администрацией гостиницы, чтобы нам выделили дополнительную охрану.
В целом все прошло без эксцессов, но, к сожалению, Касьянов так и не уделил нам внимания. Это настораживало, потому что я не был врагом Касьянова, более того, признавал, несмотря на все трения, в нем самого опытного человека, ставшего со смертью Бориса Немцова и единственным, на кого можно всерьёз рассчитывать в большой политике. Придя к власти, Касьянов был бы, как я тогда считал, единственным, кто смог бы объединить элиты вокруг себя. Этим качеством Навальный похвастаться не мог, он был таким пацаном, который пел нахрапом и пытался «бортануть» того же Касьянова. В подобных условиях я очень удивился, что коалиция развалилась только в следующем году.
По приезду в Москву нас ждал новый вызов. Вместо Татьяны Торочешниковой, планировавшейся изначально, в Кострому поехал Станислав Волков. ФБК вообще не хотел участвовать ни в каких праймериз в Костроме, и теневая договоренность была о том, что первое место займет Илья Яшин. Однако никакой работы с избирателями он там не вел, все бремя того, чтобы Яшин занял это первое место, легло на его питерского друга политтехнолога Андрея Пивоварова. Пивоваров обосновался со своей командой в Костроме и уже заранее готовился к сбору подписей после запланированной победы Яшина на праймериз. Яшин по этому плану занимал первое место, второе решили отдать настоящему мужику, иначе не скажешь, Владимиру Андрейченко, по виду напоминавшему честного работягу. Был еще некий Николай Сорокин, достаточно перспективный, как мне тогда показалось, местный политик, но и он сразу в кулуарном разговоре заявил, что у него здесь планов нет. Остальные кандидаты были совершенно лишены амбиций и числились в списках ради галочки.
Я был обескуражен, мне казалось, что мы едем для того, чтобы в решающий момент повысить количество избирателей на праймериз. Мне, человеку с демократическими взглядами, который относился к этому не только и не столько как к работе, сколько как к возможности менять мир вокруг, это было странно. Потому что, делая такой прорыв политике, делая эти праймериз, мы наступали на те же самые российские грабли. Играя в договорные игры и подтасовки, мы по сути обманывали своих сторонников, сами становясь тем самым драконом из сказки. Ну или «коалицией жуликов и воров», если угодно.
Тогда выяснилось, что с кандидатами уже хорошенько поработала та самая команда Пивоварова, которая тянула всеми силами на первое место Яшина. По приезде в Кострому мы начали обзвон кандидатов, чтобы пригласить всех на встречу, понять их настроения и чтобы они мобилизовали все свои ресурсы. Но во время обзвона к нам подошли Пивоваров и его помощник юрист Андрей Давыдов и в безапелляционной форме заявили, что мы зря тревожим людей и только мутим воду.
Был и еще один престранный эпизод. В Костроме снова началось серьезное напряжение с сотрудниками полиции: в очередной раз лютовал местный уголовный розыск, задержавший перед моим приездом двоих волонтеров, коих у нас всего было пятеро. Я приехал и увидел, что нашему начальнику штаба Станиславу Волкову Давыдов дает в руки плакат с надписью «Свободу политзаключенным» и отправляет его в пикет к суду. Я очень удивился, потому что в сложившейся правовой реальности между нами и силовиками Станислава могли просто задержать и мы бы остались еще и без начальника штаба. На что Андрей Давыдов ответил, что ничего не будет, Станислав же только постоит у здания суда. А пикеты у суда как раз запрещены, что, по идее, юрист Давыдов должен был знать. Ко всему прочему, напротив суда было еще учебное заведение, где также нельзя проводить одиночные пикеты. Либо это банальное незнание законов со стороны юриста Давыдова, либо очевидное вредительство, когда команда Пивоварова в открытую подставляла начальника штаба в надежде избавиться от него перед голосованием. В итоге я все-таки отговорил Станислава Волкова от одиночного пикета, невзирая на угрозы Пивоварова нажаловаться на меня в Москву другому Волкову, а ребят, к счастью, освободили.
В одни из первых дней работы в Костроме случилась еще одна показательная ситуация. Разбирая документы, которые были до нас, мы обнаружили удивительную картину. Коалиция для Костромы заказала билборды на 700 тысяч рублей, что было достаточно существенной для бюджета суммой. Но эти билборды не провисели и нескольких часов, их сняли неизвестные лица и унесли в неизвестном направлении. По мотивам происшествия не было ни судебного разбирательства, никакой внутренней проверки. Когда мы высказали все свое недоумение Андрею Давыдову, почему никто не занялся расследованием этого вопроса, он нервно выдернул у нас из рук эти документы и сказал, что мы занимаемся полной ерундой, и вообще не стоит в это лезть. Ситуация была более чем подозрительная. Остается только надеяться, что это не был распил, а банальная невнимательность со стороны костромского штаба.
Само голосование в Костроме проходило гораздо «веселее», чем в Калуге, и сначала мы наивно полагали, что местная администрация «тащит» некоего своего кандидата, которого удалось внедрить в наш список. В первый же день толпами пошли какие-то «титушки», на которых мы сначала и не обратили внимания. Это была маргинальная молодежь, словно все сплошь алкоголики и наркоманы. Поняв, что таких людей идет целый поток, мы начали задавать им вопросы, на которые они достаточно клишировано отвечали, но некоторых мы отбраковывали. Что самое удивительное, эти люди очень быстро подстраивались под наши вопросы, и уже следующая партия «титушек» приходила с готовыми правильными ответами. Было видно, что либо они координировались между собой, либо кто-то из штаба сливает им информацию.
Возле штаба голосования постоянно крутилась парочка низкоуровневых технологов-деляг, которые занимались как раз подобными мероприятиями: массовками и подгонами в регионе. Мужики были абсолютно бандитского вида — в белых рубашках, черных штанах, с прокуренными красными глазами. В какой-то момент не кто иной, как технолог Ильи Яшина Андрей Пивоваров сказал, что он с ними сотрудничает и они будут помогать собирать ему подписи. Технологи-деляги, кстати, тоже проголосовали и было заметно, что они знакомы с некоторыми из «титушек». Я понял, что эти люди явно не от администрации региона, когда узнал, что они все как один голосовали… за Яшина. Но мы были натасканы на то, что «кровавый режим» всегда и везде нам мешает, поэтому все еще лелеяли мысль о том, что это происки администрации: заявить о подвозе со стороны Яшина или вообще отозвать голоса, сорвав голосование.
Мы стали следить за эти субъектами, смотрели, в какие машины они садятся, и обнаружили, что на улице у них был некий центр, которым руководили координаторы, инструктировавшие «титушек». Через несколько часов один из таких координаторов пришел к нам в штаб, и мы, решив, что вот тут-то он и попался, попросили у него для ксерокопии документы и собрались уже вызвать полицию. Но произошло удивительное: Пивоваров, который все это время молча наблюдал за ходом голосования, резко схватил этого координатора и начал его просто выпихивать на улицу, параллельно вырвав у нас его паспорт.
Таким образом, паззл стал потихоньку складывался: весь этот процесс организовали Пивоваров с Давыдовым, чтобы Яшин занял первое место, потому что, судя по динамике первого дня и начала второго, лидерство Яшина было очень слабым, он вполне мог уступить Андрейченко либо даже Сорокину. Ни в чьи планы это не входило, поэтому начались такие игры.
В какой-то момент один из «титушек» привел своего брата, тут и я уже не выдержал и предложил провести подробное собеседование сам, как у нас это и было заявлено в регламенте голосования. Выяснилось, что человек ничего не знает об оппозиции и вообще он сторонник Путина. Но опять вмешался Пивоваров, мол, нормальные ребята, пусть голосуют. Было видно, что Пивоваров рубился буквально за каждый голос. Учитывая общую крайне низкую явку, такое его рвение было вполне оправданным.
Одному из сотрудников я дал задание проследить, куда идут все эти группы «титушек» после голосования. Он обнаружил, что на центральной площади, которые местные называли «Сковородка», с «титутшками» встречался тот самый штабной юрист Давыдов, который о чем-то с ними разговаривал. Данное обстоятельство окончательно рассеяло сомнения, что эти маргиналы, явно не наши сторонники, а подвоз команды Пивоварова. Я тогда внутренне оправдал ситуацию тем, что это делали не мы, а другие субъекты коалиции, да и вообще Яшин — не наш человек, нечего переживать за его нечестность. Конечно, зря я после детально не обсудил этот момент с Леонидом Волковым и Алексеем Навальным, хотя, скорее всего, они были в курсе используемой «политтехнологии» и не видели в происходящем ничего зазорного. Как говорится, «не рефлексируйте — голосуйте».
После всех обозначенных выше махинаций «золотой мальчик оппозиции» Илья Яшин стал-таки кандидатом номер один по Костроме. Беда, правда, в том, что он совершенно не подходил Костромской области, это был политик другого менталитета. И многие тогда недоумевали этой политической конъюнктуре, ведь тот же Андрейченко был местный, и все его знали. Но большие боссы «Демократической коалиции» решили иначе.
В последний день между нами и Пивоваровым с Давыдовым вспыхнул уже совершенно какой-то нервный конфликт. Они, видимо, понимая, что мы им ломаем всю программу с подвозом, сорвались на нас по невероятному пустяку. Пивоварову для какой-то работы экстренно понадобился стол, за которым все еще сидели наблюдатели, и он вместе с Давыдовым попытался этот стол отнять. Я решил не конфликтовать и отдал им этот несчастный стол. Понимаю, что упоминание этой совершенно детсадовской сцены борьбы Пивоварова за стол на глазах у всех избирателей выглядит глупо, и читатель справедливо ужаснется на какой уровень пала жизнь в оппозиции, но из песни слов не выкинешь.
Под закрытие голосования приехал сам Яшин, он нас всех тепло обнял, даже Пивоваров пожелал нам удачи, сменив гнев на милость. Разумеется, это была игра. Мы не стали оставаться на банкет с «победителем», собрались и всей командой вернулись в Москву. Нас ждало насыщенное лето, и мы не унывали.
Глава 3. Страх и ненависть в Обнинске
Шла середина лета 2015 года, отгремели праймериз, и все члены коалиции перешли к работе в тех регионах, которые изначально были за ними закреплены: Новосибирск за Фондом борьбы с коррупцией, Калуга за ПАРНАСом, «Демократическим выбором» и «Открытой Россией», а Кострома за ПАРНАСом и «Открытой Россией».
До сих пор не остыли эмоции от весьма странного, вряд ли заслуженного первого места Илья Яшина в Костроме, но натянутых отношений с ним тогда ни у кого не было. Все старались конъюнктурно закрывать глаза на различные подозрительные эпизоды. В Калуге все более-менее утряслось с первым местом фаворита Андрея Заякина из «Диссернета». В Новосибирске кампания сконцентрировалась на большом друге Леонида Волкова Сергее Бойко. У Бойко не было политического опыта и какого-то вменяемого бэкграунда, зато была высокая протекция в ФБК. При этом нам никто не объяснил, за что его надо было теперь носить на руках. Хотя первое место он так и не занял, но от Савина, победителя праймериз, благодаря теневой операции Фонда, смогли очень аккуратно избавиться так, что комар и носа не подточит.
Фонд начал большую кампанию в Новосибирске по сбору подписей для регистрации Сергея Бойко как кандидата. Собрать нужно было почти 20 тысяч подписей. ФБК подошёл к этой задаче со всей ответственностью. Задача была решаемая, но тяжелая: узнаваемость у Бойко в городе была очень низкая, а опыта по сбору такого количества подписей тогда у нас не было вообще. И в Новосибирск отправился весь бомонд ФБК вместе с Леонидом Волковым и Романом Рубановым, даже Алексей Навальный старался как можно чаще туда приезжать. У меня же после напряженных праймериз оставалось много дел в Москве как делового, так и семейного характера, которые необходимо было завершить. Я решил сосредоточиться на них и провести необходимую перезагрузку.
Кампания в Новосибирске набирала обороты, я следил за всеми новостями онлайн. Наш старый-добрый метод «гнать контент» работал, поэтому, судя по соцсетям, казалось, что всё идёт в лучшем виде. Из Новосибирска летели сектантские заголовки про то, что у нас лучшая кампания и лучшая система по сбору подписей, гениально выстроенная Волковым. Но появлялись истории, что сборщики буквально на грани и не спят, выбиваясь из сил, чтобы собрать эти необходимые 15-20 тысяч подписей. Забегая вперед, можно сказать про президентскую кампанию Навального, что все, кто еще в 2015 году участвовал в кампании по сбору подписей, понимали, какая это была авантюра 2017 году по сбору 200 тысяч по всей стране, которые требовались для выдвижения на выборах президента.