Первые совместные музыкальные опыты были очень сумбурными. Сначала друзья сочиняли песни только под фортепиано. Первые музыканты, которые захотели к ним присоединиться, появились где-то полгода спустя. Нарисовался барабанщик Илья Скуратовский, знакомый Гришенкова. Затем появился басист Сергей Елисеев, уже имевший опыт игры в нескольких ВИА. Он с самого начала потряс всех своей истовостью в отношении музыки. Наконец, пришел гитарист Игорь Майборода, игравший с Гришенковым в «Пластилине». И первый состав «Апрельского марша» был укомплектован.
Репетиционную базу нашли в красном уголке какого-то педучилища в депрессивном районе за железнодорожным вокзалом. Место это по названию единственного светоча культуры — кинотеатра «Звезда», именовалось просто «Звездочкой». Унылость пейзажа, по которому музыканты маршировали на репетиции, оказывала влияние и на их творчество.
По знакомству Кормильцев 12 ноября привел на репетицию мэтра уральского рока Александра Пантыкина. Тот нашел, что что-то интересное, новое есть, но группе предстоит еще много работать.
После этого Пантыкин всем рассказывал и даже заявлял в «Свердловском рок-обозрении», что он продюсирует «Апрельский марш». Что понимал под этим мэтр, известно одному ему. По заверению Евгения, «Апрельский марш» продюсировал только сам «Апрельский марш», то есть финальное слово о том, как будет выглядеть материал на записи или на сцене, оставалось прежде всего за Гришенковым и Кормильцевым. В июне 1986 года Пантыкин, за полгода побывавший на репетициях «АМ» ровно три раза, и вовсе самоустранился.
Отряд не заметил потери «командира». У молодой группы была масса проблем, которые надо было решать самостоятельно. Постоянно шел поиск новых музыкантов. Весной состав дополнили клавишником Леонидом Усминским. Требовалось усилить вокал — Игорь пел, но сложному материалу необходимо было голосовое разнообразие. В апреле Женя, опять-таки по блату, но не особо рассчитывая на успех, пригласил на репетицию Настю Полеву. Однако она неожиданно согласилась на авантюру и принялась разучивать несколько песен.
В конце мая в педучилище к «маршам» зачастил их дальний знакомый Виктор Холян: «Их музыка была настолько нетипичной, что, конечно, она мне понравилась». Никаких функций он тогда не исполнял, просто был в тусовке. Однажды ему было доверено ответственное задание — провожать Настю сквозь закоулки «Звездочки».
Напряженная работа имела конкретную цель. Уже открылся рок-клуб, куда «Апрельский марш» вступил одним из первых, и полным ходом шла подготовка к фестивалю. Третий день этого смотра-конкурса стал дебютом и официальной датой рождения группы. 22 июня 1986 года на сцене ДК им. Свердлова «АМ» сыграл 20-минутную программу, разобрать которую из-за гула аппаратуры не смог почти никто. Оказалось, что ручки на пульте крутить некому. Холян поймал за руку звукорежиссера «Наутилуса» Андрея Макарова и упросил его порулить звуком. Получилось плохо. Программы Андрей совершенно не знал, но, сидя рядом с ним и пальцами показывая, что и когда надо включить, Виктор стал постепенно врастать в звукоинженерию.
«Мы вытащили на публику несколько совершенно несъедобных песен, — вспоминает Кормильцев. — С одной стороны, я этой несъедобностью очень гордился. С другой — это был явный провал. Полностью отсутствовала концепция, прежде всего сценическая. Сама программа была забавная, но сыграли ее очень плохо. Выступление получилось славным, но закончилось абсолютно бесславно. Посыпать голову пеплом никто не собирался. Ну и что, что провал, — времени впереди у всех предостаточно».
Перевернув фестивальную страницу, группа двинулась дальше. Ничего из этой программы впоследствии не исполнялось. Неудача только подтолкнула «АМ» к рьяному сочинению новой музыки. И во втором полугодии 1986-го ее было написано предостаточно.
Конец года сами музыканты впоследствии вспоминали как «старые добрые времена». Соотношение «пьянка/репетиция» порой достигала 6/1. Где-то в это время в «АМ» впервые сменился барабанщик — вместо Скуратовского пришел Игорь Акаев.
Текучесть ударных кадров — важная черта биографии и творческого облика «Апрельского марша». За историю группы табурет за барабанной установкой грели не то десять, ни то одиннадцать драммеров (сами «марши» путаются в точной цифре). Рискуя перепутать последовательность, попробуем упомянуть всех: Илья Скуратовский (1985–1986), Альберт Потапкин (1986), Игорь Акаев (1986–1987), Игорь Злобин (1987), Александр Плясунов (1988), Андрей Литвиненко (1988–1989), Сергей Сметанин (1989–1990), Андрей Котов (1990), Владимир Назимов (1990–1991, 2003–2013), Олег Кудрявцев (1991, 2012), Юрий Ковалевский (1991), Андрей Коломеец (1993). Большинство барабанщиков уходили из «Апрельского марша» «на повышение» — кто в «Чайф», кто в «Агату Кристи», кто к поп-певице Азизе, а Кудрявцев вообще занялся астрологией.
В начале 1987 года «Апрельский марш» обрел новое лицо. Это лицо принадлежало Михаилу Симакову — вокалисту, саксофонисту, мандолинисту, а также исполнителю на других струнных, духовых и стукательных инструментах. «Когда я узнал, что некой рок-группе требуется вокалист, я согласился прийти и прослушаться без особого ажиотажа — я был уверен, что не подойду. У меня академическая хоровая постановка голоса, на фиг я им нужен? Но Гришенков с Кормильцевым, послушав меня, решили: „О! Это ни на кого не похоже. Это то, что нам нужно!“»
Академическому хоровому пению Миша научился в ансамбле политической песни пединститута «Баллада», в составе которого успел выступить во всех трех Германиях и с «Маршем мира» прокатиться от Амстердама до Ленинграда через всю Скандинавию. С появлением Михаила песни «Марша» приобрели академический отзвук и легкий европейский шарм.
25 апреля 1987 года «Апрельский марш» выступил на творческой мастерской рок-клуба. Концерт прошел успешно, группа была реабилитирована за фестивальный провал публикой и худсоветом.
Воодушевленная команда принялась за дебютный альбом. «Я до сих пор не понимаю, как нам удалось так хреново его записать», — удивляется Симаков. Над двумя взятыми в рок-клубе магнитофонами «Олимп» музыканты колдовали самостоятельно. Невнятный результат группу не удовлетворил, и альбом «Апрельский марш-I» широко распространять не стали. Тем более что в головах уже роились другие идеи.
Следующие полгода «Марш» пользовался любой возможностью для выступления перед какой угодно аудиторией. Если совместный музыкальный ринг с «Наутилусом» и гастроли в Качканаре со «Сфинксом» и «Красным крестом» можно считать удачными (публика была более-менее подготовлена), то выступление на Празднике советской семьи наделало много шума в самом прямом смысле. Песня про ожидание «когда прорвется нарыв», распугала мамочек с колясками и детские педальные машинки на импровизированном автодроме, где выступала группа.
Сам «Марш» остался доволен произведенным эффектом и продолжил активное концертирование на самых неподходящих площадках. Чёс по «занюханным» местам сыграл положительную роль. Скоро группа была готова выступать где угодно.
Летом 1987 года состав «Марша» опять продемонстрировал свою нестабильность. Куда-то исчез Усминский. Первое время Гришенкову просто не хватало рук — для полифонии требовался второй кейбордист. Впрочем, Игорь эту проблему решил и в дальнейшем управлялся с двумя клавишными инструментами в одиночку.
После поездки в Качканар, где Майборода несколько раз лажанулся в соло, решили указать Игорю на его ошибки, а тот в ответ вовсе завязал с музыкой. Так в «Маршах» освободилась вакансия гитариста. Зато в группе появилась девушка. Наташа Романова стала петь бэк-вокал. Специально для нее написали песню «Котлован», которую намеревались включить в новый альбом.
Подготовка ко второму релизу велась еще с весны. Самостоятельно лезть в пучину звукозаписи больше желания не возникало. Обратились за советом к Белкину. Егор порекомендовал звукооператора телестудии Валеру Бабойлова, уже имевшего большой опыт комплексного обслуживания свердловских рок-групп.
Перед самым стартом рекорд-сессии «Апрельский марш» вдруг забомжевал. До этого сидел он себе в ДК им. Лаврова, репетировал, выступал на официальных мероприятиях, дружил с начальством. Но в октябре во Дворце культуры прошли восемь концертов московских «Звуков Му», которые произвели неизгладимое впечатление и на «Маршей», и на администрацию. Музыканты посетили то ли все концерты столичных коллег, то ли всего шесть из восьми (показания расходятся). Директору ДК, отставному полковнику, хватило всего одного. Через несколько дней он со словами: «Не надо нам больше этих роков» выгнал ни в чем не повинных «маршей» на улицу, дав несколько дней на сборы. К тому времени группа уже обросла кое-каким барахлом, колонками и прочими причиндалами. Девать все это хозяйство было некуда, и, явившись на телестудию для записи, музыканты скромно попросили: «Можно вот эти вещи здесь полежат?»
Телевизионщики запинались бы об рокерское имущество до сих пор, но кто-то вспомнил, что в расположенном неподалеку здании университета пустует одна из комнат при клубе. Часть шмоток перетащили туда. Заодно познакомились и с бывшим участником «Урфина Джюса» Юрой Богатиковым. Он стал новым гитаристом «Марша». С ним записали альбом «Музыка для детей и инвалидов». Работа вышла зрелой и получила хорошую прессу. Нахваливая альбом в целом, критики особо выделяли «Котлован», яростно спетый Наташей Романовой. Песня явно выбивалась из альбома как некий хардовый элемент, хотя ничего хардового в ней не было. Там даже партия гитары рудиментарная. Струнные, клавишные, бас, ударные — так себе хард-рок.
Хвалебный хор имел неожиданные последствия. Кормильцева взбесило, что все кругом говорили: «Надо еще несколько „Котлованов“ слепить, а вы какой-то ерундой страдаете». И он настоял, чтобы стопроцентный хит группа на концертах исполнять перестала. Холян, уже выполнявший не только звукорежиссерские, но и менеджерские функции, приходил в ужас от антикоммерческой позиции музыкантов, но сделать ничего не мог. Вскоре «Апрельский марш» остался без Романовой. В следующий раз Наташа воссоединилась с «АМ» только на летнем фестивале «Старый Новый Рок-2011» специально для исполнения «Котлована».
Турбулентность состава продолжилась. Игорь Акаев предпочел барабанной установке непыльную работу экспедитора вагона-рефрижератора. Сменивший его в разгар работы над альбомом Игорь Злобин, ранее игравший в «Метро» и «Тайм-Ауте», продержался в «АМ» недолго — осенью 1987-го его пригласили в «Чайф». За барабаны уселся Андрей Литвиненко. Богатиков, к тому моменту носивший уже фамилию Ринк, уехал в Прибалтику. На его место Гришенков пригласил своего школьного товарища Сергея Ивановича Чернышёва.
Игорь с Сергеем вместе играли еще в «Пластилине». Да и с остальными «маршами» новичок был уже знаком: «Первый раз я пробовался в „АМ“ сразу после армии, в мае 1986-го, еще до первого фестиваля. Я пришел на репетицию, изучил две песни и спел их, как мне казалось, наилучшим образом, примерно так же, как я пел в армейском ВИА на танцах. Гришенкову и Кормильцеву это не понравилось. За два моих армейских года они погрузились совсем в другую музыку».
На этот раз Чернышёву повезло больше. Он с ходу и прочно вписался в коллектив. Виктор Холян считает Сергея лучшим гитаристом «Апрельского марша»: «Он долго выдумывал, как и что он будет играть, в какой момент нажимать какую педаль, но получалось все тонко и правильно. В музыку группы он встал как влитой».
С приходом Чернышёва сразу начали репетировать песни для нового альбома «Голоса». Если «Музыка» — это творение только Гришенкова и Кормильцева, то «Голоса» — это уже общее сотворчество.
Постепенно выработался определенный порядок работы над песнями. Почти всю музыку сочиняли Игорь с Женей, хотя, по признанию Кормильцева, он совершенно не умел играть ни на одном инструменте. Затем Женя на готовую мелодию сочинял стихи. И все «марши» вместе принимались аранжировать песню, собирая ее, как пазл, ноту к ноте. В результате общих усилий звучание «Марша» становилось все интереснее. Постепенно Игорь чаще доверял придуманные им партии гитаре, саксофону или басу. Остальные даже обвиняли его в лени — надо же, чтобы клавиши тоже звучали. Окончательные решения принимались большинством, но слово Гришенкова было наиболее весомым.
Музыкальными ориентирами для «АМ» в то время служили «King Crimson», «Talking Heads» и недавно появившиеся в Союзе «Can». Но постепенно рождался свой собственный стиль, который окончательно сформировался к альбому «Голоса». Это был уже настоящий «Апрельский марш».
«Музыка стала чуть-чуть съедобней. Но нам хотелось покорежить русский рок изнутри, — говорит Евгений. — Замыкаться в каком-то одном стиле мы не собирались. Мы хотели синтезировать и изобретать доселе невиданный стиль, то, что мы называли психо-попом. Наша музыка получалась довольно проста по исполнению, но концептуально, возможно, чересчур сложна».