Очевидно, что Бестман избрал для себя удобную с точки зрения «традиционных» представлений умозрительную схему ранней церковной истории, в которую столь изящно, как ему показалось, поместил новооткрытый источник. Удивительно, но факт, подобная атрибуция Учения встречается порой и в наши дни. Об этом предстоит особый разговор в следующей главе, в разделе 3.4.1, и в первом дополнении к настоящему Введению, когда речь пойдет о четких исторических критериях для датировки Дидахе в связи с новейшим отнесением его появления либо к антипаулинистской полемике 50-60-х годов, либо к 70-м годам, когда иные его положения (тот же пассаж 4.8) пытаются объяснить, исходя из некоей эллинизированной ессей-ской модели.
6.2. Чарльз Тейлор (1886 год)
В следующем 1886 году известный кембриджский специалист по иудаике Чарльз Тейлор (1840— 1908) опубликовал свои две ранее прочитанные публичные лекции под общим названием «Учение Двенадцати Апостолов с иллюстрациями из Талмуда», ставшие на несколько последующих десятилетий наиболее цитируемым изданием на английском языке, посвященном Дидахе. В первой лекции Тейлор коснулся первых шести глав нашего памятника, содержащих Учение о двух путях, а во второй — остального его содержания86. Тейлор вполне доказательно пересматривает гипотезу Гарнака о еврейском источнике двух путей, указывая, что речь может идти лишь об устной традиции, много позднее письменно закрепленной в Талмуде87. При этом он выделяет христианские прибавления в первой и четвертой главах Учения88. В связи с этим встает вопрос об их источниках и, соответственно, о времени появления нашего памятника. Для Тейлора этот вопрос остается открытым. С одной стороны, для него не является очевидным, что Псевдо-Варнава и Ерм что-то скопировали из Учения. Равно как и, с другой стороны, он не просматривает и того, что все три памятника обусловлены более раннеим источником или источниками. Так что датировка Учения, согласно Тейлору, в зависимости от решения вопроса о его литературном подчинении может быть отнесена как ко II, так и к I веку89.
Таким образом, как видим, Тейлор практически игнорирует внутренние показания Учения, равно как и соответствующие ему параллели у Павла, которые только и могут надежно свидетельствовать о времени его появления, что подробно будет изложено в следующей главе настоящего Введения (в разделе 5).
6.3. Предисловие к русскому переводу памятника Владимира Сергеевича Соловьева (1886 год)
Владимир Сергеевич Соловьев, крупнейший российский философ-идеалист, был человеком хорошо образованным и прекрасно эрудированным в области христианских источников. Однако обращение Соловьева к нашему памятнику, имевшее место на общей мировой волне интереса к нему, совпало с его католическими увлечениями. Как раз в 1886 году, когда он опубликовал в московском «Православном обозрении» свое предисловие к русскому переводу (кстати, пятому по счету) Дидахе, он продолжал работу над «Историей и будущностью теократии» (ее первая часть, оказавшаяся единственной, выйдет из печати в 1887 году) и уже продумывал свое знаменитое эссе «Россия и вселенская церковь», которое напишет в Париже в 1888 году на французском языке и там же издаст в следующем году. Это биографическое замечание необходимо для нас потому, что в указанном своем предисловии к переводу Учения, Соловьев, как до него Шафф, выступит не столько как ученый-исследователь, сколько как идеолог-охранитель, ставящий целью показать, что тот «кафолический» строй церкви, который известен по посланиям Игнатия Антиохийского, был установлен Самим Христом.
Что интересно, единственным автором, кроме открывателя нашего памятника митрополита Филофея (Вриения), мнение которого приводит Соловьев, оказывается Адольф Гарнак, суждения которого о датировке Учения он легко оспаривает90. Трудно представить, что Соловьев, закончивший свой труд в июне 1886 года, не был знаком с работой Сабатье. Тем не менее о ней в вышеуказанном предисловии он не скажет ни слова. Что же касается времени появления Дидахе, то Соловьев полагает, что от него до написания посланий Игнатия Антиохийского прошло 20 или 25 лет. Таким образом, речь должна идти о 80-х годах или же послеапостольском периоде91. Главным аргументом в пользу такой датировки для Соловьева выступает отсутствие в Учении «малейших указаний на какие-нибудь гонения или мучения христиан со стороны языческого государства и народа». Тогда как «единственное бывшее до того гонение Нероново имело вполне исключительный характер и не могло вызвать никаких общих предписаний»92. Надо прямо сказать, что с позиции общецерковного Предания, в том числе отраженного в Откр, данная аргументация довольно слаба, поскольку преследование христиан Нероном в 64-66 годах, с которым оно прочно связывает мученичество Петра и Павла, стало для христиан надолго незаживающей раной, утвердившей за имперской столицей — Римом, особенно в поздней новозаветной апокалиптике, проклятое имя Вавилона (1 Петр 5:13, Откр 14:8 дал.)93. Так что прав здесь был Сабатье, который видел в этом самом отсутствии «малейших указаний» на преследование христиан Римским государством явный признак еще апостольской эпохи как времени появления Учения.
Другая трудность, с которой сталкивается Соловьев, связана с попыткой объяснить, кто такие апостолы, упоминаемые в одиннадцатой главе нашего памятника. Для него это «преемники апостолов, ...получившие свои полномочия не от Самого Христа, а от тех Двенадцати, коих авторитетом наша AiSa/p в самом начале освящает свои наставления»94. Как видим, аргументация Соловьева здесь близка той, что мы уже встретили у Шаффа. Другое дело, что ее ненаучность состоит в отсутствии опоры на факты. Так, «преемники апостолов», согласно тем же Пастырским посланиям, являются носителями «полномочий», т.е. власти в церкви, тогда как апостолы в Учении выступают лишь как свидетели Господа Иисуса, не претендующие на какие-либо «полномочия» в общине. Положение в начальной церкви апостолов Христа как ко времени написания Учения, так и позднее, во времена миссионерских путешествий Павла, довольно интересная проблема как раз в плане установления их надежных хронологических маркеров, о чем особый разговор в следующей главе настоящего Введения (в разделах 1.5, 4, 5.5).
Любопытна идеологема, которой Соловьев завершает свое введение к переводу Дидахе. Так, он говорит о «малом желуде», имея в виду церковь, представленную в нашем памятнике, из которого «произошел великий дуб», под которым явно подразумевается уже современная религиозному философу Римско-Католическая церковь95. Как видим, модная в то время в католических кругах теория догматического развития96 приноравливается им к церковной истории. Беда только в том, что в Учении постулируется в качестве незыблемого принцип Предания:
Не оставляй без исполнения заповедей Господних, но храни то, что ты принял, ничего не прибавляя и не убавляя (4.13),
исключающий какое-либо развитие как в вероучении, так и в церковной дисциплине.
6.4. Франц Ксавер Функ (1887 год)
Профессор Католического богословского факультета в Тюбингене Франц Ксавер Функ (1840-1907) получил всемирную известность, издав в 1878-1881 годах двухтомное критическое издание творений апостольских отцов (мужей), снабженное пространными вводными статьями о каждом из них. Понятно, что когда в 1883 году вышло первое издание Учения Двенадцати Апостолов, Функ уделил ему самое пристальное внимание, однако, в отличие от своего протестантского коллеги Адольфа Гарнака, не стал спешить с собственной публикацией Учения, равно как и с выводами о его происхождении. Издание нашего памятника Функ выпустил только в 1887 году97, проследив в нем традицию Учения в т.н. Апостольских церковных канонах98, а также все цитаты и аллюзии к Учению о двух путях в восточной и западной древней христианской литературе. Более того, Функ уделил достаточное внимание предшествовавшим его изданию исследованиям нашего памятника, приведя все мнения ученых о его происхождении, включая и выводы, сделанные Полем Сабатье99. Функ однозначно говорит об Учении как о предшествовавшем Посланию Варнавы и прочей ранней патристике, хотя и датирует его временем около 80-х годов, следуя таким образом установившейся охранительной тенденции100. Местом происхождения Учения, следуя как его внутренним показаниям, так и некоторым текстуальным данным, Функ указывает Сирию или Палестину101.
В следующем своем издании творений апостольских отцов, вышедшем в 1901 году, Функ поставит Дидахе на первое место среди них. Это же место закрепится за нашим памятником в курсах патрологии, публиковавшихся в XX веке.
6.5. Александр Федорович Карашев (1896 год)
Первая обстоятельная монография на русском языке, посвященная Учению, вышла в свет уже в 1896 году. Это сочинение Александра Федоровича Ка-рашева (1862-?), в то время преподавателя Рязанской духовной семинарии, которое он защитил в Московской духовной академии в качестве диссертации на соискание степени магистра богословия102. Данный труд сам по себе не представляет научного интереса, будучи в лучшем случае обзором литературы по Дидахе, вышедшей на немецком, английском и французском языках в период с 1883 по 1895 год103. Тем не менее, опираясь на имеющуюся литературу о нашем памятнике, автор делает свои выводы о его происхождении, понятное дело, в рамках уже сложившейся охранительной тенденции. Как это у него получается в связи с вопросом о времени написания Учения, предоставим сказать ему самому. Так, Карашев пишет следующее:
Новооткрытый памятник носит следы глубокой древности и по справедливому замечанию Врие-ния близок к апостольской эпохе104. Но для строго точного определения времени его написания данных нет105. Приблизительно же появление Учения
I 2 апостолов следует отнести к концу I и началу
II столетия. В подтверждение этого можно представить несколько аргументов.
Приведем прежде всего основания, не позволяющие отодвигать время составления памятника далее начала второго века.
Внешним основанием может служить полная вероятность первенства Учения перед Варнавой и «Пастырем» Ермы. Если по более принятому исследованию Послание Варнавы написано не позднее конца первого или начала II столетия, то далее этого предела мы едва ли вправе отодвигать дату появления Учения106.
К внутренним основаниям следует отнести отсутствие в содержании памятника прямых и косвенных указаний на некоторые характерные явления в христианской церкви около середины II столетия, явления, обращавшие на себя внимание всей церкви. В Учении нет ясных указаний не только на новозаветный канон, но и на некоторые определенные новозаветные писания, исключая «евангелия»107. В нем нет определенных указаний на гностицизм в том виде, в каком он силен был во второй четверти II столетия, т. е. в цветущую для него эпоху; нет указаний на какие-нибудь гонения или мучения со стороны языческого государства и народа108, что было бы совершенно непонятно, если бы памятник написан был в половине II века109.
Последний аргумент, который в случае датировки Учения В. С. Соловьевым 80-ми годами, как было показано выше, выглядел совершенно недоказательно, при его датировке Карашевым нашего памятника «концом I и началом II столетия», вообще теряет всякую научность, учитывая ситуацию преследования христиан императорами Домицианом (считалось, что таковое охватило последние его 8 месяцев, и закончилось после убийства Домициана 18 сентября 96 года110) и Траяном (царствовал в 98-117 годы), о чем имеется немало принятых наукой свидетельств ш.
Еще более нелепо выглядит аргументация Карашева против более ранней, чем конец I века, датировки Учения, будь то даже 70-ми годами, не говоря уже о 50-х годах и более ранним временем. Вот что он по этому поводу пишет:
Не говоря о шаткости оснований каждого в отдельности из защитников ранней даты следует принять во внимание следующее. В последней главе Учения автор, говоря о втором пришествии Христа, не ставит этого грядущего события ни в какую связь с разрушением Иерусалима и судьбами еврейского народа. Это обстоятельство может приводить к заключению, что памятник написан после разрушения Иерусалима (70 год) и решительного отделения христианской церкви от иудейства. Затем, едва ли вероятно, чтобы какой писатель задался целью изложить Учение Двенадцати Апостолов, когда бы некоторые из этих апостолов были еще живы и продолжали устраивать церковь. Вероятнее всего, подобная задача — изложить Учение Двенадцати Апостолов — предпринята была тогда, когда деятельность двенадцати апостолов уже прекратилась112.
Оставим в стороне эмоционально-риторическое утверждение о «шаткости» аргументации того же Сабатье, которое автор, несомненно, здесь подразумевает. Начнем указание на нелепость представленной аргументации с того, что ко времени написания Карашевым его труда предсказания о разрушении Иерусалима у Марка и других евангелистов-синоптиков (Мк 13:1-37; Мф 24:1-42; Лк 21:5-36) общий консенсус мировой историкокритической науки однозначно воспринимал как vaticinium ex eventu (предсказание из события). В пользу этого как раз свидетельствует умолчание о том, что случилось в Иудее в 66-73 годах, т.е. во время еврейского антиримского восстания или же Иудейской войны, в эсхатологическом разделе 1 Фес (4:13-5:11), принадлежность которого Павлу и надежная его датировка 50/51 год общеприняты. Что же касается псевдоэпиграфического 2 Фес, то его эсхатологический раздел (2:1-12) как раз предполагает наличие Храма в Иерусалиме, что позволяет датировать этот документ временем около 67 и до 70/71 года. В свою очередь Откр, написанное около 96 года, наоборот, свидетельствует об отсутствии Храма, предсказывая, что и в будущем Иерусалиме, «сходящем с неба», его также не будет (21:22).
Ну а второй аргумент Карашева, хотя идею псевдоэпиграфичности Учения поддержало подавляющее большинство его первых исследователей, также не доказателен. Поскольку когда, если не тогда пока Двенадцать были живы и действовали в своем качестве, ими было поручено зафиксировать то, что призвано было стать их нормативным учением в связи с начавшейся миссией иудеохристиан к язычникам?
Что же касается места написания Учения Двенадцати Апостолов, то Карашев признал аргументацию тех из исследователей, кому Сирия или Палестина представлялись более вероятными в качестве «отечества памятника»113.
Я не случайно предпринял столь обстоятельный обзор наиболее показательных исследований Учения, предпринятых в последние с небольшим полтора десятилетия XIX веке. Поскольку, хотя в XX веке их было написано гораздо больше, они за редкими исключениями не внесли новой аргументации в сравнении с той, что была изложена выше.
7. Текстуальная база памятника: исследования его греческих фрагментов, древних переводов и зависимых от него произведений